Сергей Малицкий - Треба

— Тебе не под силу эта магия, — рассмеялся Арш. — Ты, я вижу, честно драться не хочешь? Тебе мало того, что однажды ты лишил меня руки? Но я предлагаю тебе попробовать еще раз.

Он сделал еще пять шагов вперед.

— Ну же?

— Там магия, — прошептала Арма. — Я чувствую, магия впереди.

— Эта женщина — сиун Хиссы, — сказал Кай, опуская ружье. — Но она еще не явила себя. Не ходи за мной. Смотри за ней. Запомни, сиун Хиссы — солнечный свет. Пока она не стала им, убивать ее бесполезно. Поняла?

— Да, — с трудом вытолкнула слово из пересохшей глотки Арма.

— Я иду, — вытащил меч Кай и двинулся навстречу Аршу.

Он не дошел до него десяти шагов. Безлицая стиснула кулаки, и пламя взметнулось стеной. Поглотило зеленоглазого. Арма еще успела разглядеть, что он взметнул над головой меч, но Арш что-то бросил в его сторону, и Кай тут же упал в огонь лицом вниз. Арма, Тарп, весь отряд бросился вперед, но пламя было столь жарким, что не позволяло даже подойти к нему. Арш сел на коня, всадники развернулись и стали удаляться. Илалиджа выпустила еще пару стрел, но и они рассыпались над стеной пламени. И тогда Арма выставила перед собой желтый меч и ринулась в огонь, забыв о боли. Клинок нагрелся так, что она едва не выронила его, но, уже оказавшись на той стороне, с удивлением поняла, что обошлась без ожогов, разве только ладони обварила о рукоять меча, да волосы опалила. Она бросилась к Каю, увидела языки пламени, бегущие по его спине, и начала судорожно срывать с себя рубаху, чтобы сбить пламя.

— Насусара, брось его, уходим, — крикнул уже издалека Арш.

— Отдай меч, — раздался тихий голос у нее над головой.

— Насусара, Пустота тебя задери! — выругался Арш и пришпорил коня.

Арма сбила пламя и перевернула Кая. Спереди он был обожжен чуть меньше, но в груди его торчал нож. Чуть выше сердца.

Арма наклонилась. Кай тяжело, с хрипом дышал.

— Отдай меч, — снова раздалось над ухом.

Арма поднялась. Безлицая подъехала к ней на лошади. Она осталась одна. Силуэты прочих всадников таяли в дымке.

— Отдай меч, — тянулась она к Арме.

— Вот этот? — спросила Арма, выставляя перед собой желтый меч.

— Отдай.

Безлицая стиснула кулаки, и пламя облизало клинок, обожгло пальцы, но тут же исчезло.

— А если не отдам? — прохрипела Арма.

— Отдай! — начала наливаться светом маска незнакомки.

— На, — протянула меч рукоятью Арма, и когда незнакомка наклонилась за ним, что было сил ткнула заостренным навершием в сияющую маску и, почти ослепнув от яркой вспышки, добавила, срываясь на рыдания: — Прости, что я не стала драться честно.

— Так сколько там нас осталось? — донесся откуда-то издалека голос Эши. — Что там с зеленоглазым? Он, конечно, и не из таких переделок выбирался, но что-то в этот раз… Сиунов-то, я так понял, еще пять?

Они шли по степи, которая не растворилась после схватки. Растворилась пустыня. Растворилась вместе с могилой хиланцев, тентом, большею частью мешков и всеми припасами. Зато теперь у них была одна лошадь, на которой в полубеспамятстве сидел Кай. Лицо его было бледным, почти белым, на котором выделялись серые пятна на скулах и лбу, почти перекрывая старый шрам. Никто не произносил ни слова. Жажда стягивала рты и глотки. Арма, которая вела лошадь под уздцы, могла бы добыть несколько глотков воды для каждого, но вряд ли после этого она смогла бы идти.

