Алекс Орлов - Острова

– А вы?

– А мы не убежали.

– Значит, вы удерживали этот форт, чтобы его не захватили люди Бертуччи?

– Люди – нет. Здесь не бывает людей.

– А мы разве не люди?

– Вы… Вы муглы Большого эпизода.

– Чего-чего? – не понял Джек, и они с Хиршем переглянулись.

– А ничего козлятинка, если не нюхать, нормально идет! – сообщил Шойбле, но его не услышали.

– Повтори, вождь, что ты сказал – кто мы такие?

– Муглы Большого эпизода.

– Что за эпизод такой?

– Вы придете перед падением великой силы каттингов. Так говорят мудрецы.

– Понятно. А другие эпизоды бывают?

– Есть муглы Малого эпизода.

– Кто же они?

– Это мы – савояры, лордики и экли.

Джек задумался. С одной стороны, требовалось выяснять только практические стороны, ведь им следовало как-то выживать, а с другой, уж очень интересные вещи говорил этот абориген, и не хотелось его перебивать. Может, это тоже важно практически?

– Эй, а тут еще что-то есть! – сообщил Шойбле, разгребая куски пахнущей солонины. – Тедди, Джек! Да тут сублимированные пайки! Им, наверное, лет двести!..

– Сублимированные могут и тысячу лет проваляться, и ничего им не будет, – заметил Хирш и сглотнул. Он уже тоже был не прочь испробовать даже тухлого мяса. Ведь Шойбле его как-то ел, значит, это возможно.

Тем временем Шойбле вытащил несколько упаковок, и Джек с Хиршем убедились, что это самые настоящие и вполне привычные им пайки. Правда, раньше они их употребляли неохотно, только когда находились в походе или в затянувшейся десантной операции. Требовалось лишь немного воды, но она здесь, кажется, была.

– Это вода? – спросил Шойбле Унгара, указывая на пластиковый бочонок с привязанной к нему кружкой.

– Вода, – пожал тот плечами.

– Подойди и попробуй.

– Зачем?

– Подойди и попробуй! – с нажимом повторил Шойбле. Абориген еще раз пожал плечами и, приблизившись к бочонку, сцедил немного воды, а потом выпил. И снова пожал плечами.

Принятие пищи прошло спокойно, под настороженными и где-то даже удивленными взглядами аборигенов.

– Вы что же, ни разу это не пробовали? – спросил их Шойбле.

– Нет, – покачал головой Унгар, и вслед за ним покачали головами остальные.

– Но неужели жрать тухлую козлятину лучше?

– Она мягкая, а эти камни невозможно жевать.

– А вы не пробовали смачивать их водой, как написано в инструкции? – поинтересовался Джек.

Аборигены переглянулись.

– Нет, – покачал головой Унгар. – Не пробовали. А там есть инструкция?

– Да, там есть инструкция. Вы что, совсем не читаете инструкции?

– Ты задаешь глупые вопросы, Джек, – заметил ему Хирш, который стоя поедал свой паек, прислонив автомат к стене. – Ты же видел, в каком состоянии их оружие.

– Да, кстати, вождь, а почему вы не чистите оружие?

Джек взял из кучи сваленных трофеев один из автоматов и не без усилия передернул затвор из-за скопившихся нагара и грязи.

– Смотри, как плохо работает, почему вы его не чистите?

– Когда перестает стрелять, мы кладем его в озеро, через три дня он отмокает, и снова можно стрелять, – пояснил Унгар немного удивленно, дескать, какие очевидные вещи приходится объяснять этим муглам.

Между тем вскоре после еды Джек почувствовал слабость и головокружение, а потом даже присел на замусоренный пол. Он хотел что-то сказать Хиршу, пожаловаться на самочувствие, но в глазах помутилось и стало труднее дышать.

«Наверное, паек несвежий… А Хирш сказал: тысячу лет храниться может… Тысячу лет…» – успел подумать Джек, перед тем как окончательно потерял сознание.

Следом за ним по стене сполз Хирш, машинально пытаясь дотянуться до автомата, а последним отключился Шойбле, свернувшись клубком возле продуктового сундука.

В помещении воцарилась тишина. Какое-то время аборигены сидели у стены тихо, не веря в случившееся, но потом, как и полагалось старшему, Унгар первым пришел в себя.

– Стимо и Брен, заберите у них оружие…

Двое бойцов с опаской приблизились к бесчувственным чужакам и утащили автоматы в общую кучу.

– Теперь разберите оружие – каждый свое…

– Унгар, а Стимо пытается забрать мой автомат! – пожаловался один из бойцов.

– Стимо! – прикрикнул Унгар, и Стимо отпустил автомат, принадлежащий другому.

– Ну и что теперь, Унгар? – спросил он, получив свой – самый грязный автомат из всех имевшихся. Стимо был амбициозным грязнулей и всеми силами пытался стать в отряде вторым, после Унгара, однако мыть свой автомат в озере ленился, отчего его оружие постоянно давало осечки и давно не работало в режиме автоматического огня.

– Сидим и ждем Ломеля из рода Гуннов. Они должны скоро приехать – я вызвал их сразу, как только эти…

Унгар сделал паузу, поскольку засомневался, как называть захватчиков форта.

– В общем, Ломель скоро будет здесь, и пусть он решает, что с ними делать.

– А их шагоноги?

– Шагоногов оставим себе, они хорошо защищены, на них можно ходить к озеру, не боясь бойцов Бертуччи.

– Но мы не знаем, как их водить, Унгар, – подал голос один из перебинтованных Джеком аборигенов.

– Что значит, не знаем? Сядем и поедем… Ну, или немного поучимся. Почитаем эту, как ее – инструкцию.

– Думаешь, поможет? – спросил Стимо.

– Но ты же слышал, о чем говорили эти…

Унгар снова не нашел подходящего названия для чужаков.

– Если найдем инструкцию, начнем ездить на шагоногах… Кстати, Реймус, давай наверх и опускай платформу, а то Ломель ждать не любит. Злой он, зараза.

– Зачем мне идти наверх, если это дело Цудуса?

– Это было дело Цудуса, пока он был с нами.

– Но вот же он, Унгар! Вон он, Цудус! – указал пальцем Реймус.

– Он не с нами, у него на ноге белое…

– И что?

– Сам знаешь, что. Если на ноге белое – он не с нами.

– Но автомат-то ему вернули, и он может стрелять в бойцов Бертуччи, если они высунутся!..

– И пусть стреляет, а мы ему потом воздадим хвалу и сожжем козий жир у таблички с его именем. Таков порядок.

– Эй, Унгар, а кушать мы будем, или ты так и станешь кормить нас дымом сожженного жира? – уточнил Гунбут, боец с перебинтованной рукой.

Гунбут был, в общем, солдатом покладистым и не мешался на пути у начальства, как Стимо, но если его на чем-то закорачивало, он мог любого довести до бешенства.

– Унгар, кушать дашь или нет?

– Сейчас не время…

– Но мы же не с вами, мы же бесплотные духи, поэтому сами дожрем козла, а вы обойдетесь отравленными камнями.

С этими словами Гунбут направился к сундуку с продуктами, и вместе с ним к сундуку направились еще трое перевязанных, которых Унгар как бы «списал» из отряда.

– Стойте! – воскликнул он, подняв руки. – Я придумал!

– Что ты придумал?

– До прихода Ломеля из рода Гуннов я считаю вас нашими бойцами. Вы не ушли. Вы здесь, и вы получите свое мясо вместе со всеми остальными.