Юрий Бурносов - Новая Сибирь

— Автоматы дать не можем, нам еще возвращаться, черт его ведает, что по пути случится. Пистолеты тоже. В следующий раз, бог даст, наведаемся, принесем подарков, а пока не обессудьте.

— Мы пару солдатиков прихватим, продукты понесут. У нас даже молоко консервированное есть, — похвастался Толян.

— Стоп, — сказал Фрэнсис. — Если у вас все так хорошо, если оборудование работает и ремонтируется, то почему у вас нет связи с другими такими же точками и объектами? Ведь не одни же вы такие.

Офицеры переглянулись.

— Не одни, — помолчав, сухо сказал капитан. — Да, простите, что скрыл, но мы связывались с… кое с кем. Но это ровным счетом ничего не значит. Централизованного управления страной нет, и сохранившиеся кусочки системы вроде нашего объекта — это обитаемые островки в огромном океане. Да, я могу связаться с Хабаровским краем или, например, Калмыкией. И что? Мне рассказывают то же самое, что я вижу вокруг. Россия умерла, и мы ее не возродим. Будем сидеть, как крысы по норам, и в лучшем случае нас не схарчат эти ваши новые сибиряки во главе с Белкиным.

— Былинниковым, — машинально поправила Лариса.

— И автоматы не помогут, — продолжал, не слушая, капитан. — У них есть свой ресурс, они не вечные, боеприпасы — и подавно. Думаю, еще на нашем веку вернемся к лукам и копьям, начнем заново изобретать порох, мастерить примитивные ружья.

— Лук — хорошее дело, — не преминул отметить Фрэнсис. — Я уже освоил.

— Вот видите, — кивнул капитан. — Потому не нужно строить иллюзий. Я вас прекрасно понимаю: пришли веселые, откормленные люди, с оружием, хорошо одетые. Кусок цивилизации. Но это очень маленький кусок. И хватит его весьма ненадолго…

Дальнейшее застолье пошло было как-то уныло, но потом Магомед взялся спеть народные песни — Антон так и не понял, из какой он кавказской республики родом, а спросить постеснялся, — и дело пошло веселее. Эстафету принял Фрэнсис: пристукивая по стулу, как по барабану, тоже сбацал нечто веселое камерунское. Разговоры о падении цивилизации были забыты, и под конец даже мрачная Лариса развеселилась и позволила немного поухаживать за собой лейтенанту Васе, чем вызвала скрытую ревность Антона. Понеслись армейские байки наподобие той, что Антон слышал, прячась в землянке…

Слегка набравшихся офицеров просили остаться на ночь, но те отказались — у них были какие-то свои планы, строгий маршрут и хронометраж, которые и без того нарушил визит в лесной домик. Перспектива ночевать в лесу их не пугала: в рюкзаке у лейтенанта Васи лежала армейская палатка.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал на прощание капитан. — Обязательно постараемся вас навестить в ближайшее время. Далеко, но что поделаешь. Общественный транспорт нынче не ходит, а никакого другого у нас нет. А если хотите… Если хотите, айда с нами!

— Точно! — радостно поддержал капитана Толян. — Места хватит!

Предложение было весьма заманчивым, и Антон оглянулся на друзей. Фрэнсис молчал, обдумывая услышанное, а Лариса покачала головой:

— Нет, спасибо. Мы останемся здесь. Уже привыкли, не хочется бросать дом, огород…

— Что ж, как угодно. Но если вдруг передумаете, милости просим!

Офицеры ушли в опускающиеся на лес сумерки. Их голоса еще некоторые время слышались и постепенно затихли вдалеке. Трое друзей так и стояли на крыльце.

— А может, мы зря отказались? — нарушил молчание камерунец. — Там безопасно, и люди они хорошие, сразу видно.

— Именно поэтому они долго не продержатся, — сухо сказала Лариса.

— Почему ты так думаешь?

— А по ним сразу видно, как ты только что сказал. Капитан — рассудительный, да. Но остальные его рано или поздно уговорят играть ту самую роль рыцаря в белых доспехах. И поэтому долго они не продержатся. Это же точка. Не полк и не дивизия. Может быть, сначала у них и в самом деле что-нибудь получится, но потом их сомнут. Не нужно к ним ходить, ребята. Не нужно.

Лариса повернулась и ушла в дом, к ребенку.

— А ведь какой был вариант… — со вздохом произнес Антон.

— Мы можем отсюда улететь, — сказала однажды Лариса, нарезая коренья для супа.

Фрэнсис, который пытался починить древние часы с гирьками, недоуменно посмотрел на девушку. Антон, чистивший ружья, остановил руку с ершиком и тихонько поинтересовался:

— Ларочка, милая, у тебя головка не болит?

— Дурак, — фыркнула Лариса, отложив нож. — Я серьезно.

— «Огромный шар, надутый паром, поднялся в воздух он недаром. Наш коротышка, хоть не птица, летать он все-таки годится», — процитировал Антон. — Николай Носов.

— Ты слушать будешь или нет? — Лариса, кажется, начинала сердиться, и Антону вовсе не хотелось с ней ссориться.

— Буду, буду.

— Так вот, я в прошлый раз, когда приходили офицеры, посмотрела их карту. Вася мне разрешил.

— Еще бы, — хмыкнул Антон, но тут же утих под испепеляющим взором Ларисиных глаз.

— Когда мы сюда пришли, я немного запуталась, а старая карта Кирилы Кирилыча во многом неправильная. Оказывается, до Мокрушино ближе, чем я думала.

— И что нам нужно в Мокрушино? — спросил Фрэнсис.

— В самом Мокрушино нам ничего не нужно, но недалеко от него есть небольшой военный аэродром. Секретный, разумеется.

— Та-ак… — Камерунец отложил часы в сторону, стукнув болтающейся гирькой по полу. — Это уже интереснее. И что на этом секретном аэродроме?

— А главное, откуда ты о нем узнала и почему до сих пор не говорила? — сердито спросил Антон.

Лариса виновато потупилась и начала рассказывать.

Ее отец, генерал-майор Реденс, на досуге занимался тем, что летал на самолетике Як-18Т, к чему приучил и дочь. От Яка он постепенно стал переходить к более сложным и совершенным моделям, а потому не упускал возможности посетить тот или иной аэродром, чтобы там сесть за штурвал какого-нибудь Су-31. Лариса, пока не решила пойти своим путем и не отправилась в полицию, таскалась за ним и тоже приобщалась, попутно расширяя познания о системе аэродромов Сибири — известных и не очень.

Возле Мокрушино как раз находился секретный аэродром, предназначенный для испытания и обслуживания разнообразной несерийной и малосерийной техники. По сути, он и особо секретным-то не был, то есть какие-то суперистребители и летающие блюдца там не испытывали. Основную часть тамошнего парка составляли дирижабли.

— Что-то ты гонишь, Лар, — усомнился Антон. — Дирижабли — это ж дела давно минувших дней. По-моему, их после Первой мировой войны уже перестали делать.