Зрение не сразу вернулось к ней после уничтожения сиуна, но еще обливаясь слезами от рези в глазах, она на ощупь помогала Илалидже снять с зеленоглазого свернувшиеся от пламени кожаные доспехи, оставшиеся от одежды обгорелые лохмотья, чувствовала под пальцами не только обожженную плоть, но и то, что зеленоглазый жив, дышит, и от этого слезы лились из ее глаз еще обильнее. Наверное, это и помогло ей снова прозреть.

— Видишь? — Илалиджа выдавила из глянцевого мешочка серую слизь на ладонь. — Я говорила с ним, когда он спал. Тогда еще. В Холодных песках. В застенках Асаны. Я не была тогда ловчей Пустоты. Хотя уже знала, что буду ею. И он просил у меня в снах избавления от боли. Его тело отторгает кожу на его спине. А кожа не хочет отторгаться. Тем более что это кожа великого демона, которого твой избранник однажды убил. Ну, скажем точнее, не убил, а отправил восвояси. А между тем та же Теша никакой боли не испытывает. Просто потому, что не сопротивляется. А он… так и не понял, что в этом пятне его сила. Отказался принимать на тело эту мазь. Но теперь у него нет выбора. Выдергивай нож.

Илалиджа прижала ладонью рану, пропустив нож между пальцами, и когда Арма выдернула его, вдавила, заполнила слизью рану. Кай вздрогнул и задышал чуть глубже. Арма в ужасе отбросила нож. Шалигай с обезумевшими глазами не дал ему упасть. Схватил и начал вытирать вымазанное слизью лезвие о вспухшую культю.

— Каждый сам делает свой выбор, — усмехнулась Илалиджа. — А ведь твой зеленоглазый выбор свой тоже сделал. И мы можем обмазать его этим средством с головы до ног, но это его не изменит. Что ж, в таком случае ему придется по-прежнему терпеть боль. Но ведь лучше боль, чем тлен?

Пустотница рассмеялась и коснулась раны.

— Твой зеленоглазый — великий воин. Таких немного даже в Пустоте. Он знал, что Арш бросает нож ему в сердце, и мог легко отбить бросок, но не сделал этого. Присел, опустился на палец, чтобы нож не вошел в сердце, но все-таки принял его в грудь. Он шел в пламя, будучи уверенным, что будет сожжен. Рассчитывал ли он, что ты ринешься за ним? Не знаю. Любой из нас на твоем месте вспыхнул бы как сухой лист. Но если бы он не сделал то, что сделал, мы бы не прошли этого сиуна.

— Их осталось еще пять, — прошептала Арма. — Если каждого будет нужно проходить такой ценой, мы не доберемся до цели.

— Не гадай о других пропастях, если висишь на краю одной из них, — скривилась Илалиджа. — Где твой меч?

— Вот, — раздался голос Эши, и старик положил желтый клинок рядом с мечом зеленоглазого.

— Не выпускай его из рук, — посоветовала Илалиджа. — Когда против великого воина встает великий воин, завиток на гарде может оказаться важнее доблести. А теперь помогай мне. Расстели одеяло вдоль его тела. Я смажу ему ожоги, потом переверну его и продолжу. Смотри, чтобы я не пропустила ничего и чтобы не нанесла лишнего. Нам этот воин нужен здоровым, но количество боли в его теле приумножать все же не стоит. Эта мазь снимает боль с кожи демона, но селит ее на человеческой коже. Она меняет ее.

— Он станет серым? — спросила Арма.

— Какая тебе разница? — скривилась Илалиджа.

— Но Теша не стала… — прошептала Арма.

— У нее нет на спине плоти демона, — отрезала Илалиджа. — Поспеши.

Он не стонал. Но от каждого прикосновения Илалиджи сначала напрягались его скулы, а потом, когда Арма помогла перевернуть зеленоглазого на одеяло, вздрагивали плечи. Вскоре все ожоги были смазаны. Слизь исчезала почти мгновенно, и вместе с нею исчезали пузыри, обрывки кожи, растворялись угольно-черные пятна. Вскоре почти все тело Кая стало глянцевым и чуть-чуть сероватым. Но даже на фоне этой серости пятно на спине выделялось плотностью и темнотой.