Валерий Вайнин - Четвертое правило Мангуста

Директриса опустила взгляд:

– Я не побеспокоила бы вас из-за покраски. Вы обещали на следующей неделе, и я верю вам, но… тут возникли некоторые обстоятельства… Вы не обиделись, что я приняла на работу вашу супругу?

Я отмахнулся:

– Уже переварил. Что за обстоятельства?

– Сегодня утром сюда приходили… Глеб Михайлович, только не волнуйтесь. Утром приходили из уголовного розыска. Вот я записала фамилии. – Она вынула из ящика стола листок. – Майор Калитин, капитан Сычова и лейтенант Гномкин. Представились официально. Интересовались вами, причем задавали такие вопросы… – Во взгляде Зинаиды вновь вспыхнула решимость. – Я указала им на дверь, но они грозили вызвать меня повесткой на Петровку и допросить по всей форме. Плевать, пусть вызывают. Но майор Калитин грозил, что вам будет хуже, если я откажусь сотрудничать. Задавали такие вопросы… Начиная с того, как давно вы работаете в школе, сколько получаете, и кончая тем… о Господи!.. не замечены ли вы в приставании к девочкам или к мальчикам. В сексуальном плане, понимаете?

Вскочив со стула, я плеснул воды из графина в стакан.

– Понимаю, Зинаида Павловна. Вот выпейте.

Она оттолкнула мою руку, расплескав воду.

– Глеб Михайлович, я в порядке. Что у вас за причуды?… Я сказала им, что буду жаловаться и не позволю дискредитировать школу, что вы безупречный преподаватель и активно участвуете в общественной жизни…

– Тут, положим, вы соврали, – ввернул я.

– Глеб Михайлович, я знаю, как с ними разговаривать! – Директрису несло на всех парусах. – Я обещала, что так не оставлю. А майор Калитин с наглой ухмылочкой мне заявляет: жалуйтесь хоть в прокуратуру, хоть в ООН. Ладно, говорю, в чем его подозревают? Вас то есть. Ни в чем, говорят, обычная рутинная проверка. Ничего себе «ни в чем»! После всех этих гадких вопросиков! Глеб Михайлович, давайте поступим так…

Я непочтительно перебил:

– Зинаида Павловна, почему вы не проинформировали меня по телефону? Зачем было мне сюда мчаться?

Директриса вылупила на меня глаза:

– Вы просто ребенок! Телефон может прослушиваться!

– Телефон не прослушивается, Зинаида Павловна. Все чисто.

– Вы не можете этого знать.

– Однако я вас уверяю.

– Глеб Михайлович, не стройте из себя специалиста. Силовые структуры имеют теперь такое оснащение, что спаси нас боже.

Что с ней было делать?

– Ладно, спасибо. – Я направился к двери. – Приму контрмеры.

Она догнала меня на лестнице:

– Что за меры вы собираетесь принять?

– Пожалуюсь в газету. Или обращусь в Комитет солдатских матерей.

Зинаида хихикнула:

– Вы невозможны. Как жена вас выносит?

– Хороший вопрос. Непременно у нее поинтересуюсь.

Мы спустились на первый этаж, пересекли вестибюль и вышли на школьное крыльцо. Щурясь от солнца, директриса удержала меня за руку.

– В чем вас подозревают?

– В том, что вместо французского я преподаю биологию.

– Глеб Михайлович, серьезно.

– А серьезно, – разозлился я, – на меня хотят повесить грабеж с шестнадцатью трупами. Возможно, трупов уже больше. Так что, Зинаида Павловна, всмотритесь, кто перед вами.

Она поняла, что на сей раз я не шучу.

– Но это же… просто абсурд!

– Откуда вам это известно? Может, я тот, за кого они меня принимают.

Бледные щеки директрисы порозовели:

– Когда вы дурачитесь, терпеть вас еще можно. Но когда вы говорите такие вещи… Глеб Михайлович, я готова треснуть вас по башке!

