Аарон Дембски-Боуден - Дар Императора

Думенидон покачал головой.

— Я воздерживаюсь от решения. У меня нет желания нарушать клятву и отворачиваться от одного долга ради исполнения другого. Я соглашусь с решением своего юстикара.

При каждом ответе Галео кивал.

+ А ты, Гиперион? +

— Меня заинтриговало то, что она спросила у нас, вместо того, чтобы просто потребовать нашего присутствия. Я бы отправился с ней, если бы предстал перед выбором.

+ Тогда мы отправимся с инквизитором Ярлсдоттир. +

От каждого из нас, словно круги от брошенного камня, разошлась рябь вопросительных мыслей. Галео сформулировал ответ:

+ В пустоте Вальдаски Каул дрейфует военный корабль «Морозорожденный». +

Я ощутил в его беззвучном голосе крепкую, плотную сосредоточенность. Если обычная психическая эманация для разума походила на яркий свет, то это был тонкий и острый клинок связи, вонзившийся в каждого из нас. Юстикар принимал все меры, чтобы ни один чужой разум не подслушал его. Каждый из нас перешел на бессловесную речь.

+ Мне знакомо это название, + Думенидон воспользовался прикосновением силы Галео, чтобы ответить с такой же сосредоточенностью. Юстикар с готовностью предоставил свои силы, поскольку Думенидону всегда непросто давались самые сложные навыки. Некоторые из нас были рождены, чтобы стать более грубыми инструментами, нежели другие.

Всем нам было известно это название. В свое время Анника служила на борту «Морозорожденного», пусть и недолго. Она всегда с улыбкой рассказывала нам эти байки.

Галео кивнул, почувствовав наше понимание.

+ Согласно призыву инквизитора, патруль Имперского Флота обнаружил эсминец типа «Охотник» полностью обесточенным и лишенным признаков жизни в глубинах пространства Вальдаски Каул. Получено подтверждение, что это действительно «Морозорожденный». Дочь ярла — ближайший агент ордосов с необходимым для расследования уровнем доступа, поэтому ответственность ложится на нее. +

+ И на нас, + добавил я. Близость к тем, кто использовал свои силы, всегда увеличивала мои собственные. Мне вообще не представляло сложности ухватить психическую пульсацию Галео, изменить ее и толкнуть назад с моими словами. + Куда направлялся «Морозорожденный», прежде чем его постигла эта участь? +

Ответила Анника, включенная в наш беззвучный разговор.

«Когда я покинула его, он следовал к системам Йопала и Руиса», — пролетел ее голос в наших разумах.

Йопал. Руис. Я запомнил названия этих звезд, изучая астрономический атлас. Они находились неподалеку от звезды Тисра, обогревающей забитый мануфакториями мир-улей Армагеддон. Больше там не было ничего интересного.

+ Примите мою благодарность, инквизитор. Вальдаска Каул — далековато от Йопала и Руиса. +

После секундного колебания Галео согласился.

+ Они почти наверняка затерялись в варпе. +

Я усмехнулся под личиной шлема, подозревая, что каждый из нас об этом подумал.

+ По крайней мере, это будет занимательно. +

— Тебе как будто не терпится, — заметил Малхадиил настоящим голосом.

— Так и есть, — согласился я, а затем беззвучно добавил: + Я никогда раньше не встречался с Волками. +

— Да, — еще шире оскалилась Анника. — Не встречался.

Вальдаска Каул представляла собой скопления ионизированной серы и газообразного водорода, сформировавшие блеклую пепельную туманность, вытянувшуюся вдоль подъядерного края субсектора. Каул накрыла собою несколько солнц с мирами, наполнив целые системы смертоносными газами и сделав их совершенно непригодными для жизни. Человечество никогда не заселяло эти пространства, и, насколько мне известно, этого не делал ни один из ксеновыводков. Не многие регионы Галактики становятся проклятыми для всякой формы жизни, и Каул — один из них.

Первое, что я ощутил по прибытии, были удары пылевых волн по корпусу, лязг и дребезжание прервали мою медитацию. На одно смутное мгновение мне вспомнился похожий звук: шум проливного дождя, бьющего по тонким крышам и металлическим оконным рамам. Я инстинктивно потянулся к воспоминанию, но прежде чем успел сосредоточиться на нем, оно испарилось из моего разума, словно туман на рассвете.

Они случались время от времени, проблески жизни, которой меня лишили. Детские воспоминания будоражили чувства, стоило их случайно извлечь медитацией. Все это выхолащивали из нас на самых первых этапах обучения, хотя отголоски все равно оставались. Мы были рождены людьми, и, несмотря на близость к совершенству, обретенному благодаря Дару Императора, в нас присутствовали немногочисленные изъяны того свойства, что мешают всему роду человеческому.

Я открыл глаза, когда корабль тряхнуло. Новые пылевые волны осыпали корпус щелкающими камешками. Ближайшие разумы на остальных палубах были возбуждены и воодушевлены, обрадованные прибытием.

Я закрепил шлем, собрал оружие и покинул нарушенное уединение оружейной комнаты.

Кхатан и Василла ждали за восточной дверью стратегиума, тихо беседуя между собой. Для Василлы это было так же естественно, как способность дышать. Голос у девочки был очень тихий, словно у мышки. В отличие от нее, Кхатан голосом могла ковать железо — для нее говорить тихо означало делиться сокровенными тайнами.

— Дамы, — поприветствовал я их.

— Мастер Гиперион, — девочка сложила ладони и поклонилась.

Кхатан ухмыльнулась, сверкнув белыми зубами на лице цвета жженого меда. Ее дреды болтались в обычном беспорядке. Она была единственной аттилийкой, с которой мне доводилось встречаться, хотя я изучал архивы об их общественном строе. Аттилийские кланы очень дорожили репутацией немытого народа. Естественный запах пота указывал на то, что Кхатан является ярким представителем этой культурной тенденции, это не было свидетельством лени.

— Две Пушки, — сказала она. — Как делишки, мой красавец-убийца?

Я не чувствовал себя неуютно из-за ее флирта, просто не знал, как на него отвечать. Всегда с трудом понимал ее юмор. Возможно, сейчас это он и был. Но наверняка я сказать не мог и предпочел остаться в неведении.

— Почему вы снаружи? — спросил я.

Юное лицо Василлы светилось безмятежностью.

— Мы ждем инквизитора, — ответила она. — Ваши братья уже внутри.

Я повернулся и выглянул в пустой боковой коридор, ощутив приближение еще двух разумов. Дарфорд и Кловон вышли из-за угла вместе. Первый, как всегда, был одет в безупречно чистую форму, второй — в одежде свободного покроя. От Дарфорда пахло чистой кожей и искусственным ароматом лосьона. От Кловона же несло ложью и начищенными ножами.

— Ты который? — спросил у меня Дарфорд. — Хотя нет, не отвечай. В этот раз я угадаю.