Алексей Бессонов - Алые крылья (сборник)

Из бокового люка свесился изуродованный труп лиддана. За кормой, вцепившись рукой в широченную ленту левого трака, лежал перерубленный надвое человек. Рядом с ним – еще один лиддан, изувеченный почти до неузнаваемости.

– Странное ассорти, – сказал Хикки подошедшему Деметриосу.

– Пираты? – предположил тот.

– А вот черт его знает… идем, поглядим.

Деметриос пошел вперед. Танк въехал в долинку с противоположной стороны – там действительно имелась почти ровная «дорога», казавшаяся творением рук какого-то шаловливого титана. Марик уверенно скользил меж камней, и Хикки с Ирэн оставалось лишь повторять его маршрут.

Приблизившись к танку, Хикки задумчиво склонился над тем месивом, что еще совсем недавно было лидданом, затянутым в довольно своебразный комбинезон со множеством вентиляционных «юбок» вокруг груди.

– Фемаль, – уверенно сказал Хикки. – Гм…

– Женщина?! – поразился Деметриос.

– Ты что, никогда не видел? – хмыкнул Хикки.

Ирэн посмотрела на вытянутое светлокожее лицо с огромными выпуклыми глазами, в которых навсегда погасли жемчужные вертикальные зрачки, и неожиданно отшатнулась в сторону. Ее шумно вырвало.

– Волосы, – объяснил Хикки ровно, словно лектор, – волосы на голове заметно пышнее, тело более узкое, строение таза совершенно иное, но главное – это веки: у женщин одинаково развиты все четыре… под комбез к ней мы лезть не будем. Хотя бы из уважения к покойной… а вот из люка торчит мужчина.

– Я никогда не встречал их женщин, – сказал Деметриос.

– Да, они не служат в войсках, – согласился Хикки, – слишкам велика разница в социальном мышлении полов. Но перед нами, кажется, отнюдь не войсковая единица. А вот среди пиратов они встречаются. И дерутся, кстати, ничуть не хуже наших красавиц.

Хикки ловко вскарабкался наверх и распахнул командирский люк.

– Дылда, – сказал он, – ты сюда лучше не лезь, здесь вообще каша.

В лицо ему ударил давно знакомый смрад: пахло горяим металлом, сгоревшим пластиком и обугленной плотью. Как он и ожидал, внутренности танка выгорели почти дотла. Вместо кресел и пультов Хикки увидел лишь перекрученные адским жаром комки спекшегося металла, а от экипажа не осталось даже металлических частей одежды.

Он пролез в башенку зенитных систем, в которой каким-то чудом уцелели почти все узлы управления, и понял, что танк был обречен с самого начала: в распахнутых кранцах первой подачи не было ни одной унитарной связки. Рядом мертво висела металлическая лента зарядного элеватора…

Проглядев меню полученного от Рокко досье, Йохансон надолго замолчал. Этерлен терпел его молчание минут пять, потом изогнул шею и попытался глянуть на голографический дисплей терминала. Йони пошевелился.

– Ты этих людей не знаешь, – сообщил он. – А их тут столько… я вот думаю, к кому ехать в первую голову. Тебя сейчас интересуют связи со службой «Ц»?

– Именно. Дед никогда не раскрывает своих «соловьев», но намек был слишком уж ясен…

– Тогда поехали: здесь, в списке, у нас числится такой мощный старец, как Конрад Гектор Кохан, уинг-генерал в отставке, бывший директор всей «Ц»-службы Аврорской группировки. Ты, наверное, слыхал, что в системе базируется целая куча войск?

Этерлен устало провел рукой по лицу. Его глаза вдруг потухли, словно в них вырубили электричество.

– Кохан… – хрипло проговорил он, – это та самая сука, которая провалила Рогнарский договор. Это из-за него погибли два десятка наших офицеров и сорок человек дипломатов. Генерала Брекенриджа соскребали со стен храма – а все из-за того, что мерзавец Конрад Г. Кохан посчитал себя мудрее, чем «эти хреновы умники в черном»! После этой истории его и направили на Аврору: раньше-то он сидел в Метрополии. Чертов подонок!.. поехали: я загляну в его честные глаза, и, если Кохан хоть каким-то боком завязан в нашем деле – клянусь дьяволом, он ответит мне за все.

Йони удивленно вздернул бровь: он давно уже не видел своего друга в таком состоянии. Этерлен носил в своем сердце немало горечи, но Йохансон привык видеть его иронично-сдержанным, может быть, даже равнодушным – сейчас же одно только произнесенное имя заставило его взорваться, забыв про давно вросшую в лицо маску. Йохансон запустил двигатель и молча тронулся с места. В глазах Этерлена стояла все та же отрешенная пустота.

В холле многоэтажного жилого дома, расположенного в респектабельном окраинном районе, Йони заметил, что генерал вдруг подобрался, будто готовясь к прыжку. Йохансон незаметно усмехнулся. Он понял, что Этерлен готовится выжать из отставника все, что только возможно: его друг хорошо умел это делать.

– Странное какое-то здание, – сказал Этерлен, рассматривая полого поднимающийся коридор.

– Это так называемая «колба», – ответил Йони, – творение безумных рационалистов середины века. Дом выстроен таким образом, что вся нагрузка приходится на стены, крышу и фундамент – а внутренние перекрытия «не несут» ничего, поэтому здесь совершенно нелинейная внутренняя планировка: этажи перетекают один в другой и все такое.

– Шизофрения, – отреагировал Этерлен.

Лифт, гладкий, словно вывернутое яйцо, бесшумно пополз вверх.

– На какой нам этаж? – спросил Этерлен.

– На пятый, – ответил ему Йони, – но, вообще…

Договорить он не успел: где-то неподалеку раздался глухой удар, словно бы излишне ретивая домохозяйка засадила по висящему ковру бейсбольной битой. Свет на секунду моргнул и вспыхнул вновь.

Лифт остановился.

– О, черт, – произнес Йохансон, бессмысленно разглядывая интегрированный в стену плафон. – Это что, авария?

– Не знаю, – мрачно хмыкнул Этерлен и вдруг стал к чему-то принюхиваться, – по-моему, тянет дымом.

Йохансон присел на корточки и достал сигареты. Этерлен попробовал понажимать сенсоры на пульте управления, но, как и следовало ожидать, результатов не добился. Лифт прочно застрял в шахте.

– Дурные дела творятся на этой вашей Авроре, – раздраженно проворчал Этерлен, – целый генерал Конторы подвис в лифте, и ни одна собака в округе не чешется! Черт возьми! Почему здесь нет интеркома?

– Потому что автоматика должна сама во всем разобраться. Раз мы до сих пор не поехали – считай, что мы прилипли.

– Погаси-ка соску, – вдруг приказал Этерлен. – Точно, тянет дымом. Надо выбираться, старый – я не имею права сгореть в этом идиотском гробу.

Йони посмотрел на потолок.

– Это замечательно, – сказал он. – Отечество нуждается в солдатах… А ну-ка пригнись, я залезу тебе на плечи.

Этерлен понял его мысль: в потолок лифта была вмонтирована вентиляционная решетка, достаточно большая для того, чтобы в ее отверстие мог просунуться щуплый человек. Оба они, как, впрочем, и все офицеры Конторы, отличались довольно субтильным телосложением, так что шанс выбраться из лифта хотя бы в шахту у них был.