Алексей Бессонов - Алые крылья (сборник)

– Давненько я не видел, чтобы флаг-майоры катались на генералах, – крякнул Этерлен, когда Йони оседлал его шею.

– А чего, – фыркнул тот, – нормально…

Подергав решетку, Йони извлек из-под плеча свой «Тайлер». Этерлен, судорожно изгибая шею, наблюдал за его действиями.

– Может, не стоит здесь стрелять? – поинтересовался он.

– Ты стой как стоишь…

Йони ударил рукояткой бластера в центр решетки, потом поддел пальцами ее край и, напрягшись, вырвал винты крепления. Решетка со стуком упала на пол.

– Давай поднимайся, – сказал Йони.

Этерлен начал выпрямляться, давая другу возможность вылезти из лифта. Йохансон ловко выжался на руках и исчез из виду.

– Ох, дьявол, – донессся из темноты его голос. – Мы почти доехали до дверей, тут допрыгнуть можно – да только как их открыть? Может, расстрелять по периметру?

Этерлен распахнул на себе куртку.

– Засунься сюда, – сказал он.

В темном прямоугольнике появилась голова Йони. Подпрыгнув, Этерлен передал ему «Моргенштерн» и произнес:

– Целься в центр, между створок.

– А вдруг там кто-нибудь шляется? – испугался в ответ Йохансон. – Там, за дверями?

– Это биполярник, – объяснил Этерлен, – энергия выстрела «расплескается» по дверям, и дальше не пойдет. А двери просто испарятся. Давай.

Над головой Этерлена тяжко рявкнул выстрел, сменившийся удивленными матюгами Йохансона. Генерал взлетел в воздух, ухватился пальцами за край отверстия и через секунду уже стоял на ногах.

Двери какого-то этажа и в самом деле практически испарились: от них остались лишь обгорелые края с почерневшим металлическим уголком. В шахту лился неяркий свет из коридора. Йони вернул Этерлену оружие и шустро выбрался на свет.

– Горячо, – раздраженно сказал он. – Ну, где ты там?

Этерлен вновь прыгнул вверх.

В коридоре явно происходило что-то нехорошее. Женский голос визгливо звал полицию, какой-то мужчина густо басил, призывая всех покинуть этаж и вообще объявить общую тревогу – Этерлен догадался, что перепуганные взрывом люди, увидев испарившиеся двери лифта, готовились впасть в массовую истерику.

– Проклятье, это наш этаж, – прошипел Йони. – И наша квартира…

– Да где же полиция?! – возопил кто-то за углом.

Этерлен решительно рванулся в сторону развороченных взрывом бронедверей частной квартиры, на которые указывал Йони. Полиция ему была не нужна.

Совсем.

В прихожей у Кохана, очевидно, было что-то вроде библиотеки – Этерлена встретили сотни, тысячи древних бумажных листов, покрывавших пол словно пепел, разметанный ветром. За его спиной раздраженно выругался Йони. Не глядя на него, генерал прошел в гостиную. По всей видимости, взрывная волна ударила из соседней с ней комнаты, раскрошив шкафы с дорогой посудой, вырвав из стены элегантный камин и сорвав светлый паркет пола. Морщась от острого запаха перегоревшей взрывчатки, плотно заполнившего все вокруг, Этерлен отшвырнул ногой обломки белой деревянной двери и шагнул в помещение, служившее отставному генералу кабинетом.

– Во класс, – сказал он.

Обуглившаяся голова Конрада Кохана близоруко щурилась на него из-под в щепы разметанного стола, за которым валялся перекрученный стальной каркас большого вращающегося кресла. Ноги покойника находились там же, где и голова, а вот руки с частью торса бесформенной кровавой грудой примостились в углу слева от входа.

– Кажется, мы очень удачно опоздали, – задумчиво произнес Йони. – Еще пара минут, и наши потроха попали бы в полицейские сводки.

Этерлен дернул шеей, словно бы выходя из секундного транса, и устремился к покосившейся стене кабинета, из которой наполовину вывалися дорогой старинный сейф. В его руках появились какие-то странные инструменты.

– Стоять! – нервно гаркнули за его спиной.

Этерлен развернулся не хуже фокусника: вместо загадочных вороненых причиндалов он теперь держал два «Моргенштерна», и их равнодушные стволы смотрели прямиком в лицо коренастому полицейскому офицеру, который статуей замер в дверном проеме.

Молчаливое противостояние длилось недолго – из гостиной появились сразу несколько полицейских, не понимавших, отчего их начальник застыл, как приклеенный. Перед кабинетом случилась короткая возня. Увидев за спинами копов любопытные физиономии местных обывателей, Этерлен медленно разжал губы.

– Ребята, – сказал он, – я стреляю профессионально. Отойдите все назад, и уберите из квартиры этих охламонов. Мне нужно остаться вдвоем с вашим капитаном. Вдвоем, понятно?

С этими словами он почти незаметно дернул правой кистью, и бластер перкочевал в руки Йони Йохансона, который благоразумно держался подальше от линии огня, а именно – в дальнем углу комнаты. Детектив точас же выдвинулся из укрытия и направил оружие на толпившихся на заднем плане полицейских.

– Исполняйте же, болваны, – произнес капитан удивительно чистым и ровным голосом. – Или вы хотите, чтобы он меня пристрелил?

Выталкивая из квартиры зевак, нижние чины исчезли. Этерлен дождался, когда утихнет шум и тревожный гомон, и запустил руку в карман куртки.

– А-кгм, – сказал офицер, заметно бледнея, – что я могу для вас сделать, генерал?

– Через пару минут – упаковать нас обоих в наручники и отвезти отсюда, причем так, чтобы это видело как можно больше людей. Заодно скажете своим, чтобы отогнали от подъезда темный «Кронпринц», который там загорает. А пока – подождите минуту.

Этерлен спрятал оружие и документы, как ни в чем не бывало повернулся к стене и занялся сейфом. Тот продержался не более тридцати секунд. Распахнув дверь, генерал бесцеремонно сгреб в поясную сумку все информдиски, которые попались ему на глаза, запихнул за пояс тонкую папку с какими-то бумагами, и принялся застегивать куртку.

– Боюсь, моему начальству это не понравится, – подал голос полицейский.

– Будем считать, что вы имели счастье оказать услугу Конторе и лично мне. Все, вы можете звать своих людей.

… – Я их не вижу… повторяю, я их не вижу, но они наверняка там, за облаком. Судя по тяготению, там болтается свободный планетоид: они либо за ним, либо в облаке.

Лейтенант-полковник Галлай поглядел на своего напарника, вахтенного пилота майора Зейдлица – тот облизал губы и решительно тряхнул густой шевелюрой, пронизанной нитями ранней седины. Они хорошо понимали друг друга.

– Поднимай командира, – сказал Галлай, переключая необъятный пульт управления в боевой режим.

В потолке угасли мягкие плафоны молочного цвета, на смену им вспыхнуло тревожное малиновое с зеленым сияние козырьков и стоек. Громадные стереоскопические экраны кругового обзора сразу стали контрастнее. Галлай выждал с минуту и врубил сирену боевой тревоги.