Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник

– Продолжайте, – сказал он.

С близкого расстояния они ничем особым не выделялись, если не считать чистоты и хорошей одежды, что предполагало наличие у них денег.

– Представление «Стайну и Стайну», – произнесла Кыс.

Лацик был странным парнем, настолько тощим и тонким, что казалось, будто под одеждой были только кости, обтянутые сухожилиями. На угловатом лице резко выступали скулы и длинный, тонкий, точно лезвие ножа, нос. Огромные глаза словно грозили вывалиться из глубоко запавших глазниц.

– Представление? Это дорогостоящее предприятие.

– Мы понимаем, – произнес Бэллак.

– Да, я знаком со «Стайном и Стайном», – сказал Лацик, – поскольку работаю геологом-разведчиком. Они иногда покупают у меня материалы. Давайте подумаем... Представление, значит?

Он быстро произвел кое-какие мысленные расчеты, прицениваясь к их манерам и качеству одежды. Слишком мало – и он надует самого себя. Слишком много – и потеряет заработок. Он умел оценивать обстоятельства. Да, к анализу У него был талант.

– Ну, так, не меньше чем две или три, – произнес он.

– Сотни? – спросила Кыс.

– Сотни тысяч, – поправил Бэллак. – Я прав?

– То, о чем вы просите, – закивал Лацик, – стоит недешево.

– Нам нужно представление, – произнесла Кыс.

– Только дайте мне вначале умыться, – ответил он.

Вновь он встретился с ними в грязной общественной столовой, где общались и отдыхали рабочие отвалов и геологи. Лацик переоделся в серый комбинезон и плащ с меховой подкладкой. Отмыть до конца руки ему не удалось. Бэллак заказал три порции какого-то горячего пойла и немного пересушенного печенья. Пар висел в воздухе, резко пахнущем перегретым маслом от обогревателей.

Лацик подсел к ним за обшарпанный металлический стол, прикурил лхо-папиросу и выложил старый информационный планшет. Мимо прошаркали шахтеры в мешковатых рабочих комбинезонах.

– Мне понадобятся имена и подробности, – сказал Лацик. – Это вам не увеселительная прогулка.

– Значит, мы и в самом деле нашли, – произнесла Кыс.

– Вы не похожи на обычных клиентов, – заметил Лацик.

– Что значит «обычных»?

– Аристократов. Тех, кому заняться больше нечем.

– А на кого мы похожи?

Лацик подпер языком впалую щеку и задумался.

– На неприятности? – предположил он. – Послушайте, торговые залы не любят, когда с ними шутят. Они очень нервные. Магистратум, арбитры... проклятие, даже Инквизиция... все что угодно, но эти – ни-ни! Особенно Инквизиция.

– Понимаю, – произнес Бэллак.

– И что бы случилось, окажись мы кем-то из них? – спросила Кыс.

– Вы стали бы покойниками, да и я заодно.

– А разве это не стало бы для них проблемой? – произнес Бэллак. – Скажем, если бы мы действительно оказались из Инквизиции?

– Здесь? Если честно, незначительной. Тут запросто можно припрятать пару-тройку трупов. Плавильные печи. Дрейфующие льды. Или даже под водой. Здесь легко потеряться.

– Что же, мы не из Инквизиции, – ответил Бэллак. – И ни Магистратум, ни что-либо подобное здесь ни при чем. Но вы правильно заметили, что мы не похожи на ваших обычных клиентов, так что позвольте говорить начистоту.

– Продолжайте.

– Мы оперативные сотрудники одного важного лица. Он обладает кое-какими деловыми интересами в этом субсекторе и желает, чтобы его инвестиции направлял внутренний голос. Слишком большие деньги поставлены на кон.

– И он готов довериться Дому, чтобы тот направлял его?

– А разве он не должен?

– О, Дом, несомненно, хорош. Значит, инвестиции?

Бэллак протянул Лацику дата-кристалл. Геолог вставил его в планшет.

– Меня зовут Галл, – произнес Бэллак. – А мою напарницу – Каин.

Какое-то время все молчали, слушая жужжание планшета.

– Подключаюсь к базе улья, – проговорил Лацик. – Подождите секунду. Галл, Каин. Ага, вот оно. С Юстиса. Сейчас проверю ваш биокод.

«Должно быть, – подумала Кыс, – эту информацию подделал Карл».

– Думаю, мы можем поторговаться, – сказал геолог.

– Ну? – медленно протянула Кара.

– Все в порядке. Ни единого признака рецидива – Белкнап стал убирать инструменты, осторожно складывая наиболее хрупкие элементы сканера.

Он посмотрел на нее, и Кара улыбнулась. Они обнялись.

– Я так боялась! – вздохнула она.

– И я. Понимаешь, когда ты пришла ко мне... Кара, любимая, не хочу тебя пугать или накаркивать беду, но ты уже должна была...

– Что? Умереть?

Ты должна была умереть. Той женщине, с которой я познакомился и в которую влюбился на Юстисе Майорис, оставалось жить только шесть месяцев. И вот внезапно раковая опухоль исчезла как по мановению руки. Мне все казалось, что я допустил какую-то ошибку, упустил что-то из виду и болезнь вернется. И когда ты пришла ко мне сегодня вечером... Но если я не полный профан в своем деле, то все в порядке. Опухоли нет. Ни единого признака. Ты здорова.

Кара поднялась. В корабельном лазарете они были одни, если не считать того, что возле коматозного мальчика в комнатке неподалеку сидел Фраука. Ануэрт и Файфланк сейчас были на мостике.

– А ты и в самом деле?.. – спросила Кара.

– Что?

– Полный профан в своем деле?

– Нет, – рассмеялся он. Кара поцеловала его в шею.

– Почему у тебя такое выражение лица? – спросил он, расстегивая халат и вешая его в шкафчик.

– Я так и не рассказала Рейвенору. Держала все в тайне. Теперь все в порядке, а тайна внутри меня осталась.

– О чем это ты?

– Мне было очень неприятно скрывать это от него, – пожала плечами Кара. – Приходилось учиться не говорить правду. Но теперь мне нечего больше скрывать, а чувство такое, будто я по-прежнему что-то прячу.

– Ничего не понимаю, – произнес он.

Она задумчиво поднесла к губам ладони и выдохнула.

– Трудно объяснить. Такое ощущение, будто я храню какую-то ужасную тайну, хотя мне совершенно нечего скрывать.

– Сознание обладает способностью к адаптации, – произнес Белкнап. – Оно привыкает к тому, к чему привыкает. Это пройдет.

– Очень надеюсь. Порой я просыпаюсь с мыслью, что еще немного – и ухвачу ее за хвост.

– Тайну?

– Да, тайну. Она имеет какое-то отношение к Карлу.

– Карлу?

– Знаю, знаю, – засмеялась Кара. – Это глупо, но почему меня не покидает чувство, будто я лгу только ради того, чтобы покрывать Карла?

– Комплекс вины, – сказал доктор. – Просто чувство вины по отношению к Рейвенору. Трон его знает, почему все это увязалось с Карлом. Может быть, ты знаешь о нем что-то, чего не знаю я?

– Он просто напыщенный осел, который носит слишком много колец, но очень хорошо справляется с делом.

– Значит, ничего такого?

– Но почему-то, – пожала она плечами, – я чувствую себя настолько запутавшейся... Словно блуждаю в тумане. Почему, доктор, меня постоянно преследует ощущение неловкости? Может быть, я действительно что-то забыла?