Вячеслав Железнов - Р.А.Ц.

Перегрузка длилась и длилась, пока аппарат завершал огромный вираж, затем вдруг отпустило, осталась лишь ничтожное в сравнении с тем, что только что было, ускорение от включившегося форсажа двигателей. Потом стремительно бегущие цифры обратного отсчета достигли нуля, и далеко позади МАГа распустились диковинные исполинские цветы.

Ударная волна не имела шансов догнать гиперзвуковой аппарат, но вот для излучения он ничем не отличался от медлительной улитки. Незримый бич хлестнул по самолету, пытаясь нарушить работу его систем, добраться до хрупкой и уязвимой человеческой плоти. Но ученые не зря ели свой хлеб. Любое новое оружие всегда создается системно, поражающее устройство — средство доставки — средства защиты, поэтому обшивка МАГа под внешним слоем радиопоглощающего материала имела слоистую структуру из алмазоподобных пленок, перемежающихся легким водородсодержащим наполнителем. Эта защита отлично поглощала как нейтронные потоки, так и гамма— и рентгеновское излучение. Кабина пилотов вдобавок имела отдельную собственную многофункциональную защиту, по сути являясь изолированной бронекапсулой. Она отстреливалась от планера при аварийной ситуации, поскольку на таких скоростях катапультировавшийся обычным способом пилот даже в скафандре выжить никак не мог. Толстая бронеспинка капсулы вместе с внешней защитой и корпусом аппарата защитила людей от потока излучения. Конечно, какое-то количество все равно прошло через все слои, просто в силу особенностей закона поглощения, но им вполне можно было пренебречь.

А вот на земле пренебрегать излучением ну никак не получалось. Девять подрывов 'Пустошей' огромным полукругом охватили все явившиеся силы врага. Поток рентгеновских лучей немыслимой интенсивности пронизал коллективный щит словно туалетную бумагу — вовсе его не заметив. По удачному стечению обстоятельств магические щиты не были рассчитаны на такой тип поражения. Отлично справляясь с различными твердыми предметами, перехватывая большинство простых магических атак и в какой-то степени защищая от прочих специфических, людям доселе неизвестных угроз, щиты свободно пропускали лучистую энергию. Тем более, что эльфийским магам не было ничего известно о высоких частях спектра. Вот почему им требовались отдельные заклинания, туманного полога, например, для постановки помех в оптическом диапазоне.

Ранее произошедшие взрывы ядерных боеприпасов, пусть ударная волна от них и была практически нейтрализована щитами, нанесли световые ожоги и пока незаметные повреждения от проникающей радиации. Соматический эффект был ничтожен ввиду сильно развитой регенерации тварей и отличной медицины эльфов, а вот генетический — он обещал хорошо проявиться позднее.

Впрочем, это 'позднее' для подавляющего большинства орды не наступило уже никогда. Доза свыше тысячи грей убила большую часть существ на месте или в течение нескольких минут. Те, кто все-таки выжил, оказались на долгое время неспособны к каким-либо действиям. А пришедшие следом ракеты с термоядерными боеголовками довершили уничтожение. Конечно, со смертью своих создателей опиравшиеся на сложные артефакты магические щиты никуда не делись, как это было бы в дрянном фильме последней категории, все же они создавались для войны и были надежны как топор. Но… против двадцати трех мегатонн каждой из боеголовок они не стоили ничего. Выжили единицы из десятков тысяч, и то лишь на периферии взрывов, из тех, кто находился даже точно между двумя соседними, не выжил никто.

МАГ принял боевое крещение, показав свою поистине страшную силу. Армии врага были уничтожены одним-единственным аппаратом за несколько минут.

Вот уже второй день бушевала страшная буря. Когда схлопнулась исполинская сфера, волна едва не расплющила самих инициаторов катаклизма. Разрушения, причиненные ей, были велики. Она буквально выдрала из земли несколько десятков сооружений в том месте, где сфера коснулась поверхности, еще раз вспахала, обожгла и окончательно лишила жизни обширные пространства. Сорванная маскировка, свернутые в спираль стволы, вдавленные по макушку в землю вышки и мачты, порванные коммуникации и отброшенные великанским пинком танки — вот самый малый перечень нанесенного ущерба. Но… это было лучше, нежели быть поджаренным до хрустящей корочки пачками управляемых молний.

Полмиллиона кубических километров вымороженного почти до абсолютного нуля воздуха породили ураган неистовой силы, почти никогда не встречающийся над сушей. В воздухе летали самые разнообразные предметы — паутины кабелей, какие-то ящики, брусья, вырванные с корнем кустарники и всякий мусор. Ветер тащил по земле целые стволы деревьев, остовы техники, большие валуны и трубы, подобно тарану долбя ими об любые препятствия. Все, что могло быть сорванным — было сорвано, все, что могло быть забитым — было забито. Дождь, несущийся горизонтально, проникал в мельчайшие щели, грязевые потоки размывали глубокие овраги и заполняли рвы и окопы, часть башенных установок была засыпана обломками и мусором. У одной деревом повредило металлический мамеринец, и вода пополам с грязью проникла в конструкции башни.

МАГу, чтобы сесть, пришлось возвращаться на непрерывном форсаже, а заход на посадку едва не стал фатальным для агрессора. Он хоть и имел четвертую категорию метеоминимума ВВС, то есть был способен к полностью автоматическому снижению, выравниванию, парированию сноса, посадке и рулению по ВПП, на такой ветер, естественно, рассчитан не был. Однако садиться все равно пришлось, пусть риск и зашкаливал — на всей планете не было больше аэродромов, кроме как на территории УР. МАГ направили на наиболее удаленный, где буря еще толком не разыгралась, и он все же он смог приземлиться со второй попытки. Теперь титановая птица ютилась в большом полукруглом ангаре, куда она с трудом поместилась — подземных ангаров с подъемниками здесь не было. Ангар дрожал, порывы ветра зловеще свистели на углах, какие-то невнятные обломки то и дело ударяли в стены. Командам обслуживания пришлось наваривать дополнительные уголки и профили на все слабые места, прихватывать сваркой болты и гайки, чтобы напор ветра не сорвал шторки дверей с листами обшивки. Теперь, чтобы вызволить аппарат из вынужденного плена, потребовалось бы сперва долго резать металл.

Людям, засевшим глубоко под землей, в этом отношении было гораздо легче. На верхних уровнях кое-где просачивалась вода, однако помпы вполне справлялись. Аварийные команды заводили заплатки, наскоро цементировали трещины и заполняли их быстросхватывающимся герметиком. Единственно — работать приходилось в изолирующих костюмах и с большой оглядкой, а потом долго шлюзоваться через дезкамеру. У биологов день и ночь стояли над душой, требуя быстрее сваять вирофаг, и те обещали в скором времени это сделать. Вовсю шел ремонт поврежденного оборудования и сооружений, восстанавливалась боеготовность. Части получали со складов новую технику и занимались ее расконсервацией. Каждая машина находилась в специальном герметичном пластиковом чехле, заполненном нейтральным газом, и могла стоять так десятки лет без каких-либо нареканий, но все-таки нужно было удалить консервационную смазку, залить технические жидкости и погрузить боекомплект. А там еще установка электронных модулей и оптики, хранившихся отдельно ввиду более строгих требований, инсталляция боевых программ, 'прописывание' единицы в сети, и многое, многое другое. Работы было немерено, но люди занимались ей в охотку.