Вячеслав Лавров - Петля для мага

Роман заржал, а Варя, сообразив, что её разыграли, скептически поджала губы. Костя не рассмеялся только из чувства солидарности к подруге, но и он не смог сдержать невольной улыбки.

— Любой серьёзный вопрос можно свести к шутке, — девушка не хотела сдаваться. — Мне просто хочется знать, что нам предстоит.

— Насчёт плохих и хороших, — Аристарх выглядел уже серьёзным и даже немного разозлённым, — я тебе отвечу, когда ты объяснишь мне: хорошо это или плохо принести в жертву ребёнка, чтобы спасти несколько тысяч людей от голодной смерти, которой грозит им не прекращающаяся засуха?

— Почему именно ребёнка? — голос Варвары бал глухой и немного растерянный.

— Не обязательно, конечно, — маг пожал плечами, — можно человек сто взрослых под нож пустить. Жизненной энергии освободится примерно столько же. Но дело-то не в этом.

— Похоже, мы другую сторону магии увидели, — вставил слово Костя. — Может технологии не так уж и плохи.

— Это ты детям Хиросимы скажи или жителям Припяти, — проворчал Аристарх. — Можно и пострадавших в Бхопале вспомнить. Да ни один самый ужасный демон не может похвастаться такими достижениями.

В комнате воцарилось молчание. Варя с Костей, как автоматы, продолжали что-то делать, но настрой пропал. Дождь, тем временем, кончился, и Аристарх вышел во двор. За ним следом потянулся и Роман.

— Не слишком резко? — спросил он мага.

— Не бывает правды приятной для всех, — вместо ответа сказал Аристарх. — А если ты беспокоишься о настроении, то не забывай, что я маг.

Действительно, когда Варя позвала их к столу, в доме уже была прежняя лёгкая атмосфера. Роман поймал себя на том, что и он уже не думает о неудачной философской дискуссии, а мечтает пропустить рюмку — другую подо что-то очень аппетитно пахнущее, извлекаемое Варварой из печи.

Наутро к домику заявилась целая делегация во главе с Аксисом. Несколько другие пропорции конечностей, в остальном лемурийцы ничем не отличались от людей. Одежда из узла (там оказались три комплекта) оказалась всем впору. Но обуви не оказалось, пришлось идти босиком. Только Аристарху не достался балахон, но он не сильно переживал.

— Я сам отказался, — успокоил он Варю, возмущённую такой дискриминацией. — Церемонию видел, а молиться чужому богу как-то не к чему.

Гостей усадили в крытые носилки похожие на паланкины, но с окнами, открытыми во всех направления. Лемурийцы подхватили носилки за ручки, и караван плавно взмыл вверх. Далеко внизу еле заметная с такой высоты фигурка Аристарха махала им вслед рукой.

Лететь пришлось недолго. Вскоре вдали показалась отдельно стоящая гора, и по направлению полёта стало ясно, что они летят именно туда. Казавшаяся не очень большой вблизи она выросла до приличных размеров. Верхушка и бока были покрыты лесом, а перед взором путешественником предстала огромная скалистая стена с лестницей, ведущей от подножия к высоким дверям где-то на середине обрыва.

Вместо того чтобы продолжить полёт, лемурийцы спланировали к основанию лестницы и, продолжая держать на плечах носилки, стали по стойке смирно, глядя вверх.

Двери распахнулись, и шесть человек в развевающихся на ветру балахонах вышли из них и встали по обе стороны лестницы. Потом, как по команде, они достали из-за спины огромные витиеватые рога и поднесли их к губам.

Даже на таком расстоянии Роман заметил, что рога эти не могли принадлежать ни одному из земных животных. Монстр, обладавший таким вооружением, пожалуй, мог бы забодать слона.

В воздухе поплыли хриплые заунывные звуки, как будто само это животное жаловалось на свою печальную судьбу. Из дверей вышли несколько человек и расположились полукругом на площадке, лицом к гостям.

Носильщики двинулись вперёд. Как только передние достигли лестницы, то начали плавно с каждой ступенькой опускать носилки вниз, так чтобы те всё время находились в горизонтальном положении. Роман знал, что магией тут не пользовались, и можно было только удивляться их физической выносливости: лестница была далеко не короткой.

Когда шествие достигло площадки, встречающая делегация расступилась, пропуская его внутрь. Аксис отошёл в сторону и присоединился к десяти жрецам. Тут только до Кости и Вари дошло, что это и есть Совет одиннадцати, о котором они уже слышали.

Носилки пронесли через весь огромный зал, внутри которого вполне мог разместиться средних размеров стадион какого-нибудь областного города вместе с футбольным полем и трибунами. Наконец в конце зала носилки опустили на возвышение, похожее на сцену, и подоспевший Аксис лично помог гостям выбраться наружу.

Потом он деликатно расставил их на сцене, так что земляне образовали треугольник одной из вершин глядящий в зал. В этой точке на краю сцены Аксис поставил Романа и по ступенькам спустился вниз, чтобы присоединиться к остальным членам совета.

Снова взревели рога, и в закрытом помещении, хотя и огромном, рёв этот звучал оглушающе. Как оказалось, это было приглашением для остальных лемурийцев зайти в храм.

В том, что это храм не могло быть никаких сомнений. Даже Костя и Варя, не получившие предварительно, как Роман, никаких объяснений сразу поняли это. Разноцветные сталагнаты обработанные талантливым художником образовывали целые скульптурные композиции людей, богов и неведомых существ, которые в неверном освещении факелов, развешанных по всему залу, оживали и начинали шевелиться. Потолка не было видно, он терялся где-то в темноте.

Тем временем храм заполнился людьми, а справа от гостей, на другом возвышении служки развели огонь в огромном очаге и принесли животное похожее на барана, положив на невысокую прямоугольную площадку, расположенную метрах в трёх от очага. Животное не было связано. Оно смотрело прямо перед собой, периодически моргая, но не делало никаких попыток сбежать или хотя бы подняться.

Сотни, а может быть и тысячи, голосов стали негромко нараспев выговаривать незнакомые слова, и в пещере сразу сгустилась атмосфера. Казалось, ещё немного и ударит молния, только не сверху, а из наэлектризованной толпы.

Члены Совета одиннадцати стоял чуть в стороне и, качая головами, пели вместе со всеми. Минут через пять один из жрецов решительно направился к жертвеннику, держа в левой руке огромный похожий на мачете нож. Он подошёл к барану и, не задерживаясь, махнул своим грозным оружием. Сделано это было так ловко, что зрители не увидели ни одной капли крови. Глаза жертвы в последний раз моргнули и застыли, глядя уже в другой мир, тот, в который отправилась его душа.

Служки подхватили тушу и осторожно положили в огонь. До гостей, несмотря на прекрасную вентиляцию, донёсся запах горелой шерсти, и Варе, крепко зажмурившей глаза, когда началось жертвоприношение, пришлось ещё зажимать нос, чтобы не чувствовать этих запахов.