Алексей Фомичев - Стратегия блицкрига

Менее стесненные в действиях брантеры по сторонам смотрели меньше. Полагались на сканер, он-то не подведет. Но пока на экране ничего интересного не возникало. Одна, две, а то и три точки все время были в пределах двухсот метров от обоза, но ближе упорно не подходили.

Артем удачно завязал разговор с магиком и постепенно, понемногу вынудил его вступить в диалог. Вопросы задавал непрямые, больше говорил сам, с шуткой, с улыбкой, выдавая сказанное за случаи, происшествия, воспоминания.

Магик, немного подобревший после успешного лечения, больше не молчал, как истукан. Видимо, и сам устал ехать надутым индюком. Или просто напряжение сошло.

В какой-то момент Артем перешел на факторум и на легенды, что о нем складывали по всей империи. А Гаюман с усмешкой их опровергал или подтверждал.

– …Чтобы отгонять облака или, наоборот, навести их куда-то, нужны усилия двух-трех магиков, причем рангом не ниже бакалавра! Только не такого новичка, как я. Требуется огромная сила и концентрация. А после этого магики будут отдыхать не один день. Конечно, магистры могут это делать и в одиночку, но все равно мы редко когда такое делаем. Нельзя вмешиваться в природу, это опасно.

– Зато лечите вы хорошо!

– Лечение – одна из основ. Вся наша работа ради людей. Для того мы и существуем.

– А правда, говорят, что магики способны летать? – с легкой усмешкой спросил Артем, показывая, что не очень-то верит в подобные россказни.

Гаюман едва заметно дернул уголками губ.

– Мы видим и знаем многое. Но для этого не обязательно отращивать крылья.

Понятно, факторум стережет свои секреты и кому попало их не выдает. Простой люд, услышь такое, решит, что магики обладают способностью либо летать, либо моментально перемещаться с места на место. На них и рассчитаны подобные ответы, чтобы дать волю фантазии и страхам людей. Но на Артема эти штампы оказывали иное воздействие.

Он слышал о том, что магики способны или предугадывать события, или как-то использовать птиц для контроля над обстановкой. Но последнее явно из разряда легенд. Во всяком случае, метод не очень удобный. А вот ясновидение ближе к правде. Хотя тоже смахивает на сказку.

– Лечение, предугадывание и управление погодой, внушение, прорицание, даже полеты… А что говорит об этом братство Единого Храма Огалтэ?

Гаюман опять скривил губы.

– Братство проповедует культ Огалтэ, но мы ведь тоже говорим о нем. Только оставляем право на свершение… чудес, – это слово он выговорил с явной иронией, – а братство считает, что лишь бог способен на чудо. И он явил его, создав мир Асалентае.

– Факторум еще не запрещали?

Гаюман бросил на Артема удивленный взгляд.

– Как это?

– Ну, если такие противоречия… Могут решить, что вы богохульничаете.

– Отрицаем Огалтэ? – по-своему понял Гаюман. – Нет, мы не отрицаем его. Мы лишь позволяем человеку ощутить себя хозяином мира, ведь он создан для него. А братство считает, что мир принадлежит Огалтэ, и мы лишь его слуги.

– Понятно, ересь.

Гаюман не понял значение слова, тем более произнесенного по-русски, вопросительно посмотрел на Артема.

– Значит, вы не противостоите братству?

– Наши разногласия не мешают нам верно служить империи.

– А почему же братство не несет свет веры в другие земли? Это ведь очень важно: распространить религию как можно дальше. Соседи примут Огалтэ, примут обычаи империи, а потом перестанут быть врагами.

– Это интересная мысль, – задумчиво проговорил Гаюман. – Я не знаю планов братства, но, может быть, они уже делают так. Хотя у нас никто о таком не слышал. Империя слишком велика, а братство не очень многочисленно. Их больше, чем нас, однако не настолько, чтобы отправлять людей за пределы Скратиса.

Магик замолчал, о чем-то думая, потом опять посмотрел на Артема.

– Вы странно мыслите, мэор. Странно для воина. Такие мысли больше подходят мастерам факторума или адептам братства. Даже в императорском дворце о таком мало говорят.

– Новые мысли приходят в разные головы, – ответил Артем, прикидывая, не слишком ли он распустил язык. – И среди воинов не все дураки, и среди простых людей тоже. Разве можно назвать тупым Чегея? Уж у него голова работает очень хорошо.

Магик глянул на скакавшего впереди обоза торговца и кивнул:

– Его ум служит товарам и деньгам.

– Но он платит подати, значит, содержит империю. Так что это ум государственный!

Магик рассмеялся.

– Да, можно и так сказать! – Он оборвал смех, глянул на Артема и задумчиво сказал: – О том, что вера для всех одна и что все мы сыновья Огалтэ, а не слуги, говорит один странник.

– Кто?

– Странник. Бродит по империи, заходит в города и поселки, рассказывает.

– Проповедует?

– Рассказывает, – повторил Гаюман. – Просто говорит. Вот как раз и о людях, и о боге, о том, что все равны перед ним.

– Ходит один?

– Да, – кивнул Гаюман, потом поправился: – Хотя утверждают, что их двое. Они вроде бы братья. Похожи очень.

– И что, всемогущий факторум не знает, один он или нет? – поддел магика Артем.

Тот пожал плечами:

– Мы не всемогущи. А слухи о страннике доходят из разных концов империи. Хотя он и не бывает в колониях. Братство недовольно его речами, но пока не трогает. Хотя он ругает их, мол, богатство не должно затмевать глаза. Говорит о том, что есть нечто внутри нас, и оно сильнее, чем разум.

– О душе?

– Что? – не понял магик.

– Да так.

Гаюман долго смотрел на Артема, потом продолжил:

– Те, кто слушал его речи, говорили о том, что он призывал понимать друг друга и поддерживать. И не мыслить делать плохое…

– Хорошие слова.

– Я тоже так думаю.

– И как относитесь к нему и его речам?

– Никак. Он ни в чем не противоречит нашим принципам, не отрицает магию, не ругает нас. Нам нечего делить.

– Странник… Так сколько же их?

Магик пожал плечами:

– Разве то важно? По империи ходило много странников, кто-то говорил о боге, кто-то о богах, кто-то о счастье и горе. У нас хватает таких вот умников или дураков, что считают себя умными. Правда, дураков быстро обнаруживают. А тех, кто говорит искренне, любят, помогают им. Ведь этого странника тоже кормят и поят.

– Интересно. А почему народ его так любит?

– Говорят, он умеет творить чудеса. Хотя и не магик.

– Какие чудеса?

– Не знаю. Никто из факторума этого не видел.

Артем отметил повышенное внимание магика к его словам. Что-то увлекся беседой и забыл, что это не простой человек, не воин и даже не пристав. С ними можно особо не выбирать выражений, а тут следует быть внимательнее. Гаюман все хорошо понимает и с памятью у него порядок. Надо следить за языком.

– Ваш подопечный, мастер, кажется, приходит в себя, – кивнул Артем в сторону подводы, которая нагнала их.