Александр Воробьев - Нашествие

Офицеров, званием выше капитана уцелело немного, почти все они нашли конец под развалинами штаба во время первой бомбардировки, или позже, на совещании в злополучном третьем цикле. Сейчас все они собрались в беседке, неподалеку от развалин штаба. Курили почти все. Все пятнадцать человек. Пятнадцать из почти двух сотен офицерского состава!

Абликов, это отметили все присутствующие, за последние сутки постарел казалось лет на десять разом, словно годы, от которых он так успешно убегал, догнали его с избытком. Голос его, теперь более походил на срежет циркулярной пилы.

– Товарищи офицеры, я прошу вас быть мужественными и до конца выполнить свой долг. Я знаю, что у большинства из вас есть семьи, о судьбе которых вы ничего не знаете. Я также знаю, что они для вас значат. Поэтому. – Подполковник выдержал недолгую паузу. – Капитан Странадко, сейчас вы берете все имеющиеся в наличии бронетранспортеры, два взвода солдат и отправляетесь по известным адресам. Разыщите и доставьте в расположение семьи офицеров. Даю вам четыре часа, выполняйте!

Рано начавший лысеть Сергей Странадко, осклабился и коротко кивнув, бросил, уже удаляясь к выходу.

– Будет сделано, товарищ полковник!

Абликов отмахнулся.

– Идите! Товарищи офицеры, второй вопрос сложнее. Нам необходимо поддержать дисциплину среди подчиненных. Многие из них напуганы, большинство еще просто до конца не осознало произошедшего, но через какое-то время мы столкнемся с этой проблемой лицом к лицу. Поэтому я приказываю объявить своим подчиненным, что все желающие будут отпущены и смогут вернуться к своим семьям. Но так же обьясните, что шансов выжить у них будет гораздо больше, если мы останемся единым целым, семьи они смогут найти и позднее. Война проиграна, товарищи офицеры. Тихо! Тихо я сказал! Любого, кто будет кричать, что подполковник Абликов трус и паникер я лично расстреляю на месте! Оглядитесь, товарищи офицеры! Связи с командованием нет уже полсуток. В последнем бою наша часть, не худшая часть в вооруженных силах, попрошу заметить, продержалась менее получаса! Вы все живы только потому, что к концу боя мы потеряли способность оказывать сопротивление, и противник просто прошел дальше, прошел гасить прочие очаги обороны. Прислушайтесь товарищи офицеры, разве вы слышите отзвуки боя? Нет, город пал! И теперь наша задача – спасти как можно больше из того, что у нас осталось! Но к этому мы вернемся позже. Сейчас я считаю, что наша первейшая задача – выбраться из города. Я слушаю ваши предложения, товарищи офицеры.

Несколько минут стояла тишина, собравшиеся переваривали услышанное, стоящие в отдалении солдаты, делая вид, что занимаются своими делами, на самом деле жадно ловили доносящиеся до них обрывки разговора. Стоящие ближе всего, шепотом передавали содержание разговора дальше, ведь то, что происходило в неказистой, выкрашенной в защитный цвет беседке, решало их дальнейшую судьбу.

Никто потом не мог восстановить в памяти, кому первому пришла в голову идея использовать недогруженный эшелон, казалось она витала в воздухе и посетила всех одновременно, миновав этап проявления в словах кого-то из участников совещания. Да впрочем, мысль и правда была на поверхности, ее требовалось лишь озвучить. Эшелон из двенадцати товарных вагонов, одного плацкартного и пяти открытых платформ, стоял готовый к отправлению и совершенно не пострадал при налете. Плюс еще несколько вагонов стояли на запасных путях арсенала. Вполне достаточно для эвакуации.

– Но, товарищ полковник, пути могут быть разрушены, или завалены обломками. – Офицер, задавший этот вопрос нервно комкал в руках камуфляжную кепку. Абликов напряг память, но не смог припомнить его фамилии, поэтому обратился официально, по званию

– Майор, это элементарно, впереди можно пустить платформу с краном и взять с собой запас рельс и шпал. Мне помниться, у нас где-то был путеукладчик?

– Так точно, товарищ полковник, он в тупике у главных ворот, мы как раз ветку до кожевенного цеха тянули. Но жд бригада, солдаты которой клали пути, наверняка уничтожена, а у нас просто нет людей, знакомых со спецификой дела.

– Если захотят жить, научаться! Вопрос считаю исчерпаныым. Теперь следующее, куда мы будем двигаться? Район развертывания наверняка контролируется «этими», вчера туда выдвинулись тридцать шестая танковая и пятая десантные дивизии, сомневаюсь, что им удалось пережить удар. Южное направление отпадает так же, именно с той стороны шла волна атакующих, да и мосты через Неву, думаю разрушены все до единого. Остается север и восток. Я думаю восточное направление нас устроит? Там Ладожское озеро, местность лесистая и мы, я думаю сможем худо бедно устроиться. Возражения есть? Нет? Ну и отлично. У кого-нибудь есть карта той местности?

С картой оказалось труднее, большинство из них оказались уничтоженными вместе со зданием штаба, а среди чудом уцелевших нужных не оказалось. Никто ведь не планировал, что действовать придется в стороне от заранее определенного места базирования. Абликов чертыхнулся, поминая уродов в генеральном штабе, не предугадавших действий неожиданного противника. Он колебался недолго, и решившись, принял на себя ответственность, приказав разыскать среди гражданских того, кто знает окрестности Ладоги. Сложившаяся обстановка требовала самых серьезных мер.

Нужного человека нашли достаточно быстро. Старик, владелец дачи, расположенной в деревне на берегу Ладожского озера согласился послужить проводником без раздумий, но в ответ потребовал взять с собой всю многочисленную родню, коей набралось аж семнадцать человек. Ему разрешили.

Дальнейшее было проще. Загрузить эшелон продуктами, боеприпасами, да и вообще всем, что им понадобиться на новом месте, и на закате, трогаться в путь. Здесь Абликов был в своей стихии. Быстро составив списки самого необходимого, он отправил людей вскрывать склады, разгружать с платформ не нужные теперь танки и грузить, грузить, грузить неподъемные тонны предметов первой необходимости.

…Даже по самым приблизительным оценкам, в результате бомбардировок крупных городов, потери среди населения не превышали шести-восьми процентов, что было явно недостаточно для поставленных пришельцами задач. Но их расчет строился на другом. Непрерывное патрулирование в течении пяти последующих суток, а так же разрушение коммунальных систем, вынудило население в массовом порядке покидать города, устремляясь в сельскую местность, где попросту не имелось достаточной развитой инфраструктуры для переваривания подобного наплыва людской массы. Возникшие впоследствии голод, эпидемии и междоусобицы, унесли до двух третей населения, фактически выбив уцелевших из индустриальной эры…