Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа

У любой монеты есть две стороны, у любой палки — два конца. Наверное, это какой-то основополагающий принцип, согласно которому устроена Вселенная. Иначе никак нельзя объяснить, почему в тот момент, когда я начинал чувствовать мертвых, они тоже начинали чувствовать меня.

Водитель тягача нажал кнопку отбоя, забрался в кабину и завел машину. Зимой в Москве приходится прогревать двигатель, прежде чем сдвинуться с места. Погодка аховая, но другой к нам обычно не завозят. Парень, сидевший на переднем пассажирском месте в джипе, поколебавшись, вылез наружу. Открытое веснушчатое лицо, слишком полное, чтобы выглядеть опасным. Эдакий хороший парень, сосед по лестничной площадке, у которого всегда можно попросить плоскогубцы, если ты забыл, куда сунул свои. Такие ребята часто улыбаются, но сейчас он не улыбался.

У него на лице было написано: «Я вообще-то не обязан этим заниматься, но если вы настаиваете...» Как будто ему предложили убрать за чужой кошкой, и он не может отказать.

Как только он вылез, мертвые уставились на него так, словно ничего важнее в мире не существовало. Он не был некромантом, иначе я почувствовал бы это, но для них он был кое-чем большим. Он был их владельцем.

— Марш в кузов! — негромко скомандовал парень, остановившись возле машины. Ему не хотелось приближаться к ним. Почти все люди испытывают к мертвым инстинктивное отвращение. Необязательно даже говорить им о том, что перед ними — мертвец. Подсознательно они чувствуют это всегда.

Строители полезли в холодильник без звука, как муравьи, привлеченные запахом меда.

Я стоял, смотрел на это и пытался найти хотя бы одну причину, по которой мне не следовало вмешиваться. Дайте подумать — я был один, я спал два часа, а за поднятыми из мертвых людьми присматривали вполне себе живые и крепкие громилы.

Вот только трудно продолжать считать себя хорошим парнем после того, как ты видел, как пытают людей, и ничего не сделал. Пытки не становятся хорошей вещью только потому, что их часто используют. Однажды кто-то выдергивает тебя из жизни и засовывает в медленно разлагающееся тело. То, что когда-то оно принадлежало тебе, ничего не меняет. Теперь это труп, внутри которого тебе придется жить в холоде, слизи и страхе. Все, что ты можешь, — это терпеть и мучиться, не понимая, почему это случилось с тобой.

У тебя больше нет воли и нет ощущения времени. Все, что с тобой происходит, настолько плохо, что это кажется бесконечным. Ты просто забываешь о том, что когда-то был живым. Что имеешь право быть живым.

Никакая вина не может быть достаточной для такого наказания. Впрочем, люди, использующие труд зомби, не ищут тех, кто при жизни был плохим. Они берут тех, за кого некому заступиться.

Вы удивитесь, узнав, сколько таких покойников каждый день появляется в Москве.

Наверное, я слишком демонстративно пялился на них. Нужно было свалить в ближайшее кафе и уже оттуда, из-за стекла, внимательно рассмотреть все и записать номера машин. Селиверстов мог бы проверить их по базе и найти годный способ втихую устроить им неприятности.

Когда ты наблюдаешь за кем-то, кто делает что-то не вполне законное, лучше, чтобы они тебя не видели.

— Вас что-то очень заинтересовало в нашей работе? — Наверное, это должно было прозвучать вежливо, но не прозвучало. — Могу я узнать что?

— Извините? — Я обернулся.

Судя по всему, сегодня я мог проглядеть что угодно. Бывают дни, когда моя фирменная рассеянность просто зашкаливает. Девушку, неслышно подошедшую ко мне, можно было бы назвать красивой, если бы не выражение ее лица. Двое парней, оставшихся в джипе, выглядели так, словно по утрам, вместо пробежки, выбивали долги. Глядя на эту девушку, я мог бы рассказать, кто приказывал им это делать.

— Вам не кажется невежливым стоять и пялиться на то, на что вас смотреть вовсе не приглашали? — спросила она.

— У нас свободная страна. — Я пожал плечами.

— Вы так думаете?

— Нет закона, который бы ограничивал мое право торчать возле метро и разглядывать людей.

— О да, такого закона нет. — Она улыбнулась. — Но некоторым может не понравиться ваше внимание. Ваше... особое внимание. Мои люди нервничают, когда рядом почему-то оказывается кто-нибудь, похожий на вас.

— Похожий на меня? — Честно говоря, я действительно не совсем понимал, что она имеет в виду.

— Не стройте из себя дурачка. Вы прекрасно понимаете, о чем я. — Девушка поморщилась. — Я варюсь во всем этом достаточно долго, чтобы научиться вычислять таких, как вы. Мы здесь занимаемся серьезным бизнесом, в котором крутятся большие деньги. Я не верю в совпадения, и поэтому не пытайтесь мне врать, что оказались тут случайно.

Даже если бы я попробовал, она не стала бы меня слушать.

— От одного вашего присутствия останавливается вся работа. Люди... — пауза в ее монологе была едва заметной, как будто она не была вполне уверена в том, как нужно называть зомби, — беспокоятся. Убирайтесь, или ребята вам все кости переломают так, что никто не заметит, как это произошло. Вы все равно больше не получите ни копейки!

Женщины-начальники почти всегда агрессивнее мужчин. Об этом редко говорят, но у нас женщина должна на голову превосходить своих коллег-мужчин, чтобы ей отдали перед ними предпочтение. И обычно это значит, что она не только умнее, но и беспощаднее их.

Но тут дело было не в этом.

Черт, она меня действительно ненавидела.

— Успокойтесь, — сухо сказал я. — Мне ваши деньги без надобности. Я не работаю на таких, как вы.

— Таких, как я? — Она вылила на меня ушат гнева и презрения одним взглядом. — И вы еще имеете наглость говорить со мной в таком тоне? Вы... некрофил!

Это было интересное замечание. На кого бы она ни работала, у нее был явно очень необычный опыт общения с деловыми партнерами ее компании. Хотел бы я посмотреть на некроманта, который поднимал для них зомби. Судя по всему, по этому человеку плачет не только тюрьма, но и психушка.

Впрочем, девице тоже не помешал бы разговор с психологом.

— А вам не кажется невежливым бросаться диагнозами? — спросил я. — Какого черта вы вообще ко мне прицепились?

— Я прицепилась? — Девушка прищурилась. — Кажется, вам полезно было бы узнать, как это бывает на самом деле — когда я к кому-нибудь цепляюсь. Таких, как вы, нужно учить хорошим манерам.

Я смотрел в ее холеное, стервозное лицо — и потихоньку начинал закипать. Большая девочка, занимающаяся серьезным бизнесом, вздумала читать мне мораль? Ей не понравились мои манеры? Любопытно, как вписывались в ее картину мира издевательства над людьми, уже прошедшими через смерть. Или тем, кто рулит потоками больших денег, все можно?

— Тим, Сергей, — отрывисто бросила она в воздух.