Александр Воробьев - Нашествие

Все остальные ракеты также нашли каждая свою цель, но вреда сумели нанести существенно меньше, утопив пять крупных, но не имеющих большого военного значения судов поддержки. Складывалось такое впечатление, что неведомый противник при выборе приоритетов для атаки выбирал корабли по их размерам. В итоге АУГ потеряла лишь треть боевой мощи. Больно, но отнюдь не критично, пока что им просто расквасили нос, этакий легкий пробный удар, пустить юшку, проверить на стойкость.

Уиллоу пришел в себя от звука льющейся воды, не сразу поняв, что это не пробоина, что льют на его лицо. Он постарался открыть глаза и тотчас отказался от этой затеи, боль пронзила череп, ввинчиваясь раскаленными добела сверлами в мозг. Он прикоснулся ладонью к глазам, с ужасом чувствуя под рукой что-то липкое. Кровь? Да, осколки разбитых стекол избороздили его лицо, он чувствовал ладонью их острые покалывания, но не мог понять одного.

– Кто-нибудь! Мои глаза! Что с ними?

Ответивший голос был ему незнаком.

– У вас все лицо в крови, сэр. Я боюсь, что…Медика на мостик, адмирал ранен!

Говоривший замялся и адмирал до скрежета стиснул зубы, все поняв.

– Нельсон потерял лишь один глаз, мне повезло меньше. Дерьмо!

Уиллоу со всхлипом втянул в себя пропахший гарью воздух. Нужно взять себя в руки! Немедленно! Если он поддастся панике, то все кончено, а так, со зрением, или без, он еще в строю, он еще может командовать.

– Где первый помощник?!

Вместо неизвестного ответил О’Дональд.

– Мартинсон мертв, сэр. А вам нужна медицинская помощь.

– Проклятье, у меня нет времени на докторов! Доложите о повреждениях!

– Пока толком не знаю, аварийные команды работают, корпус пока цел, разрушена взлетная палуба и пожар в хранилище авиационного топлива. Я приказал заблокировать тот отсек и подать в него забортную воду.

– Разумно. Замените погибших на мостике, мне нужен контроль над обстановкой!

– Уже выполнено, сэр, контроль перенесен в резервный командный пункт, пожалуйста, спуститесь туда, сэр!

– Да, конечно, помогите мне встать, я ничего не вижу.

О’Дональд протянул руку, но встать адмирал не успел, вновь загрохотали колокола громкого боя.

– Черт! Вторая атака!

Уиллоу потер рукой лоб, .

– Я не успею в резервный центр, а командовать могу и отсюда. Организуйте мне связь!

– Но сэр, здесь небезопасно!

– Выполняйте!

– Слушаюсь, сэр!

Уиллоу протянули наушники с микрофоном, ну что ж, глаза тут ему не понадобятся. Отсюда, с разбитого мостика он слышал все, что происходило в резервном командном центре, скрытом глубоко в недрах корабля.

– До них менее ста миль, высота падает, они уже ниже двадцати километров.

– Звено «янки», атакуйте! Сбейте их с курса!

Двадцать километров, там уже могли действовать истребители авианосного базирования. И они начали действовать. Девятка самолетов пошла на сближение, с сорока миль, атаковав неизвестных ракетами дальнего действия «Феникс». С одной стороны это помогло АУГ продержаться на несколько секунд дольше, с другой же – не принесло ни малейшего результата. Выпустив с дистанции в восемьдесят миль еще по три ракеты, неизвестные аппараты просто изменили курс и играючи ушли от истребителей простым набором высоты. «Фениксы» еще какое-то время пытались держаться у них на хвосте, но, выработав горючее, самоликвидировались, так и не сумев их догнать. На беспомощно зависших у динамического потолка высотности истребителей, неопознанные объекты внимания обратить не соизволили. У F16 все равно не хватало топлива до береговых аэродромов.

– Пятьдесят четыре отметки! Время до контакта сорок секунд.

– Десять секунд до запуска противоракет, рекомендую подрыв на дистанции двух миль. Отсчет! Семь, шесть…

– Приготовиться!

С учетом понесенных потерь корабли АУГ могли за один залп выпустить не более трех десятков зенитных ракет. Люди замерли, почувствовал легкую дрожь палуб. ЗРК [5]пошли. Зенитной ракете нет нужды точно попасть в цель, достаточно взорваться где-то поблизости, выбросив во все стороны тысячи смертоносных стальных шариков, что с легкостью дырявят тонкостенные корпуса ракет. Уиллоу так и не узнал фамилии офицера, которому пришла в голову светлая мысль создать таким образом настоящую завесу на пути несущейся на АУГ смерти. Но как бы то ни было, затея себя оправдала. Ошибкой тех, кто запустил ракеты, была именно массовость ракетного залпа, ракеты шли кучно, лишь перед самой целью они расходились, выискивая каждая свою цель. И когда их курс пересекся с тучами разлетевшихся шариков, то из множества глоток на резервном командном центре вырвался единодушный вопль восторга.

– Минус сорок три цели!

Еще одну ракету сбила изрядно поредевшая ствольная артиллерия, но тут пришло время флоту получать удары. Десять прорвавшихся ракет, минус один крейсер, пробитый ударом в оба борта, причем ниже ватерлинии, три судна снабжения и самое печальное – корабль радиоразведки. АУГ фактически ослеп, радарные станции на прочих кораблях ни шли ни в какое сравнение с мощнейшими антеннами потерянного корабля. В сам «Теодор Рузвельт» угодила лишь одна ракета, вырвав значительный кусок борта и убив более сотни моряков, но не нанеся кораблю непоправимых повреждений. Авианосец оставался на плаву и даже не потерял ход.

– Адмирал, они кажется убрались.

Уиллоу дрожащей рукой снял наушник и вытянул вперед руку, нащупывая плечо О’Дональда.

– Выведите меня наружу.

– Но, сэр, вам срочно нужна медицинская помощь!

– К черту медиков! Неужто вы думаете, что противник, кто бы он там не был, оставит нас в покое?!

– Радар не фиксирует посторонних отметок, сэр. Они ушли.

– Коммандер, я потерял глаза, но не мозги! Так, или иначе, но они от нас не отстанут, а я хочу перед смертью еще немного подышать свежим воздухом. Выведите меня пожалуйста наружу.

О’Дональд сдался, и ухватив адмирала под руку, помог тому встать.

– Хорошо, но только на пару минут! Харви, распорядитесь, чтобы прислали медика на мостик, черт вас возьми!

Уиллоу практически не чувствовал боли, для боли просто не оставалось времени, жизнь заканчивалась, заканчивалась естественным для военного моряка образом, но сам Уиллоу видел в этом огромную несправедливость. Он был готов умереть за свою страну, но умереть не так, бесполезно потеряв все свои корабли, не сумев нанести врагу даже капельки урона. Он закусил губу и с удивлением понял, что плачет. Плачет лишенный глаз, алыми от крови слезами. Для слез не нужны глаза.

Они вышли на правое крыло мостика, но и тут его ждало разочарование, свежесть соленного морского воздуха исчезла, сменившись едким, пронизывающим все запахом горящего корабля. Снизу, со взлетной палубы слышался треск горящих переборок и крики борющихся за жизнь корабля людей.