Лис Баюн - На руинах Эдема

Тем не менее, время шло — минуло уже две с лишним недели — а мы все еще были живы. Впрочем, можно ли было назвать это жизнью? Существование, пронизанное страхом и чем-то еще. Постоянным, чуть уловимым; чем-то, что мешало дышать полной грудью и спокойно спать по ночам; что слоем пыли залегло на сердцах… Глядя порой в ванне на свое мутное отражение, я почти сразу отворачивалось. Пугало даже не бледное и осунувшееся лицо, пугали потухшие и потемневшие глаза — которым так не хватало света нашего жестокого солнца и неба, отливавшего металлом. Теперь кровавая заря горела над миром круглые сутки; хотя, можно быть уверенными: как только последний человек на этой планете погибнет, и эти зарницы, став бесполезными, угаснут.

Однажды я проходила по коридору, отстранено пытаясь вспомнить, какой по счету день провожу в добровольном (почти что) заключении. Это не слишком-то выходило… Недели смутно помнились, а вот точные даты — нет. Услышав глухие голоса, доносящиеся из-за двери, я замерла. Говорили Гелий и Сильва, возможно, Лоа тоже была с ними. Нет, подслушивать я не собиралась… Вместо этого решительно потянула дверь на себя; слишком много недомолвок, слишком много тайн для меня одной. Если не узнаю все сейчас — то когда!?

Мое неожиданное появление заставило присутствующих в комнате застыть, только Сильва договорила фразу: — … продолжаться не может, — и замолкла.

— Тереза? — Гелий окинул меня настороженным взглядом, — Если ты ищешь Лоа, то ее тут нет.

— Вижу, — кивнула я, — Но я здесь не за этим.

Сильва быстро улыбнулась, похоже, она догадалась об истинной цели моего «визита». Впрочем, ее лицо быстро приняло обычное равнодушно-мрачное выражение. А вот я, напротив, не собиралась подыгрывать и делать вид, что Сильва тут не причем.

— Я хочу знать правду. Всю — от начала и до конца, — ответила я на немой вопрос на лице мужчины.

— О чем ты? — признаться, ему очень правдоподобно удалось изобразить непонимание.

Заговорила Сильва, усмехнувшись, она покачала головой: — Брось, девочка и так в курсе. Объяснись.

— У тебя язык без костей, — без особой злости заметил Гелий, на что получил абсолютно спокойный ответ: — Нет. Но Тереза имеет право знать. Возможно, большее, чем кто бы то ни было здесь.

Я насторожилась, одновременно испытывая нечто вроде обиды, оттого что разговор в комнате вроде бы и касался меня, однако никто не удосуживался обратиться ко мне напрямую.

— Пожалуйста. Осталось не так много времени, чтобы можно было все понять… — да, это прозвучало почти жалобно, но мне было уже все равно.

— Хорошо, — неожиданно согласился мужчина, — Я все расскажу тебе. Завтра.

Приготовившись возражать, я уже открыла рот. Сильва прервала меня: — Расскажет, не беспокойся. Иначе я это сделаю.

Уходила я от них в странном смятении и какой-то тревоге. Словно бы, то «завтра» могло и не настать. На самом деле, так оно и могло случиться.

Красивая женщина. Богиня. Одна из тех убийц и захватчиков, что хотели властвовать над пустыней без людей. Известная большинству под древним именем Гера, сейчас она была готова сравнять этот жалкий город с землей, да что там — обратить весь мир в пыль!

Технобогиня не понимала, как такое возможно — как эти жалкие существа, которых она презирала, как они смогли уничтожить одну из них!? Афродита мертва… Боль сестры Гера прочувствовала почти, как свою собственную. Но кто, кто из людей способен не просто противостоять им — убить!? Или это был не человек?..

Давно забытое чувство шевельнулось в груди Технобогини. Страх. Что если она и все остальные просто заигрались? Решили прибрать к рукам чужое, наивно полагая, что хозяева давно забыли о старой изломанной игрушке. Были во вселенной силы, конфликтовать с которыми не решилась даже она — повелительница великого и могущественного народа, который давно забыл о человеческих слабостях: болезнях, смерти… чувствах.

Однако несмотря на все сомнения, колебалась Гера недолго. Пара нажатий на кнопки — и в небо взлетели стальные «цикады», чтобы уничтожить любую жизнь в этом мире.

Неважно, кто посмел посягнуть на власть Технобогов — они ответят за смерть одной из них!

Завтра наступило, вопреки моим (и не только моим) предчувствиям. Тем не менее, выяснить правду об этих недоангелах я так и не смогла.

Гелий и Сильва исчезли. Другие, узнав об этом, уже решили мысленно похоронить еще двоих, но я подозревала, что ушли те по своей воле. Не без труда отыскав Лоа, я попыталась добиться от нее ответа. Тщетно.

— Где твои друзья? — вопрос вышел резким, почти грубым. Расшатанные нервы не давали мне вести себя мягко и вежливо. Хотя, кто-кто, а Лоа точно была виновна во всем происходящем в последнюю очередь.

Девушка затравленно посмотрела на меня и помотала головой. Что она вкладывала в этот жест, я так и не уяснила. То ли действительно не знала, то ли не могла сказать… Нормально говорить она упрямо не желала. Поняв, что дальнейшее «вытягивание» информации ни к чему не приведет, решила оставить девочку в покое.

Я брела по коридорам убежища, просто хотела двигаться, не оставаться в мучительном покое, не отдаваться во власть пугающим размышлениям… Единственное, чего мне сейчас хотелось, чтобы все закончилось как можно скорее. Это тягучее ожидание финала вымотало всех нас до предела. Все определено, но именно определенности сейчас не хватает — парадокс, верно?

— Тесс? — я обернулась, услышав свое имя.

— Привет, Адам.

Я отметила, что и без того невысокий и щуплый паренек, словно еще сильнее исхудал и осунулся.

— Плохо выглядишь, — в моих словах прозвучало беспокойство. На этот «технический гений» только махнул рукой.

— Трудные времена… Для все нас.

— Ничего, справимся, — с трудом выдавливая из себя искусственную улыбку, пообещала я.

Адам устало потер переносицу и сказал:

— Даже не знаю, Тесс… Еще двое исчезли, — наверное, он имел в виду Гелия и Сильву, — И я очень скучаю по Энн, — тут его голос дрогнул, но гонец быстро взял себя в руки и добавил, — и по Яну тоже.

Похоже, Адама и покойную «близняшку» связывало что-то большее, нежели товарищеские отношения. Крепкая дружба или любовь? Лезть в чужую душу, чтобы это выяснить, не стала. Все, что человек захочет сказать, он скажет сам. Однако, представив, что однажды настанет вечер, когда мне придется стоять у могилы Кайла или Томы… я почти начала задыхаться. Ко многому можно привыкнуть. К тому, когда теряешь близких — нет.

— Я пойду, наверное, — общаться с людьми в последнее время стало тяжело. Нечего было говорить, слова казались ненастоящими, «картонными». Живя в ожидании конца, мы перестали жить. И видеть в глазах соседа ту же безысходность, что и в твоих собственных, как будто глядишься в зеркало — больно, неправильно.