– Если башка прояснится – скажу спасибо. – Я спустился на ступеньку вниз.

Между тем в школьные ворота вошли двое: Вася, с которым я назначил встречу, и – вот сюрприз! – Павел Тимофеевич Хлыстин, сухопарый господин с тросточкой. Вася нынче был в спортивном адидасовском прикиде, а Хлыстин – по-прежнему в светлом костюме, только иного оттенка. Славная эта парочка бодро шагала к нам. А за стальными прутьями школьных ворот поблескивал «БМВ» цвета капучино, подпертый джипом охраны. Четверо амбалов расположились вдоль ворот, точно орангутаны в клетке.

Не заметив незваных гостей, директриса воскликнула:

– Стойте, Глеб Михайлович! Надо поставить их на место: у меня есть кое-какие связи!

– Зинаида Павловна, спасибо, я справлюсь сам.

– Ну да, справитесь! Вы просто большой ребенок! Как хотите, но я активно вмешаюсь!

Это уже было черт знает что. А Вася и господин с тросточкой неотвратимо приближались. Впрыгнув на крыльцо, я взял директрису за плечи:

– Не лезьте в это дело. Я с этим быстро разберусь и займусь покраской школы. Обещаю, ни пятнышка не останется.

– При чем здесь пятна?! Думаете, я помешана на репутации?!

Я слегка ее встряхнул:

– Зинаида Павловна, решайте проблемы с бухгалтером. Прошу вас, идите к себе в кабинет.

За спиной послышался голос Хлыстина:

– Так, так! Воркуете, голубки? Что ж, дело молодое.

Лицо Зинаиды стало пунцовым:

– В чем дело?… Вы к кому?!

Вася, красный погуще директрисы, рассматривал ступеньки. А Павел Тимофеевич, нимало не смутясь, указал на меня тростью:

– К вашему учителю французского. Не торопитесь, мы подождем. Жаль прерывать столь пылкую беседу.

Директриса растерянно на меня взглянула:

– Глеб Михайлович, эти люди…

– Зинаида Павловна, – сказал я резко, – люди бывают разные. Будьте умницей, идите к себе в кабинет.

Помедлив, она вздохнула и вошла в здание школы:

Хлыстин зааплодировал:

– Браво. Так с ними, с бабами.

Я обратился к Васе:

– Где тот, кого ты обещал привести?

Вася избегал моего взгляда.

– Глеб Михайлович, этот чмо пронес стрелку. Пацаны прождали его, без понтов…

Хлыстин похлопал тросточкой по его плечу:

– Ладно, облажался – отработаешь. С кем не бывает. Ступай в машину, мне с Французом потолковать надо.

Вася угрюмо на него покосился:

– Говорю, не тот это Француз.

Водянисто-голубые глаза Хлыстина заледенели.

– Тот, не тот – мне решать. Вали отсюда.

Вася медлил. На лице его отразилась борьба между холуйством и самолюбием. Я обратился к нему, хмуря брови:

– Не специально ли подстроено? Обещал привести одного, а привел, – кивнул я на Хлыстина, – вот этого.

Василий поднял на меня честные бандитские глаза:

– Ты че, Француз… за кого меня держишь? Тот козел продинамил нас, без понтов. Поймаем – яйца свои проглотит. А Павел Тимофеевич еще вчера хотел с тобой перебазарить. Драка твоя ему понравилась.

Взгляд Хлыстина из ледяного сделался бешеным. Его настроения, судя по всему, менялись быстрее, чем сердце красавицы.

– Доложился, сучок?! Отчитался перед шефом?! Теперь вали, пока ноги не выдернул!

Набычившись, Вася не двинулся с места.

– Ты, Хлыст, это… не ори: не в ментовке.

Ей-богу, он заслуживал уважения побольше, чем иные государственные мужи. Я поспешил вмешаться: