Владимир Поселягин - Я - истребитель-3

— Гриш я руками грести буду, знаю, что долго, но другого выхода нет. Ты возьми, сколько сможешь вещей и на тот пляж с пирамидой, я потом прибегу, заберу остальное и углей для костра.

— Хорошо.

Толкая лодку от берега, пока вода не дошла мне до пояса, я оттолкнулся и одним рывком залез в лодку, старясь не потревожить ногу Никифорова. На открытую воду мы не выходили, слишком большая волна, поэтому доплыв до кораллов, образующих этакую дамбу защищающую остров от волн, поплыли рядом с ними. С трудом проплыв скалу, там волна была крупнее, мы достигли нужного пляжа.

Нас уже ждал Гриша, пока мы плыли, он успел дважды сходить и принести все вещи, не исключая угли на куске железа. Сейчас легкий дымок вился над костром. Дотащив волоком лодку до деревьев, мы осторожно вытащили Саню и положили на расстеленную одежду американца.

— Если лодку перевернуть получиться не плохая лежанка, высохнет так и сделаем.

— Неплохая идея, — согласно кивнул Гриша.

— Я схожу вглубь острова, посмотрю, что там есть, и бамбук принесу, нужно сделать треногу, чтобы вешать железо над костром.

— Хорошо.

— Ты все принес с берега?

— Да.

Пока Гриша кормил Никифорова. Вооружившись ножом, я углубился в тропический лес. Пройдя к роднику и напившись через двадцать минут оказался у зарослей бамбука. В середине острова было небольшое озеро, метров в двадцать. Со скалы я его не рассмотрел, лес скрывал. Стволы бамбука достигали с мою руку, а то где и больше. Заметив лежавший не земле ствол, уже желтый высохши, толщиной с мою ногу, я только кивнул. Это было то, что надо, кусок был размеров с три метра. С огромным трудом срезав пару молодых стволов бамбука, я все сложил вместе и, положив на плечо, я направился обратно.

— Тут топор надо, а не ножик, — отшвырнув метровый кусок бамбука, сказал я со злость. Вот уже два часа я царапал этот ствол, снимая тоненькие стружки. Крепкий оказался… падла.

— Оставь мне, у меня руки свободны, я сделаю, — сказал Саня. Он сидел, прислонившись к одному из деревьев, и с аппетитом поедал очередной плод манго.

— Хорошо. Я тогда сделаю острогу и за рыбой, попробуй что-нибудь наколоть.

Сделать острогу из ничего было гораздо легче, чем насадить на нее рыбу. Я только после сотого промаха сообразил, что преломление света в воде сыграло со мной плохую шутку. Думаю то, что я насадил на острогу здоровенную рыбину заслуга счастливого случая, чем мой успех. Оскальзываясь на мокрых камнях, на которых «удил» рыбу. Я потащил трофей к лагерю, радостными воплями извещая о добыче. Рыбина билась на остроге. Но я крепко держал ее острым концом вверх, чтобы она не соскользнула.

Пока я был на рыбалке, Никифоров сумел закончить с бамбуком, даже проковырял в нем две дырки для импровизированной веревки, которую сплел из сухой травы. Теперь у нас было ведро литра на три. Над костром была сделана рамка, на которой лежал и нагревался кусок метала, который мы решили использовать для жарки, второй камнем согнули и сделали что-то вроде котелка. Правда, в это кривом недоразумении помещалось всего около литра воды, но зато можно было сварить бульон. Пока меня не было, парни в своих силах обустроили лагерь, наломали-натаскали ветвей папоротника, сделали лежанки. Рядом с Саней стоял «котелок» с водой, рядом половинка ракушки, он теперь мог сам в любое время напиться. Рядом стояло «ведро» с водой.

— Ща почищу и пожарим, — сказал я и, забрав нож, побежал к срезу воды.

Правда, быстро почистить не получилось, опыта не было. Когда нарезанные куски упали на раскаленный кусок металла и зашкворчали, по пляжу разнесся восхитительный аромат жареной рыбы.

— Вкусно, — облизывая руки от рыбьего жира, произнес Никифоров.

— Точно, очень вкусно. Спасибо Сев, жаль только соли нет.

— Будет соль, я там в распадке белесый налет на камнях видел, видимо это каменная соль. Сейчас стемнело уже, а завтра с утречка и попробую наковырять, — ответил я.

Спать мы ложились более-менее сытыми. Рыба хоть и была крупная, но для трех голодных мужиков едва хватило. Ничего, опыта хоть капельку да набрался, завтра попробую наловить побольше. Зря, что ли рыбьи внутренности не выбросил, будут приманкой.

— Спокойной ночи парни.

— Спокойной ночи, — ответили они хором.

Следующий день начался, с подозрительного шума в глубине леса разбудившего нас.

— Что это было? — спросил Никифоров, видимо он проснулся раньше и просто лежал.

— Не знаю, кто-то в кустах возиться. Слышите? — Спросил Гриша.

Я же разворошив угли и, подложил высохшей травы, раздул угли. Как только костерок снова задымил, подбросил сперва тонких веток, потом уже и побольше. Все они были сухими, поэтому дыма особо не было, так тонкая едва заметная струйка.

— Пойду, посмотрю, — сказал я, подхватив острогу, осторожно углубился в лес, и почти тут же выскочил обратно.

— Кто там? — почти хором, тихо спросили остальные островитяне.

— Не знаю, колючки там. Сейчас оденусь, — так же тихо ответил я. Войти в лес в одних трусах было не совсем умным поступком, быстро одевшись, я снова подхватил острогу и углубился в заросли леса.

Шум раздавался дальше, осторожно шагая, и поглядывая под ноги, чтобы внезапно не хрустнуло что-нибудь под ногой, вышел к зарослям бамбука, окружавшим маленькое озеро. Шум к этому времени уже стих, но я уже видел источник.

— Мрак, где мы ночевали? — тихо пробормотал я себе под нос.

На мятых стеблях бамбука на небольшой вытоптанной поляне огромный удав сжимал своим кольцами небольшого подсвинка. В тот момент, когда я подошел, послышался треск ломающихся костей. Подсвинок, несколько раз дернувшись, затих.

Сам не ожидая от себя таких действий, ох как змей не люблю, я подскочил, пока они были в связке и загнал острогу удаву под основание черепа, тут же отскочив назад.

Думаю я что-то повредил, потому как удав забившись кольцами — тушка свинья отлетела в сторону — стал крутится по земле, сломав оставшуюся в теле острогу.

Отступая все дальше в лес, я спрятался за большое дерево и стал пристально наблюдать за удавом, изредка осматривая ветви дерева и ближайшие кусты. Не дай бог еще одно такое бревно, где ползает, возьмет да свалиться на меня.

Когда я вышел из леса и направился к лагерю, крутя в руках сломанную острогу, на меня уставились две пары вопросительных глаз.

— У меня есть две новости. Первая, острога как вы видите, сломана, и пока мы останемся без рыбы. Вторая, у нас много мяса, вот только что с ним делать? Оно же быстро протухнет?

— Давай рассказывай, — тут же потребовал Никифоров.

Когда я закончил он воскликнул:

— Надо же срочно кровь выпустить из обоих.

— За дурака меня не держите. Выпустил уже, и тушу свиньи к дереву прислони вверх ногами, чтобы стекло больше крови и быстрее. Я только к удаву не подходил, не люблю я их.