Александр Воробьев - Нашествие

Михненко задумчиво пробарабанил пальцами по некрашеной доске забора.

– Не все так просто, Игорь. Лодки слишком долго находились на консервации. Реакторы мы заглушили, и заново их запустить будет чертовски сложно. Да и дело не только в этом. Понимаешь, арсенал пришельцы разбомбили в первую же ночь, так что боюсь, кроме имеющихся на борту, торпед у нас больше нет. А откуда прикажешь взять экипажи? На каждой лодке минимум сотня человек экипажа, а у меня из подводников от силы человек семьдесят осталось, даже один полный экипаж не составить.

Игорь слабо разбирался в подводном флоте, и сейчас с огромным напряжением пытался найти аргументы.

– Но ведь я не говорю о многомесячных патрулированиях. Приплыли, нанесли удар, ушли на базу. Что у вас есть из вооружения?

Михненко почесал подбородок.

– Точно не помню, кажется наберется десяток ракето-торпед, мы стояли на плановом ремонте, и не успели загрузить полный боекомплект.

Игорь погрустнел.

– Негусто.

– Зато полны все ракетные шахты! А на двух лодках это суммарно сорок восемь «Гранитов», каждый с двухсот килотонной боеголовкой! Будь у нас восемь лет назад координаты целей, пришельцам бы не поздоровилось!

Игорь подался вперед.

– Я добуду для вас координаты!

Михненко похлопал его по плечу.

– Поговорим, когда они у тебя будут.

– Они у меня обязательно будут! Я могу на вас рассчитывать, Сергей Валерьевич?

Михненко ответил почти без раздумий.

– Я морской офицер, на берегу мне неуютно. И стыдно перед людьми, что не сумел их защитить. Я, военный, выжил, когда погибли те, кого я должен был защищать. Ты можешь рассчитывать, что все офицеры подводники, которые мне подчиняются, выйдут в море! На нас висит долг, Денисов, и мы обязаны его выплатить. Сполна.

Михненко резко развернулся и пошел прочь, лишь крикнув через плечо.

– Дай мне знать, когда понадобятся лодки!

Игорь отвечать не стал, ответа и не требовалось. Михненко был прав, на всех на них висел долг, огромный долг перед теми, кто погиб, хотя мог бы жить. Он постоял еще несколько минут, и двинулся обратно к своим людям, сегодня предстояло еще много дел.

Отдохнув три недели на болотном острове и дождавшись возвращения эмиссаров из ближайших деревень, разросшийся отряд, двинулся в обход многочисленных болот, лежащих на северо-западе Вологодской области. Чтобы не расходовать моторесурс и крошечные запасы дизельного топлива Боевую технику, законсервировали в хорошо замаскированном укрытии. Игорь заранее решил по возможности оставлять такие тайники на всем протяжении пути.

Места вокруг лежали безлюдные, они шагали ночами по шоссе, что шло на Вологду, и до самой Устюжны, не встретили ни единой населенной деревни. По крайней мере, те из них, что лежали возле шоссе, поскольку в стороны они не сворачивали, стремясь преодолеть как можно большее расстояние. В итоге, четыреста пятьдесят километров по хорошо сохранившемуся шоссе они прошли всего за девять суток, прохладные июньские ночи помогали двигаться быстро, не боясь изойти на пот.

Чем ближе они подходили к Череповцу, тем понятнее становилось, что Белкин был прав, в своей догадке насчет судьбы череповчан. Леса вдоль дорог стояли пожухлые, голые ветки деревьев угрюмо таращились в небо, в округе стояла мертвенная тишина. Видимо бомбардировка и правда разрушила огромные емкости с химикатами, что размещались прямо в черте города, так что судьбу жителей угадать было нетрудно.

Мертвый лес раздвинулся неожиданно, открывая просторы огромных полей, что тянулись до самого города. Игорь поднял к глазам бинокль, оглядывая темнеющий у горизонта город. Конечно для двадцатикратной оптики четыре с лишним километра расстояние внушительное, но даже отсюда становилось понятно, что Череповец мертв, даже мертвее Питера, где по последним данным все же оставались какие то люди, живущие за счет меновой торговли с окружающими деревнями. Этот же промышленный центр, будучи почти неповрежденным, оказался мертв. Игорь не заметил ни одного разрушенного здания, видимо удар ящеры нанесли точечный, накрыв только емкости «Аммофоса», да еще может запустили пару ракет по светящимся в инфракрасном спектре домнам «Северстали». Этого оказалось достаточно, химический выброс убил триста тысяч горожан, и огромной тучей накрыл окрестности на многие километры вокруг. Пришельцы как всегда были экономичны, предпочитая точность грубой силе.

Оставив основные силы отдыхать, Игорь, во главе маленького отряда вошел в город. Он бывал здесь раньше, еще до вторжения, раза два или три, но сейчас оглядываясь вокруг, он не узнал некогда бурлящего города. Потемневшие от непогоды дома лишились стекол, по обочинам ржавели остовы машин, а еще на улицах во множестве лежали укутанные в истлевшую одежду кости людей. В Питере их тоже хватало, но там они редко встречались лежащими посередь дороги. Люди старались укрыться от надвигающегося вала зачистки, смерть чаще находила их в развалинах домов, к тому же собственноручно пришельцы убили не так и много петербуржцев, большинство все же сумело выбраться из города, чтобы потом найти голодную смерть в лесу. Здесь же ситуация выглядела иначе. Огромное облако хлора, накрывшее город, убивало не так быстро, как милосердный удар лазерного жгута. Игорь закрыл глаза и против его воли увидел картину гибели города.

Сначала несильный толчок, потом уже доноситься отдаленный грохот взрывов, на балконы домов высыпают полуодетые, заспанные жители. Над западной частью города медленно разгорается багряное зарево, это вырывается пламя из разрушенных доменных печей. Люди возбужденно и непонимающе перекрикиваются, самые догадливые уже бросаются внутрь квартир, в спешке собирая вещи и натягивая одежду на плачущих, заспанных детей. Они все равно опоздали. Дует западный ветер и хлор уже заполняет улицы города, слишком много хлора. Те, кто успел выбраться на улицу сгибаются в кашле, бегут прочь и падают, затихая в корчах. Ветер слишком слабый, чтобы развеять газ, но все равно он дует быстрее, чем может бежать человек, если бежать ему нужно много километров. Самые умные лезут на крышу, хлор тяжелее воздуха, он заполняет низины. Но выброс слишком велик, газ поднимается все выше и выше, и смерть находит выживших на крышах блочных пятиэтажек, что так много строилось в Череповце. Шансы спастись были у тех счастливчиков, что жили в нескольких шестнадцатиэтажках, но много ли таких было, и много ли из них догадались не бежать на улицу, а лезть на крышу?

Игорь вздрогнул и открыл глаза. Видение мечущихся в облаках хлора толп все еще стояло перед его глазами. Еле слышного шепота не услышал никто.

– Это не должно повториться.