Борис Сапожников - Наука побеждать

Много времени я посвящал упражнениям со шпагой и палашом, а также вольтижировке и стрельбе из короткоствольных драгунских пистолетов, купленных мною у квартирмейстера. Это было оружие хорошей работы со стволами воронёной стали, оправленными в серебро. Били они не так точно и далеко, как «Гастинн-Ренетты», однако управляться с ними, сидя в седле, было куда удобней, нежели с длинными дуэльными пистолетами.

Дни шли за днями, корпус двигался на юг, огибая Париж, навстречу армии Священной Римской империи под командованием епископа-генерала Иоганна-Иосифа фон Лихтенштейна. Кроме того, с нами на соединение шёл генерал Гебхарт Леберехт фон Блюхер со своей сорокапятитысячной армией из Пруссии и Рейнской конфедерации. Неподалёку от столицы нас ждал сам Бонапарт во главе Императорской гвардии и линейных полков, расквартированных на севере Франции. Гражданская война, набиравшая обороты ещё несколько недель назад сейчас оказалась совершенно сведена на нет, благодаря усилиям французской жандармерии, сформированной Наполеоном по образу и подобию жандармерии испанской, показавшей себя с самой лучшей стороны. Нам противостояли не только цесарцы, но и британские полки, точнее, Ост-индской компании. Они высадились на юге Италии и присоединились к армии, вторгнувшейся во Францию.

Грядущая битва грозила стать просто грандиозной. Соединившись с Бонапартом, мы быстрым маршем направились к Труа, где она и должна была состояться.

Мы встали в двух десятках вёрст от Труа. Совместный российско-французский штаб располагался на холме, откуда было отлично видно всю долину, где должны были сойтись в смертельной бою армии. Немцы же расположились дальше на левом фланге, на предложение объединить штабы Блюхер ответил отказом.

— Тоже нашёлся, гений гордости, — прокомментировал его депешу Наполеон Бонапарт. — Передайте генералу Блюхеру, что мы и без него побьём цесарцев с британцами, — бросил он вестовому, молодому адъютанту в егерском мундире.

— Я не был бы столь неосмотрителен, маршал Бонапарт, — сказал ему Барклай де Толли.

Наполеон с самого начала попросил его обращаться к нему именно так и никак иначе.

— Здесь я военный, — объяснил он, — а не император и обращаться ко мне надо соответственно.

— Оставьте, генерал, — отмахнулся Бонапарт, — мы, действительно, справимся без них. Кто стоит против нас? Колониальные войска из Индии, что воевали до того только с раджами, не знающие, что такое настоящая дисциплина.

— Но солдаты Священной Римской империи одни из лучших в Европе, — сказал Барклай де Толли.

— Вот только вооружены отвратительно и, пари держу, генерал, со снабжением у них очень плохо. Как бы ни был гениален ваш Суворов, однако, на дворе век девятнадцатый — одним штыком много не навоюешь.

— Зато у сипаев Ост-индской компании с порохом и пулями всё в порядке. Они вполне могут поделиться со цесарцами. И поделятся.

— Да никуда эти пруссаки не денутся! — вскричал явно раздражённый доводами Барклая Бонапарт. — Они же сюда воевать пришли, а не стоять!

Возражать ему дальше генерал-лейтенант не стал. Я был свидетелем этого исторического разговора, как и все штаб-офицеры, старавшиеся держаться поближе к командирам.

— Войска построены, — сказал генерал-лейтенант Барклай де Толли. — Пора начинать.

— Вперёд! — воскликнул разом повеселевший Бонапарт. — Начинаем!

Заиграли трубы, загремели барабаны, запели флейты. Наша линейная пехота центра и флангов пришла в движение. Немногим позже навстречу ей двинулась пехота противника. А вот в стане немцев было тихо. Не было слышно военной музыки, ни один солдат или лошадь не пошевелили ногой. Прав был наш генерал. Ох, прав. Но сейчас думать об этом было некогда.

Я глядел на сближающуюся пехоту в зрительную трубу, также купленную у маркитанта. Поле боя затянуло сизым дымом, до холма донёсся гром артиллерийской канонады. На долгую артподготовку, какие очень любил Бонапарт, времени не было. Ему нужно было как можно скорее покончить с епископом-генералом фон Лихтенштейном, ведь ему шли на помощь войска из Восточной Европы, которыми командовал монсеньор-генерал Микаэль фон Кинмайер. И вот теперь войска сближались на дистанцию выстрела под интенсивным огнём артиллерии с обеих сторон. Немцы, что удивительно, оказали нам помощь, хотя бы в этом — их пушки стреляли наравне со всеми, изрядно потрепав правый фланг цесарцев.

И вот длинные шеренги солдат в разноцветных мундирах (зелёных и синих, по преимуществу, с нашей стороны и белоснежных, лишь на флангах «разбавленные» коричневыми, цесарцев) замерли.

— Подтянуть кавалерию! — скомандовал Барклай де Толли.

— Сосредоточим драгун на правом фланге, — сказал Бонапарт, — для решающего удара их более чем достаточно. А кирасир и моих карабинеров отправим на левый. На всякий случай.

Все отлично понимали, что доверять немцам нельзя. Этим манёвром тяжёлой кавалерии им давали понять, что не стоит предпринимать неожиданных действий.

— Также стоит попробовать атаковать вражеские батареи силами нашей лёгкой кавалерии, — предложил Барклай.

— Ваши уланы с казаками, — кивнул Бонапарт, — и мои шеволежеры и конные егеря отлично справятся с этой задачей. — Словно в подтверждение его слов прогремел оглушительный ружейный залп. Даже здесь на холме, нас едва не оглушило, а что твориться сейчас внизу и представить страшно. — Целью моих конников будет батарея на левом фланге, — как ни в чём не бывало, продолжал Бонапарт. — Ваших, генерал, та, что на правом.

— Хорошо, — кивнул Барклай. — Суворов, отправляйтесь к драгунам. Пусть отправляются на правый фланг и подтянутся к пехоте на полсотни шагов, но в бой не вмешиваются. — Генерал-лейтенант даже не смотрел в мою сторону.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил я, разворачивая коня и толкая его пятками в бока.

Расстояние до позиций кавалерии я пролетел за считанные секунды. Застоявшийся конь мой сам рвался вскачь, так что и оглянуться не успел, как был на месте. Командовал драгунами седоусый полковник с хитрым взором. Выслушав меня, он кивнул и отправил меня обратно, а сам принялся командовать своими людьми. Генерал-майор французских драгун, получивший тот же приказ, уже двигался на соединение. Мне же оставалось лишь бросить взгляд через подзорную трубу туда, где дрался без меня мой полк, и разворачивать коня назад. К слову, ничего я в трубу не рассмотрел, на поле боя всё изрядно смешалось, к тому же, поле заволокло пороховым дымом.

На холме царила обычная штабная суета. Адъютанты носились туда-сюда, по очереди докладывая Барклаю и Бонапарту.

— Ваше превосходительство, — в свою очередь доложил я, — приказ передан.