Алексей Штейн - Проходная пешка

Вторую чарку пил как все, сделал небольшой глоточек и поставил. Экая мерзость здешняя табуретовка. Безо уже выпал из беседы - Ол-Шемм и молодой сцепились в каком-то своем давнишнем споре, подключился один из пожилых. Боясь все же чтоб не запьянеть, спросил цыгана тихонько - чтоб такое слопать? Цыган подмигнул мне и порекомендовал какое-то блюдо - по виду что-то вроде чахохбили, что ли.

- Попробуй. Вкусно!

-Что это?

- Э! Жареный филин! Жииирный!

- Ни разу не ел такое... Он съедобный?

- Еще как! Только потом рисом и с вооон той травкой заешь - а то пронесет после! Такая птица, да!

До третьего тоста доел филина - а ничего так, съедобно, со специями-то особенно. После, допив коньяк, решительно отставил пустую чарку, и во избежание непонимания пояснил

- Все! Нам еще обратно ехать!

Думал, будут обиды и прочее, готовился внутренне дипломатничать - ан нет, горцы понимающе закивали, и убрали бутыль со стола. Под недовольное сопение Бэзо. Вот ведь, обломал я ему кайф, выходит. Ну, ничего, он и так, когда выпьет, становится излишне многословен, а мне терпеть его треп обратную дорогу - никакого удовольствия.

Под финал трапезы принесли чай. Аж три чайника, с разным сортом, с травами. Засмотрелся на принесшую чай горянку - похоже, ту самую. Молодая, гибкая и стройная, весьма симпатичная. И глазками стреляет весело эдак... Однако, мстительный цыган дернул меня за рукав, шепнув, что не надо так пялиться.

- А что? Братья набегут честь защищать?

- Нет, это же не северные... вот жениться могут начать уговаривать. А отказаться - ну... тут можно и нарваться, что вроде как - обиду нанес.

Может, и врет, да проверить как? Ну как и вправду...

- А чего бы и не? Чего бы и не жениться?

- Тише! Не шучу же - сейчас услышат - и все. Они ж тебя отсюда пока она ребенка не родит - не выпустят!

- С чего бы?

- Традиция такая. Чтоб не вымирали. Не как в монастырях Милосердных, но тоже...

Уточнять, что за монастыри не стал, как и прочие подробности, и на девушку больше не смотрел. Ну нафиг. Не созрел я что-то пока для подобного. Зато принялся за чай. Вот тут я душу-то отвел. Больше всего понравился чай с чабрецом, ну или каким-то местным аналогом. Аж три чашки, здоровенных, на манер пиалы, выдул, с леденцом. Похвалил церемонно, насколько позволяли познания, чем привел в немалую радость седого. Слово за слово завязалась у нас с ним беседа. Пришлось старику пояснить, что я издалека, да еще и контужен, потому говорю не очень, да и понимаю не все. Однако это его не смутило, а может, даже заинтересовало. Обсуждали сначала чай, и я стал обладателем мешочка с тем самым чаем, что мне понравился. Отдарился коробочкой леденцов, что в кармане была - ничего, у меня в рюкзаке еще остались.

Потом зашел разговор о политике, как-то сам собой разговор перескочил на местных казачков, с которыми, похоже, у горцев были непростые отношения. Тут-то я сдуру и бухнул, что мол, нету больше ваших казаков. Кончились. Старик аж замер, переспросил. Я, уже соображая, что что-то ляпнул не то, все ж повторил.

Остальные притихли, Бэзо смотрел куда-то в сторону, делая вид, что он вообще трамвая ждет. Потом вскочил молодой 'академик', вытянув руку, выпалил классическое:

-Какьие вашьи даказательства?!

Несмотря на обстановку, очень захотелось заржать и ответить 'Кокаинум!'. Однако ж, просто достал из кармана конверт с манифестом, который давеча взял у Кэрра еще разок прочесть-усвоить. Протянул его, правда не молодому, а старику. Тот достал листы, да видно глаза не те - молодой, поскочив, стал торопливо читать из-за плеча, остальные обступили... Через пять минут морды у всех были как у тех бюргеров с плотины. Глядя куда-то сквозь, старик отдал мне листы. Один из пожилых пробормотал под нос

-Говорил я, картечницу надо было купить.

Ол-Шемм хлопнул по столу, словно прерывая, и объявил, мол, застолье окончено. Я немного напрягся - как-то оно все нехорошо вышло - да только дальше все успокоилось, пожилые попрощались и ушли, старик с Ол-Шемом тоже, оставив нас на попечение молодого. Да и тот словно конь гарцевал на месте, стараясь и не торопить гостей, и при том намекая, мол 'как жаль что вы наконец-то уходите!'. Видно и у него дел много сразу образовалось. Да и мы в общем тоже, и сами рады свалить. Пошли за лошадьми, застав нескольких горцев под руководством Шемма аккуратно выносивших оружие и припасы, привезенные нами. Молодой, провожая глазами винтовки, спросил

- А еще есть? Мы заплатим. Золотом. Или металлом.

- Больше нет - ответил Бэзо.

- А что за металл - чисто из интереса уточнил я.

- О, хароший метал, да! - засуетился горец - Старый. Хотите - продам? Я сам принес, нашим кузнецам такой не подойдет, но в Союзе - дадут много денег!

- Сколько хочешь? - мне как-то металл не очень нужен, но может удастся действительно продать? Да и интересно хотя бы посмотреть, что за 'старый металл'.

- Пять золотых! За полпуда! В Союзе втрое самое меньшее дадут!

- А откуда столько? - вступил Бэзо - И втрое-не в трое, но дадут, только ведь еще пошлина...

- Э! - поморшился горец - Какая пошлина... зачем пошлина? А откуда - не скажу.

- Да ясно, что не скажешь... только если с воды - сам знаешь, такой металл дешевле.

- Не! Не с воды! Оползень был, оттуда металл!

- Оползень, это хорошо, это да - согласился цыган. И, повернувшись ко мне, спросил - Будешь брать? Тогда смотреть надо.

- А ты чего не возьмешь?

- Денег мало - скривился цыган - Так бы взял.

- А давай глянем! - деньги я взял с собой в приличной сумме, втрое-не втрое, а Кэрр наварится на таком точно, и мне перепадет. А интересно же уже совсем стало.

Горец, наконец представившись Ар-Чеммом, свистнул какого-то пацаненка, наверное родственника, поручив ему подготовить пока наших лошадей, и мы пошли в кузню.

Кузня была в глубоком подвале, выходило так - в доме у реки. И понятно почему - на реке стояла плотинка, и все кузнечные приспособы приводились в действие водой. И вполне привычного мне вида вентилятор улиткой, и молот, и какое-то подобие пресса. Ар Чемм с подмастерьем стали перекладывать что-то в углу, а я пока осмотрелся. Кузнец, голый по пояс бородатый здоровяк в кожаном фартуке, старательно шуровал в топке, вытаскивал из нее раскаленные докрасна куски металла, совал под молот, несколько секунд держал под ударами. Звона не было, скорее глухой звяк, искры летят... потом опять пихал в печь.

Наконец Ар-Чемм с натугой грохнул на верстак у стены какую-то железяку. Безо пошел смотреть, а я решил, что посмотрю на свету - тут в темноте все равно толком не разглядеть. А наблюдение за трудом кузнеца завораживало. Хотя похоже, он не ковал какие-то изделия, а просто, что называется, проводил первичную обработку вторсырья. Но все равно смотреть интересно...