Юрий Бурносов - Новая Сибирь

Лариса не отзывалась, и Антон продолжал:

— Наиболее ценными обитающими в реке Оби породами рыб считаются осетр, нельма, сырок, муксун, стерлядь. В других реках и озерах — обычные щука, чебак, язь, ерш, гольян, карась, окунь. Из акклиматизированных ценных пород промысловыми стали лещ, сазан, судак, пелядь. Блин, а мы одних карасей хаваем… Пелядь я помню, она жирненькая такая, под пиво… Да и судак вяленый… А вот из земноводных в области обитают обыкновенный тритон, лягушки, жабы и другие. Имеются также немногочисленные рептилии: ящерица прыткая и живородящая, уж обыкновенный, гадюка. Богат и разнообразен класс птиц. Среди них — глухарь, тетерев, рябчик, журавли, кулики, водоплавающие, выпь, серая цапля. В области обитают дневные хищники и совы. На территории области обитают также многие виды млекопитающих. Распространены крупные парнокопытные: лось, косуля, северный олень. Хищные: бурый медведь, с ним мы знакомы, хорошо, что уснул, не бродит больше… волк, лиса, рысь, росомаха, колонок, горностай, соболь, степной хорь. Грызуны: белка, сурок, хомячки, мыши, бобр речной. Зайцеобразные: заяц-беляк и заяц-русак… Во, сейчас один как раз через двор пробегал, жирный такой!

И тут из-за занавески послышалось:

— Антоша…

— Чего? — рассеянно отозвался Антон.

— Антоша… Кажется, у меня воды отошли…

— Какие воды? — не понял Антон, захлопывая книгу.

— Какие-какие… Обычные, околоплодные! Рожаю я, дурак! Не понимаешь, что ли?

Антон вскочил и заметался по комнате. Сунулся было к Ларисе, потом отшатнулся — а ну как нельзя смотреть, может, стесняется…

— Лар, может, воду вскипятить? Нет, я сейчас Фрэнсиса позову, погоди…

Он рванулся к дверям.

— Да погоди ты! Фрэнсис и сам придет, я же не помираю… А воду вскипяти. Остальное у меня уже готово давно, тряпки и прочее… И не суйся пока ко мне. Ох-х…

— Что, плохо?

У Антона затряслись руки. А если осложнение? А если разрывы, бывают у рожениц какие-то разрывы, их еще зашивают… Чем зашивать? Иголкой и ниткой? Леской? Блин, а если ребенок ногами пойдет? А если… А если двойня?! Черт! Черт!

Лариса продолжала стонать, периодически глубоко втягивая воздух сквозь зубы. Антон сунул к огню оба наличных чайника, достал из буфета последнюю, резервную бутылку водки, хранившуюся для стерилизационных и обеззараживающих целей, снова побегал туда-сюда по комнате. Схватил оцинкованное корыто, чуточку поржавевшее, но воду все равно державшее, плеснул туда ковшик воды, ополоснул — новорожденного вроде купать надо… Ну где же этот чертов камерунец? Часа полтора уже, как ушел!

— Ножик, — крикнула Лариса в перерыве между стонами. — Ножик, который с черной ручкой, он поострее! Положи поближе!

Антон с грохотом выдвинул буфетный ящик с вилками-ложками, принялся рыться там, порезался, облизал палец. Нашел просимое, повертел в руках — может, его прокалить на огне? Вроде в книжках так делали… Ладно, скажут — прокалим, решил он и положил ножик рядом с бутылкой водки.

Лариса громко вскрикнула и подозрительно затихла.

— Лар… — испуганно окликнул ее Антон. — Лара-а! Ты живая?

Молчание.

— Лар!!!

— Живая… Ножик давай, скорее!

Черт, ну как знал, надо было прокалить! Антон быстро плеснул водкой на лезвие, попав на порезанный палец, зашипел от боли. Подошел к занавеске и, не глядя, сунул за нее ножик. Почувствовал горячую руку Ларисы. Что она там делает, интересно? Блин, она же пуповину перерезает! Ну не вены же!

