Игорь Негатин - Лишнее Золото-2

— Да, — удивлённо протянул Михаил. — Вы что, были с ним знакомы?!!

— Увы, — развёл руками я. — Всего лишь читал.

— Да, да, конечно, — покачал головой служитель. — Откуда вам знать этого человека! Эх, куда ушли эти времена, которые создали таких людей? Куда ушла эпоха великих открытий? Исполины! Титаны! Я вам скажу даже больше! Я скажу честно и откровенно — таких людей больше не делают и секрет их изготовления утерян! Навсегда!

Карим с удивлением наблюдал за нашим разговором, а после следующей фразы вообще впал в ступор, где и оставался следующие полчаса.

— Мсье Гершман, — обратился я к мужчине, — как вы считаете, а не пообедать ли нам в соседнем ресторанчике? Позвоните жене, извинитесь. У вас, дома, установлен служебный телефон, не правда ли? Скажите, что обед, в конце-концов, можно подать и к ужину. Вы, как я понимаю, много повидали. Чертовски интересно было бы послушать… Мы молодые, что греха таить, иногда забываем посоветоваться со старшими. Набиваем шишки на ровном месте. А всё потому, что вовремя не попросили совета! А оружие… да чёрт с ним, с этим железом! Его можно выбрать и после обеда.

Гершмана мы решили подождать на улице. Ему сейчас не позавидуешь — предстоит нелёгкий разговор с женой. Но что такое небольшой семейный скандал, по сравнению с удовольствием быть выслушанным! Рассказать о своей бурной молодости и людях, которые были рядом.

— Если честно, Поль, — Шайя посмотрел на меня, — то я ни хрена не понял…

— Карим, — ухмыльнулся я, — если тебе кто-нибудь скажет, что «мир тесен» — плюнь ему в глаза. Мир не просто тесен, — в нём не протолкнуться!

Мы засиделись почти до самого вечера. Михаил оказался прекрасным рассказчиком. И куда только делись его сухость и педантизм?! Он был из тех людей, кто несколькими штрихами способен нарисовать картину и она оживёт, послушная его разуму. Картины прошлого, как живые вставали перед нами. Нет, здесь не было рассказов про героизм. Оставим это журналистам. Здесь были люди. Их повседневные дела, заботы и радости. И суровая северная природа, — всего лишь декорация. Опасная, подчас жестокая, но декорация. Как северное сияние. Михаил будто помолодел. Он выпрямился, в глазах появился упрямый огонёк. Как мало нужно человеку. Внимание и слушатели. Если честно, то мне стало немного стыдно. Хотел получить информацию о человеке, а передо мной раскрыли душу. Хреновый из меня детектив.

После обеда в ресторане, Гершман размяк и был щедр как Меценат. Выделил нам новенький M-3, десятка два лент и три запасных ствола. Два ящика полезных мелочей, кобуры, подсумки для магазинов и достаточное количество гранат. Про патроны, я умолчу. Их много не бывает, но загрузились мы так, что больше не увезти.

Для сотрудников взяли автоматы Калашникова. АКМС, под патрон семь шестьдесят два. Михаил предлагал семьдесят четвёртые, но мы дружно отказались. Вернувшись, выгрузили всё в ангар и я зашёл к Чамберсу, чтобы узнать про утренний визит Виктора. Хотя… Не надо быть ясновидящим, чтобы понять причину такого внимания.

Я не ошибся. Виктор приезжал не просто так, а по поводу. Если быть точным, — по поводу Билла Тернера и его пьяной болтовни. Прижал Чамберса к стенке и потребовал объяснений. Не знаю, чем пригрозил, но Джеку пришлось всё рассказать. И про скелеты, и про находки, и даже про нашу дикую идею, о возможности двухстороннего перехода. Увы, но другого выхода у Чамберса не было. Виктор, когда это необходимо, умеет быть убедительным и правильно расставлять акценты.

— И ты выложил всё, как на исповеди? — спросил я Джека.

— А что мне оставалось делать? — огрызнулся Чамберс. — Чёртов Тернер! Трепач!

— Ладно, не переживай. Виктор не самая большая сволочь в этом мире. Если он во что-нибудь вцепился, то будет держаться намертво, как бульдог. Или загрызет, или обслюнявит. Кто знает…

— Что?

— Кто знает, — медленно повторил я, — может проход и правда двухсторонний?

— Меня это совершенно не радует, — покачал головой Джек. — Для полного счастья, нам только туристов здесь не хватало. Ты уже был в Арсенале?

— Только что вернулся.

— Прекрасно. Надо заканчивать дела и сматываться отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

Шесть автоматов и четыре пистолета. Для мужчин выбрали Браунинг Хай Пауэр, а для нашей медички — чешский CZ83, под советский девятимиллиметровый патрон. Насте (по её личной просьбе) нашли самозарядный карабин Симонова. Когда Гершман узнал, что СКС нужен для русского геолога, то чуть не прослезился. От умиления. Долго копался в своих книгах, а потом ушёл в глубину ангара и принёс новенький карабин. Как он выразился: «выбирал, как для себя». Предлагал подобрать и пистолет, но Насте он не нужен — она не расставалась с Парабеллумом.

— Ой, не могу! Ох, держите меня! Я сейчас сдохну!!! — Карим хохотал как сумасшедший. Он хватал руками воздух, пытался остановиться, но ничего не получилось. Наконец, обессиленно, завалился на пол нашего вагончика и простонал. — Ой, это что-то… Ты видел? Эндрю! Ты видел?!!!

— Кончайте ржать, пустомели, — усмехнулся я. Если честно, то оставаться спокойным, глядя на то, как эти черти веселятся, было трудновато. — Ну ошибся, с кем не бывает.

— Это теперь так называется?!!!

— Ой… У меня уже живот болит!

— У самих морды были не лучше.

Несколько минут парни громко смеялись.

Нет, «громко смеялись» не подходит. Эти черти оглушительно ржали и останавливаться, судя по всему, не собирались. Немного успокоились, сели на пол и перевели дух. Карим вытирал слёзы, всё ещё давясь от смеха. Пратт попытался что-то сказать, но посмотрев друг на друга они опять начали ржать.

— А Поль ей и говорит, — задыхаясь от смеха, начал Шайя. Он хочет пересказать эту историю, но связного рассказа не получается. Уже после первой реплики не выдерживает и начинает безудержно смеяться. Эндрю хохочет без пауз и остановок. Парни дошли до того состоянии, когда достаточно показать палец и всё — смех обеспечен.

— Что он ей сказал???

— Это… мадам Куликова… вам лучше не разбирать… А потом… Потом, она…

— Что??? — взахлёб переспрашивает рыжий Эндрю. Можно подумать, что его там не было. Он уже не смеётся. Он стонет.

— Не ра… Не ра… Не разбирать!!! — Карим давясь, тычет пальцем в автомат, лежащий рядом с ним и опять начинает оглушительно ржать.

Опять начали… Ну и когда успокоятся? Вот охламоны. Ещё несколько минут я крепился, а потом не выдержал и засмеялся вместе с ними. Да уж, история…

Если коротко, то на следующее утро после поездки в Арсенал, мы собрали всех сотрудников и отправились на стрельбище, чтобы проверить их навыки обращения с оружием. Туда, где Пратт ежедневно измывается на моей персоной, вдалбливая снайперское искусство. Мы с Эндрю приехали немного пораньше. Разложили небольшой стол, пристреляли оружие и поставили мишени. По словам Пратта, за их сохранность можно было не волноваться. Ему уже приходилось проводить такие проверки, и гражданские сотрудники Ордена, (за редким исключением), бьют богу в окна. Для новичков, не покидавших пределы Базы или Порто-Франко, стрельба — это ещё одно развлечение Нового мира. Даже для тех, кому доводилось видеть трупы убитых. Они благодушно взирают на этот мир. Отделяют себя от происходящего. Смерть кажется далекой и совсем не страшной. Смотрят на неё, как на батальную сцену в фильме. Возбуждает, но не грозит. Конечно, это не касается тех, кто уже ходил в экспедиции. Они и стреляют получше, и на мир смотрят более трезво — через прицел.