Гордон Диксон - Солдат, не спрашивай

— Что ж, нам просто придется надеяться на лучшее. — Она пристально смотрела не меня, — Кроме того, вопросы, связанные с Энциклопедией, решает вовсе не Падма, а Марк Торре. А ведь он не становится моложе. Он как никто другой понимает, что произойдет, если он вдруг выпустит поводья, а рядом не окажется никого, кто сможет быстро подхватить их. Если это произойдет, то уже через полгода-год все может развалиться. Или его развалят извне. Ты думаешь, только твой дядя подобным образом относился к землянам и жителям Молодых миров?

Она сделала ошибку, упомянув Матиаса. Должно быть, лицо мое сразу изменилось, потому что я заметил перемену и в ее лице.

— Чем ты все это время занималась? — Неожиданно моя ярость вырвалась наружу. — Изучала меня? Следила за всеми моими передвижениями? — Я сделал шаг вперед, и она инстинктивно отступила. Я схватил ее за руку и притянул к себе. — Почему ты гоняешься за мной даже теперь, спустя пять лет? И как ты узнала, что я окажусь здесь?

Она перестала вырываться и, гордо выпрямившись, застыла неподвижно.

— Отпусти, — тихо произнесла она. Я выпустил ее руку, и она отступила на шаг. — Это Падма сообщил мне, что ты будешь здесь. И еще он сказал, что, по его расчетам, это моя последняя возможность воздействовать на тебя. Помнишь, он рассказывал тебе об онтогенетике?

Какое-то мгновение я просто смотрел на нее, а затем расхохотался.

— Ну что ж, давай! Всегда рад побольше узнать об экзотах. Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что они способны заранее вычислить местонахождение обитателя любого из шестнадцати миров.

— Нет, не каждого! — сердито возразила она. — Только твое и еще немногих вроде тебя — и только потому, что ты способен управлять обстоятельствами, а не подчиняться им. Человек, лишь подчиняющийся обстоятельствам, подвержен множеству внешних воздействий, результат которых невозможно предугадать. А у тебя есть ВЫБОР, возможность преодолеть давление, оказываемое на тебя другими людьми и событиями. Падма говорил об этом еще пять лет назад!

— И поэтому я более предсказуем, а не наоборот? Забавно!

— О Там! Зачем так упрощать? Можно обойтись и без онтогенетики. Последние пять лет ты много работал, чтобы стать членом Гильдии журналистов. Разве это не очевидно?

Конечно же, она была права. Я никогда не скрывал своих амбиций.

— Ну вот, — продолжала она, — Итак, ты достиг уровня стажера. Теперь дальше. Какой самый короткий и верный путь к полноправному членству в Гильдии? Сделать привычкой оказываться там, где происходят самые интересные события, не так ли? А что сейчас является самым интересным — для всех шестнадцати миров? Война между Южным и Северным разделами на Новой Земле. Так что ты обязательно должен был добиться того, чтобы тебя послали описывать все происходящее там, а ты, похоже, в состоянии получить все, чего ни пожелаешь.

Я пристально посмотрел на нее. Разумеется, Лиза права. Как же мне раньше не приходило в голову, что я столь предсказуем? У меня появилось ощущение, что за мной постоянно наблюдают в мощный бинокль, а я и не подозреваю об этом.

— Но ты только объяснила, почему я должен был оказаться на Новой Земле, — медленно произнес я. — Но почему я обязательно должен был попасть сюда, именно на этот прием на Фрайлянде?

— Падма… — произнесла она и замешкалась. — Падма сказал, что это место и мгновение — критическая точка. А ты со своими уникальными способностями смог это понять и прилетел сюда, чтобы воспользоваться этим в собственных целях.

Я уставился на нее, медленно постигая сказанное. А затем мгновенно в моем разуме соединилось сказанное ею только что и то, что я уже слышал раньше.

— Ах, да… критическая точка! — натянуто произнес я, снова сделав шаг к ней, — Падма сказал, что она здесь — для Грэйма, но и для меня тоже! Почему? Что это значит для меня?

— Я… — Она запнулась, — Я точно не знаю. Там. Возможно, и сам Падма этого тоже не знает.

— Но что-то же привело тебя сюда! Разве не так? — Словно лиса, настигающая раненого зайца, я чувствовал, что близок к истине. — Зачем же тогда ты охотилась за мной? Скажи мне!

— Падма… — Лиза снова запнулась. И вдруг я понял, что она с радостью солгала бы мне, но что-то не позволяло ей сделать этого. — Падма… совсем недавно узнал то, что знает теперь… благодаря Энциклопедии. С ее помощью ему удалось получить дополнительные данные для вычислений. Так что Энциклопедия сейчас еще более важна для человечества, чем пять лет назад. И опасность того, что Энциклопедия так никогда и не будет закончена, теперь гораздо серьезнее. И твоя способность к разрушению…

Она замолчала и посмотрела на меня, словно умоляя разрешить ей не заканчивать начатой фразы. Но мой мозг уже лихорадочно работал, а сердце бешено стучало.

— Продолжай! — резко потребовал я.

— Способность к уничтожению в тебе оказалась гораздо сильнее, чем он предполагал. Но, Там, — она заговорила очень быстро, словно в лихорадочной спешке, — есть еще кое-что. Ты помнишь, как пять лет назад Падма думал, что у тебя один выход — пройти через эту твою темную долину до самого ее конца? Что ж, это не совсем так. Есть шанс. Он здесь — в этой критической точке. Но ты должен развернуться резко и сейчас же! Ты должен отказаться от того, над чем сейчас работаешь, и, несмотря ни на что, вернуться на Землю и немедленно переговорить с Марком Торре!

— Немедленно… — пробормотал я, всего лишь повторив это слово вслед за ней и просто слушая, как оно отзывается в моих мыслях. — Нет, — сказал я, — сейчас это не имеет значения. Так от чего же я предположительно должен отказаться? От какого именно разрушения?

— Там!

Словно издалека я ощутил прикосновение ее пальцев к своей руке и увидел ее бледное лицо и глаза, пристально смотрящие на меня, словно пытающиеся привлечь моё внимание. Но в тот момент мне казалось, что нас разделяет огромное расстояние. Мне не давала покоя мысль, что даже вычисления Падмы подтверждали наличие у меня необыкновенных способностей. Что же я еще могу совершить, обладая таким даром?

— Разве ты не понимаешь, это в тебе как ружье, готовое к выстрелу, — отчаянно воскликнула Лиза. — Только ты не должен позволить ему выстрелить. Ты в состоянии изменить себя сам, пока еще есть время. Ты можешь спасти и себя, и Энциклопедию…

Последнее слово прозвучало во мне, словно многократное эхо колокола. Оно прозвенело, как все те бесчисленные голоса, которые я услышал пять лет назад в Точке Перехода Индекс-зала Энциклопедии. А потом неожиданно достигло меня и вонзилось в меня, словно острие копья. Будто сияющий луч, разрезало оно темные стены, точно такие же, как те, среди которых я оказался в тот день в офисе Марка Торре. На мгновение тьма расступилась, и в ослепительном свете мне открылась картина: я под дождем, стоящий ко мне лицом Падма и мертвый человек, лежащий у наших ног.