Стив Перри - Земной муравейник

Еще раз Дайанне; и Пэт Дюпрэ, бывшей арфистке Денверского симфонического оркестра, спасшей мою душу в Батон-Руже во время осени 1970 года.

Даже в своем громоздком защитном комбинезоне Билли чувствовала ночной холод. Хотя позади вездехода не так сильно свистел ледяной ветер и один из портативных обогревателей, заменявший костер, работал на полную мощность, все равно пробирало до костей.

Ничего другого, однако, не оставалось — на планете Ферро не росли ни кусты, ни деревья, но даже если бы они и были, то их вряд ли использовали бы на дрова: древесина ценилась здесь дороже платины.

Ледяной ветер рычал, как обиженный зверь, обтекая приземистый корпус вездехода, и выл на все голоса в острозубых гусеничных траках. Тут и там в клубящихся густых облаках появлялись просветы, сквозь которые проглядывали яркие мерцающие звезды, словно вкрапленные в черный бархат неба и сияющие, как алмазы под лучом лазера. Но и при безоблачном небе тут было бы темно — у Ферро не было лун.

Сказать по правде, уютом здесь и не пахло, но по крайней мере три девочки-колонистки предпочли холод и ветер скуке в обществе отупевших от безделья поселенцев.

— Ну хорошо, чего ради мы здесь сидим? — спросила Мэг. — Мы слопали все запасы и спели дурацкую песню об утонувших кораблях. На том и кончим забаву, Карли.

В свои двенадцать лет Мэг, хотя и была на год моложе Билли и Карли, обо всем имела собственное мнение.

Билли снова поежилась:

— Ладно, пустомели, чем еще обычно развлекаются сидя у костра?

— Если вы обе заткнетесь, я вам расскажу... — Мэг неожиданно похлопала себя ладонью по груди. — Черт возьми, что-то кольнуло, — проговорила она.

— Обычно в походах рассказывают сказки о привидениях, чудовищах и другом дерьме, — заявила Карли, игнорируя Мэг.

— Ну валяй, расскажи что-нибудь, — великодушно согласилась Мэг.

Карли пустилась в рассказы о вампирах и привидениях, и Билли вскоре поняла, что все историй взяты из старого развлекательного файла. Но одно дело просматривать его в своей теплой и ярко освещенной комнате, и совсем другое — слушать здесь, в холоде и темноте, в стороне от Главного Здания.

Порывистый ветер, пронзающий их ледяными иглами, вдруг затих, как бы подчиняясь общему настроению, когда Карли в своем рассказе достигла кульминации:

— ...и вот, каждый год один из переживших эту ужасную ночь сходит с ума! И сейчас наступила моя очередь! У-у-у!

Карли бросилась на Мэг и Билли. Те вскочили на ноги, и все трое залились смехом.

— А теперь, Мэг, давай ты!

— Да уж. Одна старая ведьма...

Мэг дошла уже до середины рассказа, когда вдруг с неба посыпался град. Вероятно, одна из градин попала в обогреватель — он ярко вспыхнул, предохранитель перегорел, и искусственный костер погас. Остались только блеск звезд да огоньки сигнальных светодиодов вездехода. Ночь навалилась на девочек, стало еще тем нее и холоднее, а Главное Здание словно отодвинулось. Град забарабанил пуще прежнего. Билли дрожала, и теперь не только от холода.

— Вот дерьмо. Надо же! Мой отец описается кипятком, когда узнает, что мы сожгли обогреватель. Я полезла в машину, — сказала Мэг.

— Подожди, закончи свой рассказик.

— Ну его. У меня сейчас отмерзнут уши.

— Черт с тобой!.. Тогда пусть Билли расскажет свою байку.

Карли кивнула Билли:

— Теперь твоя очередь.

— Я думаю, Мэг права — надо сесть в машину.

— Брось, Билли, не выпендривайся.

Билли глубоко вздохнула и выдохнула облачко холодного тумана. Она прекрасно помнила свои сны. Хотите чего-нибудь страшненького? Прекрасно.

— Так вот. Существуют такие... твари. Неизвестно, откуда они взялись, но однажды они появились на Риме. Чудища были цвета черного стекла, ростом в три метра и с зубами с человеческую ладонь. Вместо крови у них кислота: если разрезать эту тварь и кровь попадет на человека, то прожжет до костей. Только разрезать их невозможно: шкура чудовищ прочнее оболочки космического корабля. Они только и делают, что жрут и размножаются. Они напоминают гигантских насекомых. Их твердые, как алмаз, зубы прокусывали инструментальную сталь...

— Ничего себе, — проговорила Карли.

— Если они поймают человека, то счастье, если его тут же сожрут, потому что остаться в живых намного хуже, чем умереть. Эти твари помещают внутрь человека своего детеныша, проталкивая его через горло, и он растет внутри, пока не сможет прогрызть себе путь наружу через мясо, кости и кишки, — продолжала Билли.

— Ух ты! — выдохнула Карли. Мэг ударила себя в грудь.

Билли замолкла, ожидая реакции на свою страшилку.

Но тут Мэг пробормотала:

— Я... я чувствую себя... не очень-то хорошо.

— Плюнь, Мэг, это всего лишь бредни, — сказала Карли.

— Нет, нет... У меня что-то с животом — о-о-о! Билли поперхнулась.

— Мэг?

— А-а-а, как больно!!!

Мэг снова ударила себя в грудь, словно пытаясь убить какое-то зловредное насекомое, забравшееся под одежду.

И вдруг материал ее комбинезона в том месте, где находится солнечное сплетение, выпятился как от удара кулака изнутри.

— А-а-ах! — Крик Мэг потряс Билли.

— Мэг! Нет! — Билли вскочила и отшатнулась.

— Карли бросилась к подруге:

— Что с тобой?

Костюм Мэг снова вытянулся и разорвался. Фонтан крови и обрывки мяса полетели в разные стороны, и змееподобная тварь размером с руку Билли блеснула острыми, как иглы, зубами в тусклом свете звезд, выползая из тела умирающей девочки.

Карли закричала и попыталась отскочить назад, но чудовище стремительно прыгнуло с Мэг на Карли и вонзило свои страшные зубы в ее горло. В свете звезд кровь Карли казалась черной. Ее крик превратился в бульканье.

— Нет! — закричала Билли. — Нет! Это же был только сон! Не может быть! Не может быть! Нет!

Билли с криком вырвалась из цепких объятий сна. Врач склонился над ней. Она лежала на кровати. Силовое поле удерживало ее, словно гигантская рука. Чем сильнее девушка старалась освободиться, тем крепче сжимало ее поле.

— Нет!

— Спокойно, Билли, спокойно! Это всего лишь сон! Ты в порядке, все хорошо!

Билли тяжело дышала, глядя на склонившегося над ней доктора Джеррина; удары сердца молотом отдавались в затылке. Стерильные белые стены и потолок комнаты медицинского центра сияли отраженным светом. Слава Богу, это всего лишь сон. Такой же, как и остальные.

— Я поставлю тебе снотворный пластырь, — начал было Джеррин.

Она покачала головой, насколько позволило силовое поле кровати:

— Нет, нет, все нормально.

По возрасту доктор Джеррин вполне мог оказаться ее дедом. У него было доброе морщинистое лицо. Он лечил Билли от этих снов уже много лет — с момента возвращения девочки на Землю. Чаще всего ей снился Рим, мир, где она родилась. Прошло тринадцать лет с того момента, как ядерный взрыв уничтожил колонию на Риме, и почти десять — как она вернулась с Ферро. Но чудовищная пляска ночных кошмаров продолжалась каждую ночь.