Вега - Берсерк. Живущий вопреки

Утро началось, как всегда. Я пыталась его так начать. Первой проснуться, первой попасть в ванную - во всем первая, во всем лучшая.

"Идеальная кукла для своей мертвой матери".

И все - не мое. Гениальный ребенок, окончивший университет в 14 лет - это желание моей матери. Статус лучшего пилота, к которому я так стремилась - это тоже ее желание. И даже моя внешность, это лицо, глядящее из меня из зеркала - тоже желание этой полумертвой суки, запертой в Еве-02...

"Что у меня есть своего?.. Ненавижу..."

Рука с ножницами плавно подошла к волосам. Тихий щелчок - и обрезанная у самой шеи рыжая прядь падает на пол. Волосы, которыми так гордилась эта кукла. За которыми так старательно ухаживала... Полумеры. Я все равно буду видеть ее в зеркале.

"Что же с тобой сделать?"

Распороть это чистое красивое лицо. Выколоть один из этих прекрасных синих глаз. Это должно быть очень больно. Но кому какое дело до боли куклы?

"А может сразу?.."

Острие ножниц уткнулось в шею. Как хорошо чувствуется ровная пульсация под кожей. Так близко от острия.

"Я не буду твоей игрушкой, мама", - легкая улыбка на идеальном лице.

Чуть посильнее надавить острием на кожу. Скоро все закончится. Навсегда.

"Но что же так сильно сжимает горло? Почему так хочется плакать?"

Все сильнее вдавливаю острие ножниц в шею. Все острее становится боль. Все сильнее сжимает спазмами горло.

"Я не хочу умирать!" - пронзительный детский крик.

Дернулась рука. Ножницы коротко резанули по шее и с тихим бряцанием упали на кафельный пол.

Волна холода по телу. Выступившая на спине испарина. Ладонь, мгновенная зажавшая рану на шее и вторая рука, судорожно вцепившаяся в раковину.

"Это тоже ее... Ее желание! Я не хочу умирать!!!"

Из-под прижавшейся к шее ладони, чувствующей влагу крови, разгорается колючий огонек боли.

"Не хочу умирать..."

Глаза судорожно заметались по комнате. Аптечка. Где аптечка?! Вот она.

Ноги, как ватные. Я не хочу умирать. Кружится голова. Я не хочу умирать. Дойти. Как мне плохо. Ладонь, все сильнее прижимающаяся к шее. Я ведь не умру вот так? Распахнуть ящичек на стене. Это ведь так глупо. Бинты, пластырь... Зубами и дрожащей непослушной рукой - разорвать упаковку. Холодно. И самое сложное - отнять руку от шеи. Как перевязывают перебитые артерии на ней?

"Удушением", - ощущение сжавшихся на шее рук. Своих собственных рук.

Просто убери руку на секунду. Холодный пот на спине и лице. Просто дай хлынуть крови. Или умри так.

"Я справлюсь... Я не умру".

Движения слились в одно - убрать руку и тут же, почти ударом, закрыть рану на шее другой - с пластырем. После чего тупо уставиться на окровавленную ладонь.

"На ней... Совсем немного крови..."

С трудом веря увиденному, я, чуть пошатываясь, подошла к зеркалу. Пластырь кровью пропитываться не спешил.

"Царапина... Всего лишь царапина..."

Я чувствовала подступающую истерику. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Из-за какой-то неопасной царапины!..

"Да что же со мной творится-то, а?!" - лицо исказилось кривой судорожной улыбкой.

"Сходишь с ума, Аска?"

- Черта с два... - тихо прошипела я своему отражению. - Я не закончу, как эта сука. Как бы ей того не хотелось.

"Я справлюсь".

И вновь - широким дерганым шагом - к аптечке. Надо успокоиться. Тут должно быть что-нибудь...

"У Аянами? От нервов? Почти смешно..."

Но упаковка глицина в аптечке все же нашлась.