— Лариса…

Он сунул морду за занавеску, но успел лишь увидеть что-то розовое, после чего получил такую порцию отборного мата, что отшатнулся и попятился. Генеральская дочка, сержант полиции, мать ее ети…

«Ну и ладно, раз такая самостоятельная, пускай сама разбирается».

С такой мыслью Антон сел на табурет и тут же подпрыгнул на жестком сиденье, потому что за занавеской завопил ребенок. Громко так, бодро завопил.

— Корыто! Воду! — громко крикнула Лариса.

Антон кинулся к печке, обжегся об чайник. Набуровил кипятка в корыто, разбавил холодной водой из ведра, попробовал пальцем — вроде нормально…

— Слушай, — ворчливо сказал он, успокоившись окончательно. — Я же к тебе на лежанку его не поволоку. Вылезай давай, если уж родила…

Когда Фрэнсис вошел в комнату, неся в руках крупного зайца, его глазам предстала идиллическая картина. Лариса нянчила на руках выкупанного младенца, завернутого в чистые холстины, тогда как Антон сидел и умильно смотрел на нее, прихлебывая водку прямо из горлышка.

Оба повернулись на шум, и Антон, глупо улыбаясь, пробормотал:

— В комнату вошел камерунец, румяный с мороза… А мы тут мальчика родили. Имя сочиняем.

— Дай-ка сюда, — футболист решительно отнял у Антона водку и хотел было убрать в буфет остатки, но потом покосился на благостную Ларису с ребенком и, раскрутив бутылку винтом, махом ее добил. Аккуратно поставил на пол у стенки. — Я бы Кирилой назвал. А если с отчеством проблемы, то, может, и Кирилычем.

Кирилл Кириллович Реденс оказался ребенком спокойным и обстоятельным. Кушал и какал, как положено здоровому младенцу, плакал мало, спал хорошо. Зато Лариса слегка достала спутников, то и дело радуясь сама себе — дескать, как она справилась, вот, мол, баба, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Друзья вначале поддакивали, потом это стало помаленьку надоедать, и в итоге Антон пообещал вытесать ей памятник из чурбака и установить во дворе, лишь бы она перестала. Лариса обиделась и дулась дня два, но потом наступило примирение.

Антон к ребенку особого интереса не испытывал — не хлопотный и ладно. А вот Фрэнсис, на удивление, проявлял к маленькому Кириле прямо-таки отеческие чувства. Практически с первых дней он нянчил его, все время качал на руках, так, что Лариса даже начала выговаривать — мол, разбалует дитя, тот с рук слезать не будет. На что Фрэнсис спокойно ответил, что ребенку много ласки не бывает. А в такие времена и подавно. Так что сколько есть у него, Фрэнсиса, времени, столько и будет он маленького Кирилу баловать.

— Послушай, мне лучше знать, я все-таки мать! — возмутилась Лариса.

— Опять стихи, — улыбнулся камерунец, но тут же посерьезнел и сказал: — А у меня пять младших братьев и четверо сестер. Я почти профессиональная нянька!

— А я думала, ты профессиональный футболист, — огрызнулась Лариса, уже понимая, что крыть ей нечем и что с Фрэнсисом в этом вопросе спорить бесполезно.

Камерунец осклабился, празднуя свою победу. Но радовался он рано. С этого момента Лариса иначе как няньку его и не воспринимала. Маленький Кирила оказался почти на полном попечении камерунца, за исключением тех моментов, когда ребенка нужно было кормить. Лариса, как казалось Антону, даже обрадовалась такому раскладу. Все-таки не каждая женщина готова стать матерью только потому, что у нее родился ребенок. А Лариса, с ее характером и подавно. Командовать взрослыми мужиками и устанавливать закон и порядок — это пожалуйста. А вот что делать с младенцем, это она не очень хорошо понимала. Инстинкт инстинктом, а жизнь в обществе все-таки накладывает свой отпечаток. Так что, когда Принц взял на себя Кирилу, она явно вздохнула с облегчением и принялась за другие дела, каковых, разумеется, хватало.