Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью

— С тобой потом поговорим, — погрозил я ей пальчиком.

И снова обратился к парню с предельно серьезными интонациями.

— Итак, Сашарон, ты ПОПАЛ.

И видя в его глазах прежнее непонимание ситуации, пояснил.

— За руку брал?… Брал! В глаза смотрел?… Смотрел! Женись!

— Как женись? — не понял парень.

Откровенно не понял. По глазам видно. Видимо всю свою мыслительную деятельность он сосредоточил исключительно вокруг слова «попал».

А у Розы отпала челюсть.

Вот черт, надо срочно спасать парню второй глаз.

— Как? Как? Кверху каком, — придал я своему голосу торжественности. — Я спрашиваю тебя, Александр-Аарон, официально, как опекун Розы Шицгал на Новой Земле: согласен ли ты, как честный человек, взять Розу-Рейзел Шицгал в жены по закону Моисея и Израиля?

— Ооооооо… — загудела толпа патрульных почти на инфразвуке.

А Роза открыла рот и не смогла его закрыть, хотя и пыталась.

Кто-то из их толпы завистливо выкрикнул, узнавая Розу.

— Да это же «мисс первый месяц» из нового календаря Русской армии. Везет же некоторым. Ну, почему не мне!

Роза, умная девочка, сориентировалась быстро и влет поняв всю мою интригу, не оставила своему бывшему парню даже намека на маневр. Повисла у него руками на шее, и пиявочкой на губах. Подвизгивая от удовольствия и болтая в воздухе ногами в кедах.

В то же время кто-то из солдат рядом подставил приклад автомата, а сержант с диким радостным воплем раздолбил об него простую фаянсовую тарелку с голубой каемкой. Где только взял?

Сержант взревел.

— Тноим!!!

Все местные солдаты его дружно поддержали. В том числе и негры.

— Тноим!

Роза, оторвавшись от Саши, вынула из кобуры наган (на что тот заметно дернулся, как, будто Роза все же решила его расстрелять на месте) и, с поклоном, двумя руками поднесла револьвер жениху.

— Теперь он твой, — положила она оружие с поклоном к ногам парня.

Сержант рядом с Сашей выдохнул, подсказывая парню.

— Киньян.

Саша поднял револьвер левой рукой, взяв поперек барабана, прижал к груди. Встал на одно колено и довольно выспренно, даже не спросил, а заявил, протягивая к девушке правую руку.

— Рейзел, ты будешь моей женой по закону Моше и Израиля.

— Буду, — скромно ответила Роза, потупив глазки. — И не только по закону Моше и Израиля, но и по законам этой страны.

Умная девочка. Умеет из любой ситуации выкачивать максимум.

Сержант взревел.

— Видит Бог, все вы свидетели, что состоялась официальная помолвка Аарона и Рейзел, по всем установленным правилам: с поцелуями и битьем тарелки. Ну, разве что, без шампанского.

Но что тут началось.

Все кричали.

Махали руками.

Танцевали парами «семь-сорок» под музыку, извлекаемую из губ.

И стреляли в воздух.

Даже из зенитки.

Как будто это было их личное счастье.

Шуму наделали столько, что из города примчалась мотоманевренная группа на четырех «хамви» с тяжелыми пулеметами.

Однако, командовавший ею чернокожий офицер, разобравшись, что тут вовсе не нападение на пост, а всего лишь еврейская помолвка, чертыхнувшись по-английски про «этих сумасшедших жидов», приказал сменить с блокпоста весь наряд до срока. Все равно от них сейчас на службе толку ноль.

Отметив все свои айдишки, запечатав оружие в сумках — нас отдельно предупредили, что если мы задержимся в городе больше, чем на пару суток, то должны будем сдать все оружие в городской арсенал, таким вот образом, мы погнали в город большим кортежем из разнообразных милитаристских машин вокруг нашего милого бывшего школьного автобуса.

И все это орало и гудело клаксонами, пугая прохожих на пути через город до хоральной синагоги Форта Линкольн. Разве что стрелять было не из чего.

А мне отчего-то стало грустно расставаться с Розой, даже вздохнул украдкой. И эту девушку уводят девушку прямо из стойла. Можно сказать — жену отбили. Любимую, притом. Любимую жену гарема.

Опять вакансия освободилась.

Свадьба Розы и Саши была прекрасно организована для столь короткого времени, и сыграна с чисто непмановским размахом всем еврейским фортом. По крайне мере я так подумал, когда увидел огромную нарядную толпу, тусящуюся у синагоги в ожидании торжественного акта сдачи Розиной киски в эксплуатацию. Правда, как оказалось, это было не все население города, но, по крайней мере, все население его еврейского «квартала», которое в совокупности по своему богатству и численности не уступало кварталу кораблестроителей, которые тут были элитой элит.

Когда подъехал наш автобус, то, под приветственные крики, толпа, запрудившая улицу у синагоги, разделилась на две половины, оставив нам длинный коридор до портала с белыми колонами и голубым могендовидом на фронтоне. Дежа вю!

Как и было заранее оговорено, я как опекун надо понимать повел Розу торжественной сарабандой сквозь этот живой коридор до дверей синагоги, взяв её под руку. А мои нарядные девочки, изображая как в голливудских фильмах подружек невесты, всем автобусом телепались за нами.

Роза была неотразима в своих фижмах, хотя лицо её до груди прикрывала фата из лиловатого муслина, удерживаемая на вычурной прическе тонкой позолоченной диадемой и двумя длинными шпильками со стразами на концах. Поверх диадемы был ещё надет венок из живых цветов.

Надо отметить, что весь день мы провели в предсвадебных хлопотах, отвозя Розу в то синагогу на ритуальное омовение, то снова на примерку к портнихе, в перерывах мотаясь по магазинам и лавкам. Я не стал жмотничать, и, не торгуясь, оплатил пошив свадебного платья для Розы у лучшей портнихи в городе, что встало мне почти в семь сотен экю, да еще в пару сотен за срочность. И это притом, как сказала эта разменявшая полвека тучная усатая еврейка в рыжем парике, что всё это с большой скидкой на её работу, амортизацию швейной машинки, оверлока и прочего оборудования.

— А стоимость ниток и электроэнергии я вообще не считала. Все это ради счастливого завершения страданий несчастной девочки Рейзел, о которой уже говорит весь город. Но сама материя для платья очень дорогая и на Старой Земле, а тут она ещё «из-за ленточки». Стразы и гарус на вышитом лифе, хоть и не от Сваровски, но тоже оттуда, — вываливала она на меня эту информацию, как профессиональная казанская сиротка.

Я не возражал, всё же не первый раз выдаю замуж собственную жену на ЭТОЙ земле. Имею опыт. Хотя «любимую жену» впервые. Не тот повод, чтобы торговаться, да ещё в присутствии невесты, славящейся острым язычком. Хотя, черт её знает, может быть именно сейчас, я в её глазах выгляжу, как последний лох. Шлемазл, как тут говорят. Но серебряная купонная парча действительно выглядела дорогой, а само платье было не просто роскошной тряпкой, а действительно произведением искусства, на которое и денег не жалко по определению.