"Хорошо хоть не травяной сбор", - все еще подрагивающей рукой кидаю в рот пару таблеток. Должно помочь. Хотя бы немного.

Какое-то время я сидела на полу в ванной и просто приходила в себя.

"Ты справишься. А пока - отвлекись, Аска. Подумай о чем-нибудь другом... Что я собиралась сделать? Растормошить Синдзи и Рей? Вот этим и займись".

- Рей, какого хрена тут творится?! - я без стука влетала в ее комнату.

Аянами, до того безучастно сидевшая на стуле и смотрящая вникуда, с видимой неохотой сфокусировала взгляд на мне.

- Что происходить с тобой?! Что за хрень произошла с Синдзи?! - я продолжала напирать. - И даже не думай на этот раз отделаться парой общих фраз!

- Синдзи... умер, - с видимым трудом проговорила Рей.

- Что?! А с кем я, по-твоему, недавно разговаривала?!

Аянами отвела глаза в сторону.

- Это не Синдзи. Я просила Еву вернуть его, но... Ноль Первый сумел создать только его копию, - и едва различимым шепотом добавила. - Куклу с его памятью и обликом...

На последней фразе в голове словно взорвалась бомба. Взорвалась, растекаясь темным пламенем неприкрытой ненависти.

- Куклу, значит... - прошипела я. - И что ты теперь собираешься делать?

- Он не Синдзи, Аска. Он не принимает и по-настоящему не узнает нас. Он всегда будет для нас чужим. Я ничего не смогу с этим сделать. Да и потом... Пятый... Он не даст мне поговорить с ним.

Остатки разума сожгло бушующим огнем. Я налетела на Рей.

- Значит кукла, да?! А не хочет ей быть - выкинуть и пусть живет, как сумеет, так?! - орала я ей в лицо. - А ты не думаешь, что раз это ты его таким вытащила из Евы, то теперь за него отвечаешь?! Что ты ему что-то должна?!

Хотелось ее убить. Разорвать на части. Прямо сейчас. Медленно.

И только спустя несколько секунд, когда с глаз и рассудка чуть спала багровая пелена ненависти, я заметила, что сбила Аянами на пол и сейчас мертвой хваткой сдавила ее горло. Рей пыталась освободиться, силилась вдохнуть хоть глоток воздуха и смотрела на меня чуть ли не с ужасом.

"Посмотри на меня, мама!" - полный отчаяния детский крик прорезает голову.

Картина из прошлого. Картина настоящего. Сошедшая с ума женщина с перекошенным ненавистью лицом, сжимающая горло ребенка.

"Мама... Я..."

Отскакиваю назад, падая на пол. Рей кашляет, пытаясь продышаться.

"Что я только что делала... - ужас понимания. - Ведь это не я!"

Вскочив на ноги, я бросилась из комнаты. И едва одев обувь - за дверь. Бежать. Бежать отсюда, от этого кошмара. Бежать от себя.

Аянами Рей.

Хлопнула закрывшаяся за Аской дверь. А я так и осталась лежать на полу. И только чуть погодя с некоторым трудом поднялась и дошла до кровати, почти рухнув на нее.

Жгло шею, недавно стиснутую мертвой хваткой Аски. Отдавался болью каждый вдох. Но какой же это было мелочью...

"Синдзи умер".

Так похожее на боль чувство, стискивающее тебя в ледяные тиски.

Ты никогда больше не увидишь его. Никогда не услышишь его голос - веселый или делано-жизнерадостный, негромкий и мягкий или сочащийся злобой, успокаивающий или заставляющий волноваться. Никогда не прижмешься к нему, чувствуя разливающееся внутри тепло. Все это осталось в прошлом.

"Рей, я очень часто ошибался... Ничего, если я буду ошибаться и дальше, а?"

Вопрос, заданный после нашей первой проведенной вмести ночи. Действительно - вместе. Когда я окончательно поняла, что он - мой. Что я - его. И не важно, что у Синдзи есть и кто-то еще.