Михаэль Драу - Форма жизни

От липкого тянущего холода нижних этажей не спасал даже кожаный плащ. Но гораздо хуже был запах, сладковатый и тоже липкий, тошнотворный запах лекарств, начальной стадии разложения и чужой смерти. Конечно, бесчисленные рабочие вычистили каждый закоулок до блеска к прибытию высокого гостя, но запах вытравить невозможно, вылей посреди каждого отсека хоть тонну дорогих духов.

Дагмара Краузэ, владельца и генерального директора корпорации «Танатос», слегка мутило. Улыбаться и хвалить служащих за прекрасную работу становилось все тяжелее с каждой минутой. Дагмар украдкой поглядывал на циферблат антикварных часов. Золотые стрелки ползли с такой медлительностью, словно само время умерло в катакомбах царства смерти.

Сегодня. Только сегодня. Один раз выдержать. Необходимо время от времени спускаться вниз. Корпоративный дух, единство и прочая чушь, но Йохан прав — без подобных демонстраций никак.

Дагмар всегда слыл отличным хозяином. Почти никто жаловался на условия работы в корпорации, даже коматозники.

Эвтаназия — это ласковая смерть, думал Дагмар, и служители её должны быть довольны своим выбором.

Как глава корпорации, он обязан был посетить все основные уровни башни, наведаться и к простым механикам, и в лаборатории.

Он жмурился от яркой люминесценции, скользил по призрачно-белым кафельным залам в сопровождении пары секьюрити-зомби, и улыбался. Просто ничего другого не оставалось.

Продемонстрировать слабость и страх недопустимо — глава самой могущественной и самой страшной корпорации на этой планете не имеет права даже на брезгливую гримасу при виде очередного распятого на прозекторском столе трупа, на мимолетную жалость к захлебывающемуся предсмертной рвотой коматознику или к мольбам родных очередного несчастного, продавшего душу за тридцать серебряников… то есть, тридцать тысяч кредитов.

«Это всего лишь бизнес, Эрих», вспомнил Дагмар.

Лет пятнадцать назад…

Дождь, промозглый вечер где-то на нижних уровнях.

Они сидят в грязной забегаловке. Выражение лица Эриха невозможно прочитать: глаза пустые, вроде бы сегодня серые, хотя они меняют цвет в зависимости от освещения и даже эмоций своего хозяина от зеленого до голубого, но сейчас они прозрачно-серые. Эрих монотонно рассказывает о своем сенсационном открытии. Пара уколов вводят человека в состояние клинической смерти на сколь угодно долгий срок, и при этом биологической смерти не наступает.

Впрочем, это ерунда, добавляет Эрих, и худое до изможденности лицо в обрамлении соломенных волос приобретает иное выражение. Может, такое было у Дарвина, когда он завершил свою теорию, раз и навсегда перечеркнувшую имена всех богов.

Дагмар ёрзает на стуле. Эрих безумец, но и гений — и если у него такое лицо, это значит, он должен сообщить что-то действительно важное.

— Я наконец-то закончил… У меня получилось. Я смог! Я создал его, Даг. Ты представляешь? Он способен двигаться быстрее живого человека, его координации могла бы позавидовать кошка, ты бы видел, какой он грациозный! И у него полностью сохранился прижизненный разум, личность — всё.

— Вот что хуже всего в смерти? — рассуждал Эрих дальше. — Неподвижность, неспособность мыслить. Мыслить — значит существовать. Какая разница, бьётся ли у тебя сердце?

Дагмар слышал что-то об эксперименте друга, но никогда толком не мог вникнуть. Чем так восхищается Эрих? Неужели трупом? О дьявол, они насмотрелись гниющего мяса на войне. Хорошо ещё, что самого Дагмара взяли только связистом, но трупы он тоже повидал. И попытался сейчас представить «грациозный» труп. Да ещё и мыслящий, как при жизни. Тело безобразно вспухло, лоснится чёрно-синим, кое-где лопнуло, точится гноем, но ему наплевать на гной и рои мух.

Он мыслит, следовательно, существует.

Тогда Дагмар рассмеялся, чтобы не расстаться с выпитым пивом. Эрих понял его смех. Ухмыльнулся. Ты представил себе полусгнившего ил изуродованного посмертными ранами монстра? О нет, Дагмар, я создал истинный шедевр. Тебе не понять, какими красивым могут быть мёртвые.

Но Дагмар был не только брезгливым чистюлей. Ещё и талантливым бизнесменом.

Благодаря его стараниям на разработки Эриха выдали грант.

«Танатос» родился через год после того разговора.

— Эрих, это всё, конечно, прекрасно… Но, пойми, они просто трупы, — говорил Дагмар позже, когда был подписан контракт со Свободным Легионом и пришло решение заменить штат живых солдат на мёртвых. — Они не картины, чтобы на них просто любоваться. Они должны отрабатывать затраченные реактивы и ресурсы криокамер. Да и на услуги коматозников нужно понизить цены. Понимаешь, привлечь клиента, заинтересовать новым товаром… Да, Эрих, товаром. В конце концов, смерть — это тоже бизнес…

… «Всего лишь бизнес», — Дагмар стряхнул наваждение. Рядом стоял Йохан Драг. В сущности, идея с «осмотром владений» неплоха. Вечно он придумает что-нибудь. Отлично справляется со своими обязанностями. Что ж, он и на войне показал себя как отличного управленца.

— Господин Краузэ, — обратился он к своему начальнику, как будто желая пробудить его от дрёмы.

Дагмар моргнул. Золотая стрелка милостиво пододвинулась к урочному часу, он осчастливил своим посещением почти все отсеки, пора исчезнуть отсюда. Скрыться в уютном кабинете, где нет тягучего аромата смерти, и где можно не думать о том, каким путём корпорация получает свой стабильно высокий доход.

Глава «Танатоса» обратился к работникам:

— Спасибо вам всем большое. Без вашего усердия и преданности корпорация «Танатос» не смогла бы существовать, — Дагмар мысленно зачеркнул последний пункт в органайзере.

Вырваться отсюда. И первым делом выпить чего-нибудь вроде хорошего двойного виски. Безо льда.

Он плотнее запахнулся в плащ.

— Прошу простить, что задерживаю вас, — проговорил снова Йохан, — но в отсеке 19/7 имеется кое-что, что могло бы вас заинтересовать…

— Что именно? — нетерпеливо откликнулся Дагмар. Мы уже были там, едва не добавил он с почти детской обидой. Меньше всего Дагмар желал возвращаться в какую-либо из «камер смерти». Девятнадцатый отсек — коматозники третьего уровня. Зрелище, после которого Дагмару придётся выпить не одну порцию виски.

— Я ручаюсь, вас это заинтересует, — повторил Йохан со значением.

«Что, дьявол подери, может заинтересовать меня?! Жёлтая пена-желчь на губах обречённых? Конвульсии? Или, может, похотливые взгляды клиентов, выбирающих себе мальчика посимпатичнее?! Хуже всего — их шуточки. Эрих, по крайней мере, восторгается своими мертвецами, а не выясняет, какого размера член был при жизни и в возбужденном состоянии…»