Лис Баюн - На руинах Эдема

— Подожди, — Адам ухватил меня за рукав, неожиданно его взгляд загорелся, потеряв свою тусклость, — Нужно кое о чем поговорить. Не здесь. Пойдем в мастерскую… пожалуйста, — он почти умоляюще поглядел на меня.

— К-конечно, — от растерянности я немного запнулась. Адам быстро зашагал в обозначенную сторону, поспеть за ним оказалось на удивление непросто.

Зато сама мастерская успокоила меня своей привычной атмосферой: запахами смазки, металла, негромким и размеренным тиканьем разных механизмов. Давно я здесь не была… Зря. Хотя желание к какой-либо деятельности почти отсутствовало, возможно, именно она привела бы меня в порядок. Сейчас тут было несколько… неприбрано, скажем так. Заметив мое внимание, Адам несколько виновато заметил:

— Я в последнее время сижу здесь почти безвылазно. Но до уборки руки как-то не доходят, извини.

— Да ничего страшного, — поспешила я его успокоить, — Я тоже далеко не самая хозяйственная особа, — что верно, то верно. Порядком в нашей комнате занимается исключительно Тамара. Что и говорить, каждому свое.

— Так что ты хотел сказать? — Адам легко мог забыть о том, ради чего, собственно, привел меня в мастерскую. Как и все гении, он был несколько рассеян.

— Вот. — В мою ладонь упал какой-то округлый предмет.

— Что это?.. — я нахмурилась, разглядывая маленькую полусферу. С выпуклой стороны она была блестящей и гладкой, а с плоской — покрыта небольшими неровностями, бугорками.

— То, над чем я корпел последнюю неделю, — теперь становится ясно, отчего парень так ужасно выглядит. — На самом деле, вещица довольно примитивная… однако изготовить ее с нехваткой материалов и времени было нелегко… Да еще сварочный аппарат хандрил…

— Так это?.. — похоже, Адам опять мог слишком увлечься описаниями своего труда.

— Бомба, — такой простой ответ меня поразил. Я с сомнением взвесила в руке эту «малышку». Сто — сто пятьдесят грамм, не больше.

— У нее небольшой радиус ударной волны, но вещь мощная, поверь, — быстро пояснил Адам, — К тому же, их у меня много… — секундой позже на стол рядом со мной, опустилась коробка, доверху забитая миниатюрными снарядами.

— Ты была права, Тереза, с самого начала… — утомленно начал наш гений свое объяснение, — Когда твердила о том, что нельзя прятаться в этих крысиных норах, когда призывала не бросать полеты и продолжать бороться… Ты была права.

— Сама я в этом уже не так уверена, — пробормотала я, пряча глаза.

— Не отказывайся от твоих слов… — нахмурившись, попросил меня Адам.

— Я не… Хорошо.

— Немного понаблюдав за этими новыми машинными — «цикадами» — я пришел к интересным выводам… — парень принялся мерить мастерскую шагами. Признаться, это меня немного нервировало. — Они реагируют на любое движение и стреляют. Неважно, пробежит ли человек, или просто шевельнется тень — машинам все равно. Но у них имеются и свои «слепые» зоны… «Цикады» видят то, что снизу — а если подняться выше них… — он замолчал, давая мне возможность домыслить самой.

— Рассказывал об этом еще кому-то?

— Конечно, нет. Только не говори Дилану! — испуганно уставился на меня Адам.

— За кого ты меня принимаешь? — я поморщилась. Но знакомый азарт, предвкушение полета, риска, шанса сделать что-то стоящее — уже взбудоражили меня.

— Давай свои изобретения сюда… И, пожалуйста, придумай оправдание моему отсутствию.

После этих моих слов губы паренька растянулись в улыбку, а в глазах снова появился знакомый блеск.

— Я знал, к кому надо обращаться, — кивнул он.

Как же я так долго жила без этого! Полет, высота… И даже развалины подо мной — все казалось таким новым и в тоже время, до боли знакомым. Свобода! Ни с чем несравнимая, без которой можно только влачить существование, а не Жить…

Стремительно поднимаясь вверх, я почти что забыла о том, ради чего, собственно, сбежала на волю. Сейчас на поверхности оказалось на удивление тихо, но откуда-то издалека все же доносился знакомый треск кораблей-разрушителей. Разумеется, они никуда не исчезли, лишь немного переместились, видимо, выискивая неосторожных людей.

На мгновение я задумалась о том, каково будет попасть под удар одного из алых лучей? Вряд ли слишком больно — в одно мгновение разлететься на молекулы… Однако от этого перспектива не казалась менее пугающей. Правда, теперь я ощущала себя гораздо уверенней, чем в прошлую встречу с «цикадами». Во-первых, было известно, чего ожидать — уже не так страшно. Во-вторых, разрушительные изобретения Адама порядком обнадеживали. Все-таки с ними я казалась самой себе не такой беспомощной перед лицом железного роя.

Но в небе итак нет места страху, слишком много адреналина гуляет в крови, слишком сильно бьет в лицо ветер… В этом огромном всепоглощающем чувстве, названия которому, вероятно, нет ни в одном из языков, просто не остается места примесям. Даже если они и появляются, то моментально исчезают, растворяясь в чистом восторге.

…Я не сразу поняла, отчего меня вдруг понесло в сторону и вниз. Удар почти выбил из сиденья байка, и только отточенные навыки помогли удержаться. А дальше, желудок сжался от инстинктивного неконтролируемого ужаса… Мотоцикл (и вместе с ним, разумеется) стремительно несся вниз, подвластный силе тяготения. Нас закручивало, словно в торнадо, и все попытки вновь взять управление в свои руки, окончились крахом. В этой кутерьме, в которой небо, земля совершенно перепутались, я каким-то образом, сумела выяснить причину своего головокружительного падения. На самом деле она оказалась под самым моим носом. Руль аэробайка оказался насквозь пробит толстым металлическим прутом, заточенным с одной стороны.

«Все, не летать больше этому красавцу… да и мне, похоже, тоже», — с тоской успела подумать я, перед тем, как жуткий удар выбил из легких весь воздух, лишив возможности мыслить…

Боль… Боль стремительным взрывом пронеслась по всему телу, не забыв ни одной его косточки, ни одной мышцы. Нервы буквально разрывались, в глазах стояла темно-серая пелена, а я сама только и могла, что с хрипом пытаться втянуть в себя такой желанный… воздух.

Хотелось потерять сознание, заснуть, умереть, в конце концов! Хотелось, чтобы хоть что-нибудь — что угодно! — дало мне уйти от этой муки, которая даже кричать не давала… Но разум, напротив, становился все яснее и яснее. Все чувства боль обострила до предела… До предела, который мог вынести простой человек. Так почему я все еще жива?..

Я увидела лица людей, склонившихся надо мной. Незнакомые… Со странным равнодушием отметила блеск, ножей, зажатых в их руках, жестокие усмешки и переглядывания между собой.