Сергей Зверев - Тоннель времени

Ручки в кабинетах были одинаковые, и хрустели они так же, как их сводные сестры, – с металлическим клацаньем, сочно, словно отказывая входящему в тот момент, когда тот еще даже не переступил порога.

– Это что за явление?

Раздражение встречало Стольникова в каждом кабинете. Выяснялось, что люди в этом здании не любят, когда их тревожат, не предупредив заранее.

В этом помещении за столом сидел молодой человек кавказской внешности, доставлен он сюда был, видимо, недавно, и время в тюрьме не успело стереть с него лоска мажора. Это же мешало ему встать и выбросить наглого посетителя за дверь. Второй арестант сидел напротив него и тоже не успел убрать с лица самодовольную улыбку. Между ними на сдвинутых столах стояли дымящиеся кружки с чаем и лежали два автомата.

– Эй, ты что, в магазине, что ли? – рявкнул, краснея щеками, молодой кавказец.

– Кто такой?

Гнев на его лице сменился удивлением, когда он увидел за спиной Стольникова девушку. В пылу погони кепка Ирины сбилась на затылок, и теперь, бросив на нее взгляд, можно было прослыть слепцом, не угадав в ней женщину.

Второй прокричал что-то на чеченском, и оба схватили лежащие на столе автоматы.

Саша давно обратил внимание, что они стоят на предохранителях, поэтому сильно не спешил. Оба чеха вдруг заорали так, что Стольникову показалась картина: эти вопли разрезали тишину всего этажа, прошлись по всем закоулкам «Миража», спустились вниз и заставили всех заключенных поднять головы к потолку.

Первый выстрел заглушил вопль наполовину. При появлении автомата в руках Стольникова бандиты, так же, как и тот, что встретился капитану первым, успели лишь вскочить на ноги и отпрянуть. Их руки только-только потянулись к предохранителям, а первый, а затем и второй выстрелы заставили их захлебнуться. Пули в грудь первому и в голову второму привели их в движение. Второй локтем снес с подоконника подрастающую драцену. Пальма перевернулась кроной вниз, сломалась, и из-под стола веером рассыпалась сухая земля.

Первый замахал перед собой руками, словно его завели ключиком. Автомат еще раз дернулся в руке Стольникова, и раздались четыре стука подряд. Первыми упали на пол автоматы бандитов, следом упали сами боевики. В кабинете даже при наличии хорошей вентиляции кисло пахло сгоревшим порохом и сладко – кровью. Перемешавшись, запахи дали стойкий аромат неприятностей, которые неминуемо должны были закончиться финальной точкой.

И она состоялась.

Раненый бандит, пытаясь подняться на ноги, схватился рукой за стол, но вторая пуля вошла ему в голову над левой бровью.

Куски чего-то белого вперемешку с бордовым врезались в стекло шкафа, и по пластиковым рамам стала медленно стекать студенистая масса. Вид ее был ужасен и отвратителен, Ирина схватилась руками за горло и отвернулась. Ее сотрясали приступы рвоты.

Наполовину обезглавленный бандит, уже мертвый и не такой грозный, тотчас свалился под стол. Когда звуки оттуда прекратились и нога, обутая в ботинок с надписью «salamander» на подошве – Стольников ясно прочитал это слово, – перестала сучить по полу и размазывать все приплывающую к ней черную кровь, Саша перевел взгляд на женщину.

И в этот момент за дверью смежного помещения – Стольников только сейчас увидел эту дверь! – раздался какой-то звук.

Бросившись вперед и выбив дверь ногой, он увидел арестанта, который стоял перед ним на полусогнутых ногах, тряс над головой руками, и бескровные губы его, дрожа, вышептывали какие-то непонятные капитану слова.

Стольников нажал на спуск.

Пуля ударила бандита, сотрясла, и он рухнул на колени, не переставая между тем что-то бормотать.

Кричать боевик уже не мог – пуля вошла ему в живот, и теперь из его груди вырывался лишь стон боли и страха. Но губы продолжали, продолжали что-то шептать…

Не в силах совладать с болевым шоком, он растянулся на полу и стал ползать в луже собственной крови. Из-под ног его, разбавляя кровь, пузырилась и быстро растекалась прозрачная лужа.

– Ты уж прости, – сухими губами проскрипел Стольников.

Он поднял автомат и заглянул в распахнувшийся рот бандита. Из него вылетал безмолвный крик, молящий о пощаде. А быть может, проклятие. Интересно, сколько раз эти губы растягивались в улыбке, отрезая голову очередному солдатику?..

И он нажал на спуск, целя в висок.

Тело под ним дернулось, руки окаменели, а ноги продолжали трястись, словно в голову вошла не пуля, а заточенный провод высокого напряжения.

Наверное, это была самая ужасная помощь человека человеку, когда первый старается уберечь второго от мучений.

Стольников вошел в главный кабинет и положил руку на плечо Ирине.

– Нам нужно бежать. Сейчас.

Она подняла на него бессмысленный взгляд.

– Я больше не могу смотреть на это…

– Придется потерпеть.

Он должен был закончить с этим коридором. Рядовые боевики, «пехота», сюда вряд ли поднимутся. Для них этот этаж – как пещера бога у язычников. Табу на вход. А это значит, что, случись возвращаться, их здесь никто не встретит. Ну, разве что пара-тройка только что появившихся руководителей бунта. Но трое – это не шестеро.

Они выбежали на лестницу, которая в жилых домах обязательно называлась бы «пожарным выходом», и стали спускаться. И на середине пути, между этажами, случилось то, чего Стольников боялся…

Он понял, что встречи с бандитами не избежать, когда увидел на лестнице две тени в пятнистых одеждах. Это значит, что пальба на этаже все-таки привлекла к себе внимание.

Треск выстрелов не застал его врасплох. Двое боевиков открыли огонь с десятиметрового расстояния из пистолетов быстрее, чем он успел поднять руку. Но Саша и не спешил. Он вынул магазин из автомата, убедился, что он наполовину пуст, и поменял местами с тем последним, что был за ремнем.

«Оружие на пол! Положи оружие на пол!» – доносилось до него по-русски.

Прильнув к стене – исключая рикошет от нее, Стольников быстро привлек к себе девушку и направился в тупик – проход в глубь здания на лестнице между этажами.

– Бросай оружие, тварь! – Один из бандитов был уже близок к тому, чтобы подойти на расстояние, из которого «макаров» в состоянии прицельно поразить цель.

Выстрелы сыпались, как горох со стола. Патронов боевики не жалели, их было, видимо, достаточно. В лицо Саше уже дважды ударила сухая смесь из кирпичной пыли и штукатурки, трижды совсем рядом он слышал свист.

Держась за перила и выставив перед собой пистолет, один из бандитов выглянул, чтобы оценить обстановку. «Ошибка!» – молниеносно отметил Стольников и нажал на спуск.

Пуля рассекла скулу горцу и вошла сверху в плечо между шеей и ключицей.

Раздался оглушительный истеричный крик.