Борис Царегородцев - Арктический удар

– Капитан, и как это вы практически на безоружном судне умудрились пленить лодку?

– Да ничего мы не мудрили, нам приказали снять экипаж лодки, а саму ее отбуксировать сюда, что мы и сделали.

– Кто отдал приказ?

– Командир нашей подводной лодки.

– Товарищ капитан! Вам не показалось это странным? Кто-то отдает приказ, и вы слепо его выполняете.

– Не сразу, но показалось. Я еще подумал, что это такая хитрость со стороны немцев, чтобы нас завлечь в ловушку, и продолжал уходить в тумане на юг.

– Почему же вы вернулись назад к лодке?

– Так я же получил очень доходчивый приказ вернуться назад.

– И какой это приказ?

– Они обложили меня матом за мое непонимание, что такого наши докеры и за десять лет не выучат. Так крыть умеют только русские. После этого у меня не осталось и тени сомнения.

– И все же, если бы это были фрицы, а вы привели им прямо в руки корабль?

– Мы подходили к лодке очень осторожно и были готовы в любой момент опять скрыться в тумане. Но когда увидели ее, стоящую без хода, полузатопленную, экипаж выстроился на палубе. Тут уже все сомнения отпали.

– А саму лодку, которая вам отдавала приказ, вы видели?

– Нет. Когда мы подошли, никакой другой лодки рядом не было.

– Как себя повели немцы, не предпринимали попыток к захвату?

– Да вы что! Они, как послушные овцы, погрузились на буксир и сидели тихо. Вот только я не знаю точно, или они одного выбросили за борт, или он сам покончил с собой, но, когда мы его выловили, он уже от переохлаждения был без сознания, так и умер. Как потом они объяснили, он был сотрудником гестапо. А в чем дело, почему нас тут всех допрашивают?

– Мы вас просто опрашиваем. С вами еще связывались с той подводной лодки?

– Да, еще три раза. Первый раз – после того, как мы уже потащили лодку к Диксону, и два раза – когда стояли тут.

– О чем они просили?

– В первый раз о том, чтобы мы готовились к нападению немцев. Во второй раз перед самым нападением, где-то за два часа, чтобы не открывали огонь преждевременно, а постарались заманить фрица как можно ближе к берегу. Последний раз уже после боя, когда рейдер стоял без движения, попросили пальнуть с небольшим недолетом, что и было сделано. А что не так с этой лодкой? Она что, погибла на обратном пути к базе? Или ее капитану никто не верит? Да их всех надо представить к наградам. А вы все проверяете, никак не напроверяетесь. Людям верить надо.

– Но-но, заговариваетесь, товарищ капитан. Знаем мы, кого проверять, кого награждать. Вы свободны, можете идти.

После многочасовых расспросов выяснилось: большинство участников боя не видели лодки, если не считать нескольких десятков членов экипажа рейдера, видевших перископ в километре от корабля. Да, кем-то посланы радиограммы, вот и все, что могли выяснить товарищи из НКВД.

– Скрытные товарищи, а, Александр Михайлович, эти наши подводники, – начал Кочетков. – Нигде они не показывались, никто их не видел. Призраки какие-то.

– Меня интересует, почему они не торпедировали корабль до открытия огня, как только тот подошел к порту. Тогда жертв и разрушений не было бы.

– Как я выяснил, они специально просили заманить его поближе к берегу под орудия батареи. И как только заговорили орудия, отвечая на обстрел с крейсера, а немцы стали отворачивать от берега, они выпустили торпеды. И остановили корабль прямо перед батареями. Вот тут немцам стало понятно, что они по уши в дерьме. Оставалось только одно – сдать корабль или затопить. Они, конечно, могли и наши батареи подавить, а потом высадить десант, но у них под боком находилась лодка, которая могла в любой момент отправить их на дно. Поэтому они ждали, так я думаю, чтобы остановить корабль напротив орудий и принудить их к сдаче. А если что, то всех перетопили бы, да и орудия помогли бы. Об этом мы еще поговорим, что с пленными делать, куда их девать?

– Сотню временно можно здесь оставить, чтобы ими разрушенное сами и восстановили. Остальных вывести, мало ли объектов у нас, где не хватает людей.

– Правильно, мы тут недавно почти триста человек потеряли на перевозке в Норильск. Давай пошлем пятьсот самых ненужных и упертых, остальных специалистов в помощь по восстановлению корабля и на другие объекты народного хозяйства.

После двух суток допросов, так ничего и не выяснив по своему главному вопросу, с помощью флотских специалистов начали отбирать нужный контингент для отправки в Молотовск. Остальных пленных собрали на народно-хозяйственные объекты страны. Московский гость вместе с Кирилловым полетел обратно.

В этот самый момент лодка находилась на пути к выходу из Карского моря. Она намеревалась занять позицию в проливе, чтобы не пропустить непрошеных гостей, если те покажутся.

Когда в Наркомат ВМФ пришло донесение из штаба Северного флота о захвате фашистского карманного линкора «Шеер», не все сразу в него поверили. После выяснений всех деталей пленения адмирал Кузнецов вызвал к себе начальника технического управления Александра Григорьевича Орлова и начальника артиллерийского управления капитана первого ранга Владимира Александровича Егорова.

– Сведения о том, что в районе Диксона к нам в руки попал немецкий карманный линкор «Шеер», подтвердились. Сейчас он в порту. Ваша задача, Александр Григорьич, оценить степень повреждений и сколько времени понадобится на ремонт. Может, что-то придется заказывать за границей, если здесь у себя мы не сможем это изготовить. Было бы хорошо включить этот корабль в состав нашего флота. Для вас, Владимир Александрович, будет задание: заняться изучением артиллерийских орудий, находящихся на вооружении корабля. Возьмете с собой помощников и завтра вылетаете на север.

– Товарищ адмирал, что на данный момент известно о состоянии корабля и его повреждениях?

– Известно, что он не может двигаться. Взрывом торпеды у него погнут правый вал и потерян винт, перо руля сорвано, но не потеряно, на левом винте срезана одна лопасть. Затоплены кормовые отсеки, их сейчас временно заделывают и осушают по возможности. Кроме того, он получил три попадания снарядами. Двумя стотридцатимиллиметровыми и одним стопятидесятидвухмиллиметровым, от которых не слишком пострадал, но спаренную стопятимиллиметровую зенитную установку потерял. Там еще находится подводная лодка, с ней вы тоже вопрос решите. Целесообразно ввести ее в строй или пустить на запчасти.

– В Москве, когда узнали о пленении фашистского боевого корабля после боя возле Диксона, были, мягко говоря, удивлены. Сталин приказал выяснить, что на самом деле произошло в районе Диксона.

Когда Меркулов получил донесение от Кочеткова с подробностями боя и пленения «Шеера», он пошел на прием к наркому.