Юрий Леж - Перекресток

Сам он исчез в толпе инопланетных гостей, отправившись решать связанные с их побегом неотложные дела, а ошеломленная происходящим, настороженная и изначально недоверчивая к посторонним женщина замерла возле псевдомраморной колонны, во все глаза разглядывая ушастых нолсов с хоботками носов, чешуйчатых, желтокожих шноссов с их характерной, змеящейся походкой, высоких, худых, мрачновато-высокомерных синекожих ворбланов с красными глазами сказочных вампиров. Были в толпе и многочисленные представители семейства гоминидов, одетые достаточно однообразно в комбинезоны звездачей, своего рода — легкие скафандры, самых разных, но обязательно сочных и радующих глаз расцветок.

Пока Зина с врожденной любознательностью разглядывала прилетевших и улетающих гостей планеты, вернулся Герд, довольный, счастливый и успокоившийся, ну, хотя бы частично и на время.

— Здесь нас никто не тронет, — пояснил он в ответ на незаданный вопрос Зины. — Межпланетная зона, никаких задержаний, арестов и прочих действий местных властей. И санкции за нарушение очень суровые, даже госбезопасность не пойдет на разрыв контактов с большинством инопланетников. Здесь мы подождем немного, скоро нас примут на борт, и мы улетим отсюда далеко-далеко, где нас никогда не будут искать, ты понимаешь?..

…окончательно успокоился и даже расслабился Герд только на корабле нолсов, коренастых, как сказочные гномы, веселых и беззаботных на отдыхе, но очень деловитых в работе. Когда Зина чуть ближе познакомилась с экипажем, то невольно задала вопрос, с какими же сокровищами расстался ее мужчина, если беглецов и нарушителей местной законности мини-слоники решились взять с собой, пренебрегая возможным преследованием и сейчас, и в будущем. Правда, в настоящее время настичь корабль, и попытаться вернуть беглецов было невозможно, то, что вырывалось из объятий притяжения планеты, физически было нельзя вернуть обратно без желания экипажа, а через пару деньков будет уже подпространственный «тоннель» и тогда — прощай, родина!

Может быть, от ощущения безопасности, может быть, от разрядки напряжения, пережитого во время бегства, а скорее всего, от того, что им досталась одна мизерная каютка-пенал на двоих с единственной же спартанской койкой, Герд не сдержался и под утро — корабельное утро, отсчитываемое по часам, а не вращению отсутствующей планеты — овладел Зиной, которая, впрочем, и не думала сопротивляться, восприняв новый виток их отношений с любопытством и интересом. Можно даже сказать, что плотская любовь, до сих пор известная женщине лишь теоретически, ей понравилась, и на вторую ночь она сама проявила инициативу, но тут уж Герд оказался не на высоте, почему-то посчитав происшедшее едва ли не презираемым инцестом. Если бы не краткий, всего-то недельный, срок пребывания на корабле нолсов, кто знает, чем закончилось для беглецов это невольное «свадебное» путешествие, может быть, полным разладом и непониманием интересов друг друга, может быть, напротив, полным слиянием душ и тел, но через неделю корабль нолсов вынырнул из «тоннеля» неподалеку от Сто восемнадцатой контрольной точки.

— Вот теперь поторопитесь, — скомандовал самый, пожалуй, высокий из гномов, занимающийся на корабле навигацией и почти равный ростом невысокой Зине. — Самое время вам выбрасываться, пока контакт со Станцией техобслуживания то и дело рвется из-за помех, если повезет, высадку не обнаружат…

— А если не повезет? — спросил Герд, торопливо собирая по каютке те мелочи, без которых не обходится ни один путешественник, и почему-то всегда в нужный момент оказывающиеся разбросанными, где попало.

— Не повезет — уже ваше дело, — пожал плечами нолс. — Бот к нам все равно вернется, а обустраивать вас на чужой планете мы не брались.

Что верно, то верно, в устном соглашении между беглецами и капитаном корабля было четко сказано: «…и высадит на планету без регистрации и прочих документальных формальностей».

Их втолкнули в тесное, больше всего напоминающее корабельную каютку, пространство посадочного бота, слегка протрубили хоботками на прощание и загерметизировали входной люк.

— Как мы теперь отсюда выйдем? — спросила немного испуганно Зина.

Впрочем, Герд тоже был «на нерве», старательно пытаясь выглядеть бодрячком, но весь бледный, будто покрытый мелом.

— Вот синяя кнопка, — пояснил он своей женщине то, что совсем недавно сам узнал от нолсов. — После посадки нажмем — и выйдем наружу, только сделать это надо будет побыстрее, бот самостоятельно герметизируется и улетает через минуту после касания поверхности, так отлажена у них автоматика.

— Мы успеем? — почему-то спросила Зина.

— Конечно, — стараясь вселить уверенность в нее и в себя, ответил Герд.

На спуске маленькую капсулу трясло, кидало из стороны в сторону, видимо, конструкторы бота меньше всего заботились о комфортабельности полета, всю душу вложив в защиту пассажиров от всяческих неожиданностей и неприятностей в любой, даже чужеродной атмосфере. Но бесконечный, казалось бы, полет от корабля нолсов до поверхности планеты окончился плавным, очень мягким приземлением, которого ни Герд, ни Зина фактически не почувствовали, отреагировав только на зеленую мигающую панельку над выходным люком бота.

— Кажется, всё, — неуверенно проговорил бывший научный сотрудник исследовательского медико-биологического центра, как-то медленно и задумчиво, будто изо всех сил оттягивая такой долгожданный момент, потянувшись пальцем к синей кнопке.

В открывшемся проеме зазеленело, внутрь ворвался звук шелестящих листьев, запах чужого воздуха и чуть подгоревшей в месте посадки земли. Герд все не решался и не решался сделать первый шаг, когда его опередила Зина, проворно, светлоголовой ящерицей, выбравшись через узкий лаз люка на поверхность чужой планеты.

— Милый, выходи, не то я останусь тут одна, — неожиданно позвала она, обернувшись к боту, и, кажется, сама испугалась собственной смелости — первой заговорить с человеком.

Но еще больше перепугался Герд — остаться в боте, вернуться на корабль нолсов, попасть на Сто восемнадцатую, быть зарегистрированным, открыть госбезопасности свое место пребывания и пустить насмарку все свои старания, а главное — остаться без Зины…

Он вылетел из посадочного модуля рыбкой, забыв, что встречает его не мягкий надувной, домашний матрас, а жесткая, подсушенная жарким солнцем поздней весны, наполненная корнями деревьев и травы, лесная, чужая земля. Больно ударившись, потеряв ориентировку от неожиданности, с чудовищно бьющимся от волнения и пережитого страха сердцем, Герд быстро поднялся на ноги, и в ту же секунду в грудь ему уткнулась Зина, бросившаяся навстречу, но не успевшая поймать, подстраховать, поддержать любимого. Они невольно обнялись и замерли, не видя и не слыша ничего вокруг…