Диана Удовиченко - Эффект преломления

— Письмо для господина Надашди.

Ференц вскрыл конверт окровавленными руками, прочел, стиснул зубы. От веселья не осталось и следа. Черные глаза заблестели, по щеке скатилась слеза.

Он вышел, не оглядываясь. Приказал подать коня. Душа рыдала от боли. От тоски по той, которая дала жизнь, вырастила, любила беззаветно и ушла, не попрощавшись. От любви и благодарности к той, что всегда ждала с войны и сейчас сидела подле тела его матери.

— Матушка… Эржебета…

Кончилась потеха. Черному бею пора отправляться домой.

Владивосток, май 2012 года

Я обалдело смотрел на отца Константина, пытаясь осознать сказанное. Это ж надо было так ошибиться… Священник с невозмутимым лицом попивал капучино, ожидая, когда ко мне вернется дар речи.

Он вернулся, и минуты две я хрипло говорил, щедро пересыпая монолог матом, пока отец Константин не заметил:

— Завязывай сквернословить, чадо. Грех ведь…

— А упырей в городе оставлять — не грех? Или подождем, пока они еще человек десять сожрут?!

— Вот чтобы не сожрали, тебе, чадо, и поручается расследование, — парировал батюшка. — И поторопись, пока еще кто-нибудь не погиб.

Отличный ход. Снять ответственность с Церкви и возложить ее на единственного чистильщика. Я стиснул кулаки, успокоился и сказал:

— Чтобы больше не было убийств, надо уничтожить клан киан-ши. Полностью.

— Будь реалистом, чадо, не пори хрень, — кротко возразил отец Константин. — Ты как это себе представляешь? Монахи и лица священного сана, вооруженные серебряными стилетами и святой водой — ведомые тобой, конечно, — врываются в китайские рестораны и рынки, мочат упырей на глазах у изумленной публики? Так, что ли? А ментам… полиции что скажем? Простите, у нас тут небольшой холивар?

— Зачем? Можно как-то осторожнее…

— Да? А киан-ши, думаешь, тоже будут осторожность соблюдать? И никого из мирного населения не зацепят? Ты представляешь себе, сколько упырей вообще во Владике?

— По моей статистике, штук двести. При условии хорошей подготовки, и если дадите мне людей…

— Думать забудь. Да у них нелегалов раз в десять больше твоей статистики. Это ж китайцы, они как тараканы! Один закрепился — через год всю семью притащит! Даром что упыри… В общем, — отец Константин решительно хлопнул ладонью по столу, — у Церкви пока нет таких сил, чтобы с ними справиться. Мы не готовы, пойми.

— По вашей же логике, через пару лет они так расплодятся, что станут непобедимыми.

Священник пожал плечами:

— Не думаю. Чжан — мужик умный, зачем ему делиться кормовыми территориями? Не допустит перенаселения.

От выражений «перенаселение» и «кормовые территории», произнесенных спокойным тоном, у меня едва опять крышу не снесло. Биолог, твою мать…

— Ну чего тебе неймется, чадо? — увещевал отец Константин. — Живут они тихо-мирно, народ не трогают, питаются донорской кровью, охотиться на китайскую границу ездят. Опять же, государству польза — отлавливают шпионов и контрабандистов. А рестораны у них какие шикарные? Цены демократичные, порции большие…

В общем, я уяснил главное: войны не будет, Церковь не считает, что имело место нарушение мирного договора. Мастер Чжан умудрился найти аргументы для убеждения священников. Придется смириться, клятву никто не отменял.

— Гораздо важнее найти того, кто превращает киан-ши в зверей, — продолжал батюшка. — Незнакомый враг опаснее знакомого. А придет время, и с упырями разберемся, дай срок. У нас ведь еще даже подразделение чистильщиков официально не создано.

Я машинально кивал, прикидывая в уме, с чего начинать расследование.

— С баблом проблем не будет, — заключил отец Константин, — тебе на карточку уже кинули сто тысяч на текущие расходы. Долларов, конечно. По исполнении задания оплата отдельно. Ты только скажи, чадо, чего тебе еще нужно. Святая вода есть? Если закончилась, подгоним сегодня с десяток бутылей — не вопрос. Или больше требуется?

Пассаж про деньги многое объяснял. Становилось понятно, почему наверху так быстро решили вопрос в пользу киан-ши. Клан-то богатый, мастер Чжан проявил щедрость. Впрочем, это меня даже не возмутило. Привык еще во время работы в Ордене. Чиновники везде чиновники.

Но на этом сюрпризы не кончились. Увидев, что я успокоился, отец Константин выложил последнюю информацию. Убойную, надо сказать:

— Работать будешь с напарником, чадо. Киан-ши посылают на расследование своего представителя.

Я собрался было ответить очередной порцией матюков, но передумал: какой смысл? Все давно решено, и мне придется как-то выполнять задание. Я ведь наемный чистильщик, меня именно для этого обучали. Беда лишь в том, что привили незамутненную ненависть к упырям, и всякое соглашательство с ними я воспринимаю как подлость.

Я встал, привычно попросил благословения. Батюшка так же привычно поводил передо мной перстами.

Встреча с «напарничком» должна была состояться, конечно, в «Чайном доме» — китайском ресторанчике, хозяином которого был один из киан-ши.

Едва я успел войти в зал, как навстречу бросился Чонг. Он козлом скакал вокруг меня, хлопал по плечу так, что в ушах звенело, и вопил с чудовищным китайским акцентом:

— Вонюська, бьять!

Посетители с интересом наблюдали за представлением.

— Заткнись, — тихо проскрипел я, выразительно протягивая руку к карману. — Серебра под ребра захотел?

— А что ты мне на людях сделаешь? — шепнул Чонг. — И потом, я сейчас лицо официальное, одобренное твоей Церковью… — И снова заорал: — Бьять, вонюська!

С запозданием до меня дошло, что чертов клоун так выговаривает «брат Ванюшка». Нарочно, конечно. Потому что на деле никакого акцента у Чонга не было.

— Надо было тебя тогда добить, — пожалел я. — Вслед за братцем.

— Чонгкуна убила девчонка. Жаль, не я ее обескровил. — Китаец нахмурился, как будто гибель близнеца действительно причиняла ему боль. — Если б это сделал ты, мы бы с тобой тут не беседовали.

— Пошли уже за столик, — буркнул я.

Всеобщее внимание начинало напрягать. И как с этим фриком расследование проводить? Единственное, чего мне хотелось, — всадить ему серебряную пулю в башку. Я в который раз дал себе слово, что обязательно это сделаю — как только представится такая возможность.

Едва уселись за столик, к нам подбежал шустрый официант-китаец. Я покосился на него — вроде на упыря не похож. Интуиция тоже молчала. Тогда я мысленно прочел молитву и прислушался к себе. Шрам на шее не заболел. Значит, точно не упырь: печать Ван Хельсинга — лучший индикатор вампиров. Это порадовало: не хотелось, чтобы еду подавала дохлятина.

Я сделал заказ. Чонг отрицательно помотал головой, вытащил пачку сигарет, закурил, сказал, посерьезнев: