Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник

– Я их и не спрашивал, – сказал ей Лацик, не сводивший изучающего взгляда с кресла жизнеобеспечения Рейвенора.

На встречу Лацик явился в грязной рабочей одежде: потрепанном, латаном-перелатаном комбинезоне на меху и стеганом плаще. Кроме того, он тащил неряшливый заплечный мешок.

– Оружие? – спросил у него Бэллак.

– Просто инструменты торговли, – ответил Лацик, протягивая мешок дознавателю, чтобы тот мог досмотреть его.

Гирам занял место впереди, между Нейлом и пилотом. Остальные могли видеть через открытый люк по-спартански обставленную рулевую рубку с креслами. Под темными лобовыми иллюминаторами мерцала аппаратура.

Лацик оказался достаточно умен, чтобы не пытаться разводить Нейла на разговор. Как только они вышли в открытые воды, Гарлон протянул Гираму серый кейс, в котором лежали невероятно дорогие часы. Лацик бросил внутрь краткий взгляд, уложил кейс в мешок и включил навигационный модуль на приборной панели. Когда тот прогрелся, проводник ввел в него девятнадцатизначное число. Ключ. Изображение на мониторах замерцало и поплыло, поскольку графики изменились и требовали перерисовки. Затем на экране возникла карта, похожая на красную паутину, где белым цветом отображался проложенный маршрут и маркер текущего положения.

– Приличное расстояние, – произнес Нейл.

– Минимум восемь часов, – ответил Лацик, – если, конечно, не возникнет каких-либо задержек.

– Задержек? – спросил Нейл.

– Обрушения льда. Подводные течения. Думаю, ничего более неприятного в это время года быть не должно.

– А что, бывает и что-то более неприятное?

– Например, водовороты. И уж поверьте, если бы существовал хоть малейший риск попасть в один из них, мы ни за что бы не покинули ангара.

– Это Дом? – показал Нейл на навигационный дисплей.

Лацик покачал головой:

– В настоящее время Дом находится глубже, примерно в сорока километрах к юго-западу от этой позиции. Но масштаб карты слишком большой, чтобы отобразить его. А то, на что вы указываете – Беринт восемьдесят восемь, одна из глубоководных буровых установок, сидящая в двухкилометровой дырке, прорезанной в паковом льду. Она послужит для нас оправданием выхода в данном направлении. Добравшись до восемьдесят восьмого, мы изменим курс.

Остальные с удобством расположились в пассажирском отсеке. Плайтон приникла к одному из небольших бронированных иллюминаторов, выгибая шею то так, то этак, чтобы разглядеть что-нибудь наверху или в глубине. Они погрузились уже на три сотни метров, где вода была черной и кристально чистой, но над ними маячили зеленые сумерки.

– Жутковато, – пробормотала Мауд.

На нее оглянулась Ангарад.

– Я говорю про всю эту воду над нами. Давление. Холод. В случае чего, даже если и удастся выплыть к поверхности, поверхности-то там и не будет. Только толща льда.

Ангарад пожала плечами и отвела взгляд. На нее мало что могло произвести впечатление.

– И что, весь океан закован льдом? – спросила Плайтон.

– Целиком и полностью, – ответил Рейвенор, – если не считать нескольких аномальных разрывов. Толщина льда в среднем составляет полкилометра. Основательная крыша

– Очень не вовремя выяснилось, что у меня клаустрофобия, – произнесла Плайтон, скорчив гримасу.

– Ты же путешествовала в космосе, – произнесла Ангарад. – По сравнению с ним это ничто.

– Этот океан способен убить тебя так же молниеносно, – произнесла Плайтон. – К тому же у каждого из нас могут быть личные небольшие фобии, верно?

– У меня нет личных фобий, – ответила Ангарад, что вызвало смех у Мауд.

– Там есть какая-нибудь жизнь? – спросила Плайтон.

– Примитивные водоросли. Колонии бактерий. Планктон. Пусть сюда и не проникает солнечный свет, но на этой луне идут невероятно бурные процессы. Высока геотермальная активность.

– А крупнее ничего не водится?

– Нет. Слухи, конечно, всякие ходят, но – нет.

– Холодно, – произнесла Плайтон, вновь выглядывая в иллюминатор.

– И глубоко, – сказал Рейвенор. – Расстояние до дна океана зависит от места, а кое-где не подлежит измерению.

– Не подлежит измерению? – спросила Плайтон.

– Бездна.

– Что значит «не подлежит измерению»?

– Это значит, что любой инструмент, посланный для того, чтобы измерить глубину, оказывается уничтожен невероятной силой давления.

– А ауспексы? Модары?

– Глубина, холод и давление в подобных местах настолько высоки, что вода начинает вести себя очень необычным образом. Океан не желает отдавать свои тайны. Ты права, Мауд. В определенном смысле это место куда более опасно, чем космос. Океан Утохра является одним из наиболее удивительных мест в Империуме. Возможно, именно поэтому здесь и появился Дом.

– Думаете, мне сильно полегчало после того, что вы рассказали? – спросила слегка побледневшая Плайтон.

– Мне кажется, что с личными фобиями проще справиться, когда знаешь их пределы. Поэтому я и постарался рассказать обо всем как можно подробнее.

– О чем именно? О том, что под нами загадочная бездна, о которой нам ничегошеньки не известно и из которой нам, если что, ни за что не выбраться? – поинтересовалась Плайтон.

Какое-то время Рейвенор не отвечал.

– Пожалуй, мне не стоило встревать в разговор, – наконец произнес он.

Инквизитор проплыл по каюте, приблизившись к Кыс:

– Просто чтобы ты знала: связь потеряна. Воксу не пробиться через воду и лед даже при помощи ретранслятора в улье. Что-то – должно быть, лед, хотя я и не понимаю причин – отражает ментальную передачу. Нам не связаться с Карой.

– Вы разговаривали с ней до отправления?

– Прямо перед выходом. Ей известно, чем мы сейчас заняты. Я приказал ей не волноваться, пока не пройдет неделя.

Рейвенор заметил, что Кыс спокойно и молча смотрит вперед, наблюдая за Лациком через люк, ведущий в рубку управления.

– Мы можем ему доверять?

– Нет, – сказала она, – ни на грош. Как мне кажется, он помогает нам только из-за денег. Впрочем, уже слишком поздно.

– Что, если он окажется предателем?

– Мы все вооружены. А это уравновешивает любую исходящую от него угрозу.

Оценка Лацика оказалась очень приблизительной. Только на то, чтобы добраться до буровой Беринт восемьдесят восемь, ушло почти одиннадцать часов. Проводник винит во всем встречные течения и непредсказуемую аномалию, известную как Глубинный Поток. Странно слышать такое в мире, где предсказания стали наиболее ценным товаром.

Путешествие становится все труднее. Из всех звуков до нас долетает только вялое побулькивание кавитационной системы. Атмосферные модули лодки пребывают не в лучшем состоянии, поэтому внутри становится все холоднее, а воздух застаивается. Я ощущаю дискомфорт своих спутников, исходящие от них запах беспокойства и боязнь замкнутого пространства. Хуже всего приходится Мауд. Неожиданно проявившаяся клаустрофобия начинает угнетать ее уже на физическом уровне. Я не «надевал» Мауд раньше и не стану даже пробовать, пока не получу ее согласия, но я позволил себе мягко внедрить пси-зонды в поверхностные слои ее сознания и теперь борюсь с охватившей Плайтон паникой, воздействуя на частоту ее дыхания и замедляя ее пульс. Я использую метаболические процессы в качестве инструмента для борьбы со страхами.