Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью

Дернулся ещё раз — бесполезно. Скрутили на совесть за все отростки. Как же я теперь ссать-то буду? Разве что под себя. От нерадостная перспективка…

— Ммммммм… — только и смог произнести.

Язык опух и еле шевелился.

И никто, натурально никто не отозвался на мои потуги к общению.

Потом пронзило мыслью: Плен!

Наташа!!!

Суки рваные, всех унасекомлю! Дайте только руки отвязать — всех без яиц оставлю!

Внезапное буйство вскипело в душе, и я забился в ремнях, как эпилептик.

Всех на тряпочки порву, как фуфайку!!!

При этом я по-прежнему ничего не видел, кроме мутной белесой мглы вокруг. Но слух работал хорошо. Стукнуло справа, похоже, как дверью об косяк.

Возле меня столпились неясные силуэты.

— Мммммммммм… — попробовал я ругнуться на них матом.

И тут моё тело вдруг обмякло, перестало биться в конвульсиях, а глаза вскоре снова накрыла черная мгла.

Всё. Плёнка кончилась. «Кина не будет…»

Кто-то меня робко тормошил за плечо.

Голова была чугунная и соображала плохо. Даже ориентация в пространстве куда-то пропала.

Нижней частью тела я на чем-то сидел, а верхней — лежал, как поручик Ржевский в салате. Меня приподняли и уложили спиной на какое-то мягкое на ощупь, но почти вертикальное ложе. Голову и лицо стали вытирать мокрой салфеткой. И вообще обращались со мной вопреки ожиданиям бережно и даже ласково.

Глаза промыли и я УВИДЕЛ!!!!

Увидел перед собой торпедо автобуса, «баранку» рулевого колеса, лобовое стекло и желтый капот, упирающийся в огромный дуб.

Что за бред!

Пока пытался все это осмыслить, меня ворочали, как куклака какого. Осторожно раскрыли рот и сунули туда какую-то таблетку. И тут же поднесли к губам кружку воды.

— Жора, выпей это обязательно. Полегчает, — услышал заботливый голос.

Пришлось, и пить, и глотать.

Повернул с трудом голову. Рядом со мной, справа, стояла натуральная пионерка, одетая как во времена Советского Союза на торжественный сбор. В синей юбочке, галстуке красном на белой сорочке и прической в два конских хвоста над ушами. Вот только сиськи были у неё совсем не пионерские. Номер четвёртый где-то.

— Где Наташа? — спросил я эту пионерку о главном.

— Какая Наташа? — переспросила меня та удивлённо.

— Синевич, — прохрипел этой непонятливой деве.

Говорить что-то мешало в гортани.

— Наташка. Синевич, — крикнула пионерка мне за спину. — Греби сюда, тебя Жора кличет.

— Зачем, — раздался сзади знакомый звонкий голос баронессы.

— Вот ты сама это у него и выясни, — а пионерка-то ехидная оказалась.

Секунд через тридцать рядом со мной, сменив пионерку, появилось красивое свежее лицо баронессы Наталии Васильевны фон Зайтц, моей венчанной жены. И соответственно бывшей баронессы.

Жива! Слава Богу!

Сделал неловкую попытку улыбнуться.

В ответ Наташка тоже разлепила губы и показала замечательные ямочки на щеках. Но вела она себя совсем не как моя жена. Как чужая девушка на выданье.

Я протянул руку, и Наташа взяла её в свои ладошки, для чего присела рядом со мной на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне. Стало легче общаться. Только вот мысли дурацкие какие-то бегали в голове, щекоча мозги, как муха бархатными тапочками. Типа, а когда Наташа успела постричься? У неё вроде шикарные такие волосы были длинные. Но сказал другое.

— Наташа, я только тебе могу верить. Ты скажешь правду?

— Конечно, Жорик, ничего кроме правды, — охотно откликнулась она на мой вопрос.

И смотрит заинтересовано синими брызгами. Как точен был поэт!

— Что со мной случилось? — впился в её глаза жестким взглядом, чтобы не пропустить, когда по ним станут врунчики бегать.

— Тебе просто стало плохо. Ты потерял сознание за рулём, но успел нажать на тормоз и в дуб мы не врезались. Спасибо тебе за это. А потом Роза дернула ручной тормоз. Вот и всё.

— С чего вдруг мне вдруг в обморок падать? — удивился я.

— Наверное, ты переутомился, — заявила Наташа, — пока шла вся эта бешеная подготовка к этому корпоративу. Я так думаю…

— А мы где?

— В подмосковном поместье «Сибнедр». Ворота проехали. Скоро площадка будет.

— Спасибо, милая.

Наташа на слова «милая» удивлённо подняла брови.

— Спасибо, я всё вспомнил. Сейчас поедем.

Наташа встала. Она оказалась также одета пионеркой.

— Кстати, как твоё отчество? — уточнил я у неё.

— Васильевна, — ответила Синевич.

— Ты из Гродно?

— Да, — улыбнулась она. — А что?

— Судьба. Вот что, — ответил я ей, улыбнувшись. — Иди, садись на место. Спасибо тебе. За всё. Ещё увидимся сегодня.

И я озорно подмигнул ей.

Видно таблетка подействовала, та, которой меня «пионерка» Роза пичкала, и мне стало намного лучше. По крайней мере, вести автобус на маленькой скорости здоровья хватит. Пора деньги отрабатывать, а то больше не дадут.

Потыкавшись «тяпкой», задним ходом отъехал от дуба.

Передо мной виднелась развилка дороги, которую венчал сбитый мною столбик невысокого фонаря. Он-то и не дал врезаться в дерево. Плюс ещё скорость была небольшой. Повезло, однако. Могло все быть намного хуже. Вокруг хоть и окультуренный, но всё же — лес.

Так, куда нам теперь? Враво-влево? Вроде вправо. Поглядел на ладони, вспомнил, что точно вправо.

Переключил передачу, выжал сцепление, тронул акселератор и вырулил на нужную дорожку.

Знакомая корпоративная площадка встретила веселым гамом. Оркестр разогрева уже лабал что-то весёленькое. А вокруг все было украшено, согласно утверждённому проекту.

Празднично одетый офисный планктон хаотично перемещался по площади, оставляя свободной её центральную часть, где стояла маленькая группа мужчин. Приглядевшись, увидел в центре этой группы САМОГО. Хозяина всея Сибнедр. Странно, вроде Ругин говорил, что САМ только ожидается из Лондона. Ну, раз так, то пора нажимать на наш неприличный клаксон. Привлечь внимание начальства к сюрпризу. В наших палестинах главное не как сделать, а как подать.

Автобус припарковал напротив начальственной группы.

По сигналу клаксона весь директорат как по команде повернулся в нашу сторону.

Я первым вышел из автобуса, нещадно дудя в мятый медный горн. Даже получилось что-то, типа «Взвейтесь кострами…». Хреново конечно получилось, но лучше так, чем вообще ничего. Стиль — это наше всё!

Оркестр дисциплинированно смолк с первыми же нотами выдавленными мной из горна.

За мной на площадку повыскакивали «пионерки», почему-то захватив с собой свои объемные кофры с косметикой. Хотел сказать им, чтобы бросили всё в автобусе, но рот был занят горном. Потому плюнул мысленно на это. Главное — однообразно.

Пионерки выстроились перед автобусом, как экипаж боевой машины на параде, а я, помахивая горном, пошел к директорату докладывать о прибытии эскорта. Пора мордой торговать, раз уж я здесь.