Виктор Кравец - Далекие близкие звезды

- Да, сестра?

- Когда?

Это у Мисаки была такая игра: она обожала задавать вопросы, которые с равной вероятностью могли относиться к различным темам, предоставляя собеседнику самому выбирать, что именно ее интересует в данный момент. Олег обосновано подозревал, что это - часть какой-то управленческой методики, намертво вбитой учителями в очаровательную ушастую головку юной принцессы, которая всерьез готовилась принять участие в управлении огромным кланом, являющимся фактическим владельцем нескольких десятков звездных систем.

Рон, знакомый с этой манерой сестры куда лучше Олега (было б странно, если б это было не так), прекрасно понял смысл вопроса и ответил в той же манере:

- Завтра утром, онэ-сан.

- Поможешь?

- Я уже приказал Сакуре собрать твои вещи. - Вздохнул Рон и, покосившись на Олега, добавил. - Отец прибудет за нами завтра утром на "Восходящем над Фудзи"...

- Ксоооо! - Простонала Мисаки... и на этот раз совершенно искренне.

- ... с матушкой.

- ##ять!!! - Мисаки и Олег одновременно воспользовались незаменимыми средствами русского языка.

Рон при этом продемонстрировал Олегу кроткую улыбку - судя по всему, хорошее настроение вновь стало возвращаться к нему. Пусть даже гадость сделал не лично он, но - все же...

- Пойду я, пожалуй! Как раз успею сделать ставки... Уважаемая сестра, Олег-доно, позвольте откланяться!

Автоматическая дверь палаты с мягким шелестом закрылась за повеселевшим Роном и они остались одни. Олег только успел мельком увидеть кирасы охранников в коридоре.

- Засранец! - Беззлобно прокомментировала Мисаки.

- До завтрашнего утра - уйма времени! - Бодренько сообщил Олег... и "сдулся". - Десять раз успею добежать до канадской границы.

- Не вибрируй! - Вздохнула Мисаки. - На орехи нам, конечно, попадет, но половинить тебя катаной никто не посмеет. Это и у нас уже давным-давно не практикуется, а уж здесь...

- Ты знаешь, мне стало спокойнее... - С деланным энтузиазмом поделился Олег.

- Отлично! Когда не можешь чего-то изменить - то и переживать незачем!

Парень впал в ступор - попытался сообразить: то ли эта сентенция должна была его успокоить, то ли совсем наоборот. Мисаки, пожалуй, была единственной, кому удавалось ставить его в тупик.

- Кроме того, отец крайне негативно относится к порче чужого ценного имущества... А пилот-сенс (даже необученный) - это очень-очень-очень ценное имущество...

"Ну что за язва!"

Тем не менее, Олег осуществил свое намерение и взял Мисаки за руку... чего она, судя по довольной улыбке, и добивалась, оставив ее над поверхностью геля.

Многое мог сказать наблюдательный Олег про чету Ишики, но в первую очередь ему пришлось бы в самых восторженных эпитетах отдать должное актерскому таланту "Великолепного Красного Бриллианта Клана Ишики" (этот эпитет на разные лады таскали друг у друга практически все СМИ Империи Восходящих Звезд, специализирующиеся на светской хронике). Мать Мисаки, Акане Ишики.

Первым в палату просочился ректор Боросов и, страшно завращав глазами, показал свое отношение к парочке, держащейся за ручки... Пришлось прятать все конечности под гель.

А после этого в палату влетел маленький, но разрушительный вихрь в белом хаори с умопомрачительной по красоте красной вышивкой на тему драконов, тигров и еще какого-то мифического зверья. Ну и с обязательными "падающими лебедями" - гербом клана Ишики.

Крохотная миниатюрная (что для этой расы было совсем нехарактерно) ослепительно красивая женщина в пару секунд овладела полным вниманием всех присутствующих - и ректора Академии, и двух деканов, и десятка сопровождающих лиц (с российской стороны, разумеется, с японской же... все и так ловили каждое ее слово и жест).

Появление сопровождающих лиц, между прочим, осталось незамеченным. Они - и "эльфы" и русские - какими-то тихими серыми мышками просочились в палату и растеклись вдоль стен.

Акане Ишики грациозно всплескивала руками, гладила Мисаки по голове (благо, кто-то из медперсонала ранним утром озаботился и уровень геля был спущен, а коконы чуть наклонены, так что теперь вся голова, а не только лицо, находилась над поверхностью), целовала ее в носик, в губки, в глазки, в щечки. Выражение лица Мисаки при этом было очень интересным - эдакий пикантный коктейль из смирения, вины, опаски и смущения. И не умолкала ни на минуту. При этом - удивительно! - добилась понимания и осмысления каждого своего слова!

Она так беспокоилась за свою кровинушку, она так переживала... Как хорошо, что таможенники вошли в ее положение... И отец беспокоился, и отец переживал, и даже Его Светозарное Императорское Величество (да будет его здоровье таким же крепким, как горы!) изволил проявить беспокойство, а как они благодарны Его Императорскому Величеству Великому Князю (да будет его ум столь же острым, как шинкены клана Ишики!), который...

Тем временем кокон с Мисаки каким-то волшебным образом смещался к двери.

- Ой, молодой человек! Как же так! Пострадали из-за моей неразумной дочурки. Я так огорчена! Примите самые искренние извинения от лица всей нашей семьи!

Вот такой поворот был совершенно неожиданным. Неожиданным для любого из присутствующих, более-менее находящегося в теме. Олег успел увидеть, как расширились от удивления глаза Мисаки, прежде чем кокон исчез за дверью, как не удержался и озадачено хмыкнул ректор Баросов, а декан Ивченко растерянно закрутил головой...

- Я так вам благодарна за то, что позаботились о Ми-тян! Она у меня такая неразумная! Примите самые искренние...

Судя по перекосившемуся лицу, Баросову пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы челюсть не рухнула вниз. А вот декан Ивченко, совершенно неискушенный в политических баталиях, за физиономией так и не уследил. И с тихим "Ась?" его рот приступил к неприличной ловле ворон.

Ответа от Олега, понятно, не требовалось. Спустя минуту он поймал себя на том, что его лицо принимает точно такое же выражение, как виденное им несколько минут назад у Мисаки - смирение, опаска, смущение и вина. Кстати, свою порцию поглаживаний по голове он тоже получил. К счастью, обошлось без поцелуев в щечки-глазки-носик. Но все равно - в полной мере почувствовал себя неразумным ребенком, которого чуть-чуть пожурили за детскую шалость, но так любят, так любят, и, поэтому, шлепать не будут. Почему-то на языке крутился самый глупый вариант ответа из всех возможных: "Я больше не буду!"

И только когда миниатюрная женщина, которой было очень-очень много, покинула палату, Олег вспомнил, что все это время отец Мисаки, Ишики Горо, представительный породистый красавец, не отрываясь, внимательно рассматривал его, Олега, холодными черными глазами. С непроницаемым гранитным лицом. Что ж, видимо, он и был тем единственным человеком в Галактике, на кого не действовал гипноз ослепительного сияния Великолепного Красного Бриллианта Ишики. А уж зачем рассматривал... Пытался запомнить?