Александр Воробьев - Нашествие

Он сразу нашел ее дом, когда-то белоснежную, а теперь серую девятиэтажку, что буквой П опоясывала дворик, поднялся на восьмой этаж, самая левая дверь. Квартира окнами на Аммофос, Игорь засмеялся, вспомнив, как сидел на кухне и вдруг по квартире поплыл густой запах, как будто кто-то испортил воздух. Он тогда возмущенно обвинил Серегу в отсутствии культуры, и долго потом извинялся. Будущий тесть Сереги разъяснил, что это просто подул ветер со стороны химического завода.

Квартира стояла запертой и Игорь, недолго думая, просто вынес ногой прогнившую дверь. И замер, едва осела поднятая упавшим косяком пыль. Жившие здесь люди явно не погибли в первую ночь. Пустая вешалка, нетронутая мебель, кровати со снятыми постельными принадлежностями, и главное, здоровенный, не менее метра, пожелтевший лист ватмана, с огромными, каллиграфически выведенными красным маркером буквами:

Сереженька, я буду в Костяевке, приезжай туда.

Очень люблю тебя, Таня.

Игорь присвистнул, ветер в тот день дул в ином направлении и у Таниной семьи оставалось время эвакуироваться. Ее отец, крепкий мужик, повидавший жизнь, наверняка при первых же признаках опасности, вывез семью за город, в свою деревню, что была на безопасном удалении от Череповца. А Таня написала эту записку в надежде, что Белкин вернется, прочитает ее и… Господи, сколько же она ждала! Серега, идиот, потерять такую женщину! Он должен был за ней вернуться еще тогда! Нужно как-то сообщить ему, при первой же оказии, сейчас же найти на карте эту Костяевку и отправится туда, обрадовать Татьяну.

И тут Игорь осадил себя. Какое сообщить! Прошло восемь лет, все давным-давно осталось лишь в памяти, и он и она теперь совсем другие. У них свои семьи, дети, у Сергея обязательства перед людьми, он новый глава рода, бережет и хранит очажок цивилизации. Да и вряд ли гордая Татьяна простит, что Сергей так быстро забыл ее. Ничего хорошего не выйдет все равно, лишь ненужная душевная боль и может быть сожаление о потраченных годах. Былого все равно не вернуть, любой выбор как кирпичик ложиться в строение нашей жизни. И порой, если вынуть этот кирпичик, то рухнуть может все здание. Игорь постоял еще немного, молча смотря на пожелтевшую бумагу, потом тихонечко пробормотал.

– Прости Серега.

Он вышел, оставив позади выбитую дверь и не оглядываясь, спустился во двор, где дожидались его люди. Ничего не объясняя, махнул рукой – За мной! Им предстояло еще прочесать несколько километров железной дороги, а времени до условленного срока оставалось не так и много.

Их поиски не увенчались успехом, протопав по шпалам километров шесть и видя вокруг лишь проржавевшие остовы вагонов, Игорь подал команду возвращаться. Обратно шли понуро, понимая, что теперь предстоит ногами топать полторы сотни километров до Вологды. Одно дело, когда ты настраиваешься заранее на долгий путь пешком, и совсем другое, когда внезапно вспыхивает и так же внезапно пропадает надежда проделать тот же путь с комфортом.

К вокзалу вышли с небольшим опозданием, и первое, что увидели, был улыбающийся до ушей Нахалов.

– Ну что, горе поисковики, как успехи?

Игорь отмахнулся.

– Ноги размяли и то ладно. У тебя как?

Нахалов шуточно поклонился.

– А у меня как раз наоборот, правда ноги поломать пришлось изрядно.

Игорь встрепенулся.

– Неужто нашли?

– А то как же! На запасных путях стоит красавец. Тепловоз, спереди кран, два вагона жилых и три платформы под рельсы. Витек, он машинистом работал, говорит, что дизель в порядке, только смазать все нужно. Проржавела машинка изрядно, хоть и под крышей стояла. Теперь дело за малым, разобрать завалы на путях, найти тонн десять солярки и можно в путь. Ох намучаемся!

Он засмеялся, довольный своей удачей. Игорь тоже улыбнулся, он даже и не надеялся, что удастся так быстро реализовать первую часть плана. Все-таки все эти годы страх перед пришельцами заставлял их избегать железных дорог. Бомбардировки всех крупных железнодорожных узлов явно показали, что ящеры прекрасно понимают назначение и важность путей сообщения. Немного найдется тех, кто выберет смертельный риск вместо хоть и утомительного, зато безопасного пешего путешествия.

С топливом задачка выпала потруднее. Многие бензоколонки мародеры вычерпали досуха, многие опустели по естественным причинам, все же восемь лет, это большой срок. Проржавела цистерна, или сопрели уплотнительные кольца, и привет, внутрь попадает вода, или просто горючее постепенно испариться, результат один – топлива нет. Людям Игоря пришлось прочесать весь город, потратив на это четыре дня, прежде чем удалось набрать шесть тонн солярки. К счастью, им удалось завести один из найденных бензовозов, иначе, доставка топлива до ремпоезда грозила затянуться на несколько дней.

Тепловоз и вагоны обшили металлическими листами, установили два крупнокалиберных пулемета по обоим концам состава, все же дорога предстояла дальняя, и никто не мог сказать, что ждет их впереди. Естественно, что подобные предосторожности были смехотворны против ящеров, но как раз пришельцев, Игорь и не опасался. Часто люди страшнее самых ужасных чудовищ, а огневая мощь никогда не бывает лишней.

Но так или иначе, а ранним утром четырнадцатого июня, попрощавшись с остающимися, отряд в тридцать человек отправился на восток. На двух открытых платформах, ожидал своего часа изрядный запас готового железнодорожного полотна, с уже пришитыми шпалами. Единственное, в чем сомневаться не приходилось – это им наверняка пригодиться.

Игорь сидел у открытого окна, упиваясь пейзажами родных мест. Когда девять лет назад, осенью девяносто четвертого он проезжал эти места, возвращаясь из отпуска, все выглядело совершенно не так, да и не смотрел он особо в окно, занятый мыслями о возвращении в часть. Помниться, тогда он сразу залез на верхнюю полку и уснул, стремясь скоротать время в пути. Сейчас же Игорь, почти не отрываясь смотрел и просто радовался знакомым местам. Когда они миновали Шексну, нетерпение стало столь невыносимым, что казалось, будто поезд стоит на месте. Игорь с трудом поборол в себе желание приказать увеличить скорость. Во первых у них не было опытного машиниста, те два мужика, что вызвались вести состав, до вторжения были еще совсем молодыми сопляками, учащимися железнодорожного техникума. А во вторых, за восемь прошедших лет полотно изрядно заржавело. В общем, скорость они ограничили сорока километрами в час.

Ради комфорта к ремпоезду было прицепленно два купейных вагона, благо выбирать было из чего. Вагоны обветшали, но после изматывающих пеших переходов, даже их пыльное убожество казалось королевской роскошью. Игорь один занял целое купе, определив соседнее, под штабное помещение, имея два вагона на тридцать человек, он мог позволить себе подобную роскошь.