Алексей Колентьев - Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности

Оставив после себя трупы и испорченное оружие, мы продолжали быстро удаляться на северо-восток, чтобы обогнуть территорию армейских складов и к рассвету выйти к первому блокпосту внешнего периметра обороны «альфовской» базы. Не успели уйти метров на четыреста вперед, как с места схватки послышались визг и чавкающие звуки – псевдоплоть за много километров чует падаль, отдавая особое предпочтение человечине. Трусливые твари дожидались конца боя где-то неподалеку и накинулись на трупы, как только поняли, что нам мясо покойных наемников не сгодится.

Остановок до рассвета мы не делали, стараясь как можно дальше уйти на север, чтобы по темноте проскочить сквозь патрули «сичевых». В последнее время они почти открыто наращивали численность своих ударных групп, восполняя потери, понесенные во время последнего штурма УРа сектантов, когда в угоду американским друзьям штурмовали хорошо укрепленный форпост «Братства Обелиска». Но на этот раз людей на базу «Сiчi» прибыло втрое против прежнего, и почти никто из них не владел «державной мовой», преимущественно это были поляки, чехи и прибалты. Однако приказы новичкам отдавали крепкие ребята в годах, говорящие исключительно по-английски со стальным германским акцентом. Судя по тем данным, которые мне передал Василь, характер тренировок, проводимых на обширных полигонах «Сiчi», предполагал отработку взаимодействия небольших штурмовых отрядов в городских условиях. Как я и говорил особисту, амеры решили больше не миндальничать и, задействовав свои связи, внаглую готовили новый штурм Припяти. Скорее всего, они спелись с военными, и это будет выглядеть как скоординированная с войсками Особого Чернобыльского района войсковая операция. Военным отводилась роль пугала, как, впрочем, и большей части «сичевых». Думаю, под шумок амеры снова попытаются силами нескольких групп спецназа проникнуть в подземный комплекс «Братства Обелиска», сорвать банк и не делиться с остальными. Их просчет состоял в том, что не только они решили поиграть в войнушку. Наверняка «Альфа» и ее спонсоры из России тоже решили не ждать милостей от судьбы, и на штурм со своего направления они ринутся едва ли не раньше своих западных коллег. Теперь все они будут, толкаясь локтями и мешая друг другу, рваться к заветной черте… Где их наверняка уже ждут. Что на этот раз приготовили сектанты охотникам до чужого добра, предсказать не берусь, но вряд ли они бездействовали все это время. Мой прогноз был неутешителен для всех трех группировок. Их всех ждет смерть.

Шаг за шагом, километр за километром наш маленький отряд преодолел расстояние до блокпоста, где меня уже ждали, и встреча эта не была приятной. К полудню следующего дня мы вошли на территорию «Альфы» и почти сразу были препровождены до шлагбаума, где, вопреки обычному столпотворению, было малолюдно. Точнее, там стояли трое патрульных и… Богдан Лесник. Дашин отец был почти неузнаваем: правая рука лежала в лубке на перевязи, а в левой он держал тяжелую сучковатую трость, на которую опирался. О гибели дочери он, скорее всего, уже знал: Юрис связывался со Слоном, тот заказал пропуска только на нас пятерых. Пока мы еще были метрах в двухстах друг от друга. Я окликнул Норда:

– Юрис, веди ребят на базу: мойтесь, чиститесь и отдыхайте до завтра. Я… мне надо переговорить с Лесником. Дело, сам понимаешь, почти семейное.

– Ага! Да он тебя пристрелит, хоть и калеченный теперь, а ты… – Друг внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты хочешь помереть побыстрее, бросишь нас?!

– Юрис! – Я развернулся и схватил почти на голову возвышавшегося надо мной латыша за верхний край комбеза. – Я виноват в смерти его единственного ребенка, для него она больше чем дочь, больше чем… Короче, он вправе сделать со мной все, что захочет. Я ВИНОВАТ!

Орать я никогда особо не был горазд, поэтому говорил, не повышая голоса, так, чтобы слышал только один Юрис. Вопреки всем байкам про некую тормознутость прибалтов, он был иногда вспыльчив. Справедливости ради надо отметить, что вывести из себя этого внешне невозмутимого парня было очень непросто. Рычать он начинал, только когда чувствовал свою беспомощность, например, в споре со своим непосредственным командиром. Норд злился оттого, что его друг вот так просто может отдать себя в руки ополоумевшему, по его мнению, старику.

– Да в чем, – латыш стряхнул с груди мои руки, – в чем ты виноват? В том, что эта тварь не завалила тебя там же, на поляне? Херня! Ты мелешь херню, командир. Смотри, – он показал на артельщиков, с тревогой наблюдавших за нашей перепалкой. – Мы все могли остаться там, но ты нас вывел, в который раз уже ВЫВЕЛ!.. И теперь уже я, слышишь, я приказываю тебе идти с нами. Если этот старик хочет тебя грохнуть, так я… мы ему этого не дадим.

Юрис решительно взял меня за плечо, но я стряхнул захват и отступил на два шага. Обратился к Михаю и Андрону, как двум наиболее крупным бойцам нашего отряда:

– Уведите его, со мной все будет нормально. Ну!

Михай отрицательно мотнул головой, а Слон-младший высказался за всех:

– Нет, Антон Константиныч, такой приказ мы выполнить не можем. А вдруг старик этот и правда с горя умом повредился, может и стрельнуть, а вы не при делах. Горе большое, всё понимаем, но под пулю подставляться не дадим. Даже не приказывайте, не дадим, и все.

– Да не мучь ты бойцов, зять. Не стану я никого убивать, тем более что хлопцы твои меня вперед порешить успеют. Да и не правильно это…

Это подошедший Богдан прервал намечавшийся бунт. Смотреть вблизи на убитого горем отца Даши было тяжело: он сразу постарел лет на двадцать, взгляд потух. Еще бы, единственный свет души – его дочка – вдруг оказался там, откуда уже не возвращаются.

– Хотел вот в башне твоей дождаться, да не застал никого, только замок амбарный на воротах да матерная записка, чтоб дверь не думали ломать, – тяжко опираясь на палку, продолжал говорить тихим голосом Лесник. – Крепко бойцы за тебя стоят, Антон. Значит, и правда ничего поделать было нельзя. В дом-то позовешь? А то я в шалмане тутошнем остановился: клопов вроде нет, но не люблю я казенное.

Лесник подошел ко мне вплотную и, перебросив трость в левую руку, правую протянул мне. Что-то произошло в тот момент, когда я протянул свою перебинтованную ему навстречу, и мы крепко обнялись. Предательски защипало глаза… Сморгнув, я согнал непрошенную влагу с глаз, слезинки тут же затерялись в корке засохшей на лице крови, которую не смыли даже капли накрапывавшего дождя. Слез никто не заметил, когда идет дождь, обычно так и бывает.

Мы, все вместе, прошли за внешнее кольцо охраны базы и уже через час были в башне. Слон, как самый старший из нас, долго еще бросал на Лесника косые, настороженные взгляды, но потом успокоился и он. Все разошлись по комнатам, а я первым занял душ. Сил не осталось даже на то, чтобы обтираться мочалкой. Стоял просто так, слушая, как вода каплями стекает по телу на кафель. Ран серьезных у меня не было, только с десяток порезов да пара синяков на грудине и правом боку. Переодевшись и заново перебинтовав руки, я сел на кровать и выпал из действительности, провалившись в глубокий сон.