Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа

— Я вас не тороплю. — Герман мягко улыбнулся и, не дожидаясь, пока я закрою дверь, скользнул к лифтовой площадке. Звука вызываемого лифта я так и не услышал. То ли ему нравилось бегать по лестницам, то ли он превратился в летучую мышь и воспользовался окном.

Мне это сейчас не очень интересно было.

Я включил компьютер и, пока он загружался, сварил себе кофе. По-хорошему, это следовало сделать в турке на плите, добавив в кофейный порошок имбиря, кардамона, корицы и гвоздики, но мне сейчас не до того было, чтобы гурманствовать. Достаточно было получить хорошую дозу кофеина, который не позволит мне свалиться раньше, чем я разберусь с проблемой. Современные капельные кофеварки с этой задачей вполне справляются, а большего и не надо. Во всяком случае, пока.

Мне повезло — вебдизайнер Никита, живущий неподалеку от города Натон на острове Самуи, был в скайпе, и я написал ему. Пару лет назад мне повезло отбить его у стаи гулей. Понятия не имею, чем он их так взбесил, но я застрелил троих прежде, чем до них дошло, что ужин отменяется. Он пробовал потом работать с нами, но после пары вылазок сломался, купил билет в Бангкок и, сдав квартиру в Жулебино, снял домик спокойной тайской провинции.

Я видел этот домик на фотках. Он сделал из него крепость, хотя в условиях Самуи это совершенно не требовалось. Чем меньше людей вокруг тебя, тем ниже шанс нарваться на стайную нежить. В этом смысле Москва — идеальный питомник.

— Что ты делаешь? — спросила Анна-Люсия, настороженно следя за моими манипуляциями.

— Исправляю свою ошибку, — буркнул я. И услышал, как Марго порывисто вздохнула. Обернулся.

— Слушай, я хотел тебе сказать насчет того... — начал я.

— Ты не должен мне ничего объяснять, — прервала она меня. — Тебе лучше знать, как надо поступить.

Она сидела на моей кровати, уткнувшись взглядом в пол. Моя рубашка была ей великовата, но не так, чтобы очень. А старые джинсы, вылинявшие почти до белизны, вообще как будто на нее были шиты, только ремень затянуть пришлось. Я уже говорил — до Шварценеггера мне далеко. Иногда это плохо, но сейчас к лучшему, потому что женских шмоток у меня дома не водилось. Вещи Вероники я еще несколько лет назад на помойку отнес, а после этого ни у кого не было шанса забыть лифчик или юбку в моей квартире. Не тот у меня образ жизни, чтобы его с кем-то делить.

Мне стоило бы чаще об этом вспоминать. Нормальные люди не пытаются строить отношения в жерле вулкана, который в каждую минуту взорваться может. Есть правило, согласно которому собой рисковать — это еще куда ни шло, а вот подставлять под удар других людей я не имею права.

Может, у людей, работающих в офисе по восемь часов, а потом приходящих домой, чтобы посмотреть телевизор и выгулять собаку, скучная жизнь. Но каждый из них может выдать кусок этой жизни кому-то еще. Ходить с другим человеком в кино, ездить с ним на дачу, делать ремонт и кататься на велосипеде летом. Вдвоем. А если повезет, то и детей завести, водить их в зоопарк, детский сад, школу — не знаю, куда еще принято их таскать. И не бояться, что однажды ночью придет кто-то, кто убьет всех, кого ты любишь. Только затем, чтобы превратить твою жизнь в ад.

Человеком, который живет в аду, очень легко управлять. Я знаю. Пробовал.

— Нет уж. — Я вздохнул. — Должен.

Мне нравится, когда все просто и ясно. Честное слово нравится. Но почему-то у меня так редко выходит.

— Ты уверен? — Анна-Люсия скользнула вдоль стены, уселась на стол передо мной и тряхнула головой — так, что волосы упали налицо черной волной, отгораживая ее от Марго. Но не от меня. — Не думаю, что ей стоит доверять. Она родилась жертвой. Она уязвима. Когда кто-нибудь...

— Тут есть штука одна, — я перебил ее, зная, что она от этого бесится, — я уже пробовал никому не доверять. Это не помогает.

По ее лицу скользнуло странное выражение — что-то среднее между гневом и болью — и пропало раньше, чем я смог его разглядеть.

— Ладно.

У Марго руки лежали на коленях, как у хорошей девочки, И пальцы подрагивали. Так бывает, когда человек готовится услышать то, чего не хотел бы знать. И я надеялся, что у меня хватит духу вывалить на нее хотя бы часть правды, которую она долго и вполне успешно пропускала мимо себя. Большинство людей никак не соприкасается с той стороной реальности, где я работаю. Это очень счастливое большинство. Оно твердо знает, что вампиров не существует, что смерть — это вечный покой, а люди, уверяющие вас в том, что занимаются магией и призывают духов, — шарлатаны. Никто не живет у них под кроватью и не щелкает зубами над ухом, когда они пытаются заснуть. Никто не крадется за ними в темноте, когда они добираются домой поздно ночью.

Мир турникетов, смартфонов и удобных шаблонов, заставляющих вас верить в то, что все в порядке, — это хороший мир

Но Марго уже не была в нем.

— Ты помнишь, что произошло в квартире, где ты жила? — осторожно спросил я.

— Нет, — быстро ответила она.

— Врет, — выплюнула Люс. — Я говорила, ей нельзя доверять.

— Я не хотела, чтобы так вышло. — Марго съежилась, закусила губу. — Прости, я больше не буду.

Блин, ну не знал я, как с ней разговаривать. Попробовал аккуратненько, по схеме «твоя мама сидит на крыше» — психанула, закрылась. Испугалась, точно я ее наказывать собирался.

— Он хочет сказать — я не человек. — Люс соскользнула со стола и подошла к Марго. Очень медленно, покачивая бедрами, как будто ее больше интересовало, как она выглядит, чем предмет разговора. — Я — что-то вроде того парня, который приходил из ниоткуда, когда ты звала его. Только Кир — не такой размазня, как ты. У него есть свой способ заставить меня делать то, что ему нужно.

— Люс! — рявкнул я.

— Малыш, ты совсем не понимаешь девочек, так что помолчи. — Она отмахнулась и присела на корточки напротив Марго. Подняла руку, коснулась ее лица. — Он хочет сказать, что я не его любовница и не кто-то, на ком он мог бы жениться, чтобы наделать детей и умереть в один день. Я — такая же тварь из бездны, как твой бывший дружок, только с сиськами. Ho и вся разница.

От нее вдруг потянуло чем-то хищным. В привычном, уютном бардаке моей комнаты это было как движение в темных зарослях, ухваченное краем глаза, когда ты знаешь, что поблизости бродит тигр. Еще не такое движение, как если бы он бросился на тебя, но все равно чертовски страшно. У меня в голове тренькнул тревожный звоночек. Может быть, мне стоило оставить их наедине. Унести свою принципиальную задницу на кухню, потому что все это представление не столько для Марго разыгрывалось, сколько для меня.

Спектакль под названием «Я помню, кем ты меня считаешь, и мне обидно».

Вместо этого я нажал «ввод», закончив объяснять Никите, что от него требуется, и сказал: