Владислав Выставной - Тварь

– Сектор активной физиологии, – сказал Антонов, толкая одну из дверей. – Здесь и обоснуемся.

Едва вошли в просторное темное помещение, как над головой вспыхнул неровно мерцающий свет: одна из люминесцентных ламп в светильнике судорожно агонизировала, мерцая и негромко потрескивая. Но вошедшие не обращали на это внимания: они смотрели на расположившиеся вдоль стены большие стеклянные сосуды, заполненные жидкостью, в которой плавали невообразимо отвратительные мертвые туши. В одном из тел Бука узнал болотную тварь, в другом – слепую собаку. Что было в третьей, он поначалу не понял – даже подошел в плотную, всматриваясь в искаженную изгибом стекла картину. А узнав – отшатнулся с отвращением: это был труп бюрера.

– Часть образцов, которые не успели вывезти, – пояснил ученый.

– Весело тут у вас, – сказала Ника, стаскивая с плеча пулемет. – Как в комнате ужасов.

– Ничего не поделаешь, – Антонов развел руками. – Работа такая. Ну, а сейчас, думаю, можно немного отдохнуть. Я посмотрю, остался ли продовольственный НЗ.

– Пожрать бы не помешало, – заметил Маус, грузно падая в кресло перед слепым монитором компьютера. – Не знаю, чем вы тут собрались заниматься, а вот я собираюсь всхрапнуть.

– Это пожалуйста, – кивнул Антонов. Указал на дверь в глубине лаборатории, – Вон, комната отдыха. Кстати, там есть и душ – с нормальной, очищенной водой, если работает, конечно.

– Ого, какая роскошь! – обрадовалась Ника. – Даже не надеялась на подобное!

– Это не роскошь, – возразил Антонов. – Вокруг – радиация и зараза, а здесь – лаборатории. Нужна стерильность, так что душ – чисто практическая необходимость.

– Плевала я на ваши лаборатории, – заявила Ника. – Но в душ я первая!

Никто и не возражал. Маус, зевая, поплелся вслед за Никой, на ходу небрежно отстегивая и роняя на пол части своего снаряжения: противогаз вместе с сумкой, бандану, бронежилет, ремень с ножнами и прочим «навесным оборудованием». Добравшись до двери, он уже наполовину стянул с себя комбинезон. Антонов неодобрительно поглядел на кучу грязного хлама, осквернившего чистоту лаборатории, но промолчал.

Бука медленно двигался вдоль стен, осматривая диковинную начинку этого помещения. Оно было похоже на те, что он видел в ныне разрушенном филиале Института. Только оборудование здесь было явно постарше, особенно это касалось электроники, которая выглядела совсем уж допотопной. Но больше всего его поражали все те же сосуды с «образцами». Ладно еще – маринованные бюреры. Но ведь были здесь и совершенно незнакомые твари – совершенно отвратительного и устрашающего вида.

– Так здесь действительно создавали этих монстров? – нахмурившись, поинтересовался Бука.

– В этой лаборатории их только исследовали, – уклончиво ответил Антонов. – То, что ты видишь – результаты генетических экспериментов с мутантами, выловленными в Зоне. Целью было выявление механизмов приспособления. Понимаешь, нет необходимости создавать мутантов – по каким-то причинам, они сами появляются в Зоне, необычайно быстро меняют генотип и фенотип, максимально приспосабливаясь к жизни в таких местах, где, казалось бы, и жить невозможно. Сразу скажу: мы так до сих пор ничего и не поняли. Единственное, что можно предположить – мутации каким-то образом стимулируются извне. Только, вот, чем именно или кем – мы достоверно не знаем. Во всяком случае, одной радиацией здесь не явно обошлось.

– Наверное, и я кажусь таким же мутантом? – невесело усмехнувшись, предположил Бука.

– Я бы сказал по-другому, – не очень охотно отозвался Антонов. – Ты не мутант, ты – аномалия. Но знаешь, в чем особая твоя ценность? Из всех «помеченных» Зоной ты максимально полно сочетаешь в себе аномальные свойства и полноценную личность – в отличие от тех же зомби или темных сталкеров. Именно поэтому к тебе неприменимы обычные методы исследований, но, с другой стороны, ты сам можешь стать исследователем себя самого, чего не сможет сделать ни снорк, ни зомби. Твои собственные ощущения – не менее ценный материал, чем результаты анализов. К сожалению, не мои коллеги согласны с такой позицией. Для них исследовать – значит разрушать.

– Что же, ты обойдешь без скальпеля? – поинтересовался Бука.

– Во всяком случае, попробую, – сказал Антонов. Направился в глубину лаборатории, поманил за собой. – Иди-ка сюда…

Здесь, в затемненной части лаборатории, под перегоревшей лампой, укрытое ниспадающей складками прозрачной пленкой, стояло большое, резко наклоненное кресло, вроде стоматологического, только куда более массивное. У изголовья высился угловатый металлический шкаф на колесиках с полками, плотно уставленными электронными блоками, густо увитый проводами и оптоволоконными кабелями – так же покрытый накинутой сверху пленкой.

Ученый сдернул пленку со шкафа и кресла, жестом предложил Буке:

– А ну-ка, приляг! Только башмаки скинь.

– Что это? – послушно стягивая ботинки, поинтересовался Бука. Осторожно влез на хитро изогнутое ложе, оказавшееся на удивление удобным.

– Комплекс для физиологического сканирования, – сказал Антонов. – Раз уж решили изучать тебя неинвазивно…

– Как? – не понял Бука.

– Без вмешательства, без вскрытия, то есть, – рассеянно сказал ученый, щелкая выключателями на панели какого-то прибора. – Вот… То без сканера, значит, не обойтись… А это серьезный аппарат. Здесь использованы кое-какие новые технологии на основе артефактов из Зоны. Так что этот сканер дает картинку получше, чем при МРТ.

– Я все равно не знаю, что это такое, – сказал Бука, разглядывая потолок: голова его покоилась на удобном подголовнике. Хотелось вот так лежать и лежать – час, другой, сутки… Даже в сон клонить стало.

– Не важно, – отмахнулся Антонов. – Главное – в сути. Аппарат просветит тебя, компьютер обработает данные, и мы посмотрим, что там у тебя на месте, чего не хватает, а что лишнее. Правда, ответа на все вопросы мы не получим, но хотя бы первый шаг сделаем. Сейчас запущу машину, а ты полежи пока, отдохни. Я тем временем экспресс-анализ крови сделаю. А ну, закатай рукав…

Антонов ловко взял у Буки образец крови в тонкую длиную пробирку, и Бука вдруг вспомнил как проходил подобную процедуру в комендатуре. Интересно, что там с той симпатичной медсестрой? Неужели погибла, как и все в том злосчастном здании?

Тонко гудела аппаратура, над головой, на массивном кронштейне медленно перемещался вдоль тела горизонтально закрепленный цилиндр из черного матового пластика, от которого по кронштейну уползал толстый экранированный кабель. Наверное, это и был тот самый сканер. Но думать об этом не хотелось: мысли путались, сон смешивался с явью. А потому Бука не сразу понял – видит ли он на самом деле, или это сон: сбоку медленно вышла Ника. Такой ее еще не приходилось видеть: из одежды на ней было одно только белое махровое полотенце, обернувшее фигуру и державшееся лишь на честном слове. Черные волосы были мокрыми и свободно спадали на плечи, лицо разрумянилось и стало каким-то… Домашним, что ли?