Юрий Бурносов - Новая Сибирь

— А мы, как уже Толян сказал, с объекта. Вот, охотимся. Заодно рекогносцировку проводим. Меня Антоном зовут, — капитан протянул руку с ярко блеснувшим на солнце обручальным кольцом.

Антон пожал ее и сказал:

— Тезки, значит. Я тоже Антон.

Лейтенантов звали Магомед и Вася.

— Что-то ты, Антон, на деревенского не похож, — заметил капитан. — У меня глаз наметанный, я сам деревенский.

— Я из Новосибирска вообще-то. Мы сюда из города перебрались.

— В городе так хреново?

— А вы не знаете? — удивился Антон.

— Откуда нам знать? Мы в лучшие-то времена с объекта нечасто выбирались, а чтобы в Энск — и подавно. Это же точка, нас там немного.

— С семьями?

Капитан помрачнел:

— Семью я в Адлер отправил. В начале июля. Как раз собирались вернуться… А тут…

— Так что в городе-то творится? — поспешил напомнить Толян, чтобы отвлечь друга от печальных мыслей.

— А знаете что, — сказал Антон, — идемте к нам в гости, там все и расскажем.

Фрэнсис некоторое время продержал их под прицелом, настойчиво выясняя, пришел ли Антон по своей воле или его привели силой, заставляя показывать дорогу. Потом впустил, но оставался подозрительным до тех пор, пока лейтенант Магомед не заорал:

— Принц! Я за тебя по телевизору болел! Как ты «Локомотиву» две банки заколотил, а! Вратарь оба раза даже дернуться не успел! Вай, я ребятам расскажу, с кем пил, они не поверят!

Фрэнсис расплылся в улыбке — азартный лейтенант явно польстил бывшему форварду «Сибири».

— У нас пить-то нечего… — скромно ответил он, разводя руками.

— Как нечего? У вас нечего, зато у нас есть чего! — лейтенант тут же отцепил с пояса армейскую флягу. — Спирт! Чистейший! Ракетчики другого не держат!

Вася тут же начал незатейливо подбивать клинья к Ларисе — Ой, а где я мог вас видеть? Такое знакомое лицо! — на что Лариса ответила, что, возможно, в ментовском «обезьяннике», если пьяный попадался или спер чего. Потом в своей колыбельке завопил Кирила Кирилыч-джуниор, и Вася несколько скис. Для общего эффекта Антон показал ему кулак.

Закуска офицеров порадовала, хотя у них на объекте тоже имелся огородик, но питались в основном консервами. Затем и на охоту отправились, совместив ее с дальней разведкой. Сущность объекта тезка-капитан раскрывать не стал, многозначительно постучав пальцем по петлице и заметив:

— Там же оно все работает, никуда не делось.

— Так может, бахнем? — в шутку поинтересовался Антон цитатой из фильма.

— Обязательно бахнем! — цитатой же ответил капитан, и оба расхохотались.

После того, как офицерам описали то, что произошло в городе, а также основные положения жизнеустройства в Новой Сибири, они помрачнели:

— В Егорьевском нам говорили, но мы не поверили. До чего же народ докатился, а…

— Это закономерно, — на правах специалиста принялся объяснять Антон. — Чересчур привыкли к благам цивилизации, а как только их не стало — одичали.

— Вы же не одичали. И в Егорьевском вроде люди как люди, — сказал капитан. — При нас, по крайней мере, никого не свежевали и на костре не жарили.

— Странно, что вояки из той части, что с танками, порядок не наводят, — встрял Толян.

— А зачем им? Это же какие-то склады, насколько я понимаю, — сказал капитан. — Хозчасть, мобрезерв… Замкнулись на себя и сидят. Ты на их месте не так бы сидел?

— Но танки же, Петрович…

— В самом деле, что они не могут этих людоедов танками распахать! — возмутился подвыпивший лейтенант Вася.

— Василий, танк в городе не воин без хорошей поддержки, это еще Чечня доказала. Штурм Грозного. Столько людей и бронетехники положили… — с досадой произнес капитан. — Да и вообще, арматуры насовал в катки — танк и встал. Опять же я не уверен, что у них, скажем, снаряды имеются. Там, по-моему, какое-то старье хранилось, если я не путаю с другой частью. Пугать они могут, полезть к ним никто не решится, на автоматы и ПКТ, а сами нападать не станут. И потом, им порядок наводить никто не приказывал.

— Но людей ведь едят, Петрович…

— Едят. Предлагаешь по ним ракетами?

— Да ничего я не предлагаю, — мрачно махнул рукой Толян. — Странно мне просто. Они ведь присягу давали.

— Они давали присягу Российской Федерации. Юридически таковая сейчас отсутствует. Связи фактически нет, командования нет, государственных институтов нет. Ладно, хватит о грустном. Малец-то чей?

— Мой, — коротко сказала Лариса.

Капитан поднял руки:

— Вопросов больше не имею.

Судя по рассказам офицеров, на объекте дела обстояли неплохо. Капитан не соврал, кое-какая техника до сих пор работала, другую восстанавливали, благо на складах имелись запасные законсервированные блоки и детали.

— А зачем вы это делаете? — не удержался Фрэнсис. — Войны ведь уже не будет. В смысле, той войны, для которой ваш объект создавался.

— Видите ли, — капитан почему-то обращался к камерунцу «на вы», наверное, как к иностранному гражданину, — видите ли, в первую очередь это дисциплина. Если дисциплины не будет, все рухнет. И к порядку я привык, а если что-то не работает — это непорядок. А насчет войны… Насчет войны мы еще посмотрим. Мы же не знаем, что происходит… с той стороны.

— Жаль, что мы раньше с вами не познакомились, — посетовал Антон, разводя очередную порцию спирта родниковой водичкой. Рецептуру он твердо знал еще со студенческих времен: две части спирта на три части воды.

— Почему?

— Помогли бы деревенским.

— Не знаю, не знаю, тезка… — серьезно сказал капитан. — Мы все-таки далеко, да и не хватит нас на все деревни, которые тут в округе жгут и грабят. Приятно, конечно, чувствовать себя рыцарем в белых доспехах, защитником слабых и угнетенных… Но не осилим, не потянем. Я даже не знаю, когда вас в следующий раз навестим, не говоря о каких-то марш-бросках на помощь обиженным. Кстати, секундочку…

Капитан вылез из-за стола и пошел к своим вещам, сложенным в уголке. Вернулся с четырьмя гранатами, вручил Антону:

— Держи. Карманная артиллерия. Это РГД-5, штука старая, но верная. Перед броском необходимо разогнуть усики предохранительной чеки — вот она, потом взять гранату в правую руку так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. Потом за кольцо выдергиваешь чеку. Граната может продолжать оставаться в руке сколько угодно, так как пока не отпущен рычаг, ударник запала не может разбить капсюль. Замедление — три-четыре секунды, разлет осколков — тридцать метров, имей в виду, может зацепить, если несильно бросил.

— Спасибо… — Антон держал тяжеленькие взрывоопасные яйца на ладонях, не зная, что с ними делать дальше.

— Припрячь куда-нибудь. Сами по себе не взорвутся, не бойся.

Антон положил гранаты на буфет, в большое глиняное блюдо.