Ольга Швецова - Стоящий у двери

Денис ничего не видел вокруг, только чувствовал траву под ногами. Если верить словам Станислава и собственной памяти, бережок тут узкий, всего шагов двадцать.

– Надолго ты у нас останешься?

Денис удивился вопросу. Он в любой момент был готов к тому, что его выгонят обратно в лесную чащу. Конечно, он помнил, что сказала Бабка, но не очень поверил ее словам.

– Я не знаю… Идти мне некуда.

– Это плохо. Потому что ты не местный, тебя еще долго тут за ручку водить придется даже зрячего. – И без перехода произнес с сожалением: – Как бы я хотел попасть в метро!

– Но вы же могли бы добраться. Тут есть даже железная дорога неподалеку.

– Я мог бы. И еще несколько человек. А остальные? Как их бросишь? Нет, Дэн, я дальше Жуковского не хожу. И туда-то с оглядкой. Если не вернусь я и другие мужики, что с их семьями будет? Но мечтать-то не вредно! Тебя вон куда мечты завели. Может, и я когда-нибудь…

– Зачем вам туда? – спросил Денис. Конечно, он понимал, что жить на станции немного легче, чем посреди болота, но большой разницы не видел.

– Зачем? Сам не знаю… А ты пока погоди уходить, нам крепкие ребята всегда нужны.

– Но я ничего не умею…

Как ни было неприятно это сознавать, но Денис действительно не знал, чем может помочь этим людям. Кроме сталкерской науки не знал ничего. Не знал, откуда берется еда, как выращивать грибы… Живя в Бауманском Альянсе, даже не ведал, как делаются патроны, которыми пользуется весь метрополитен. Но ведь можно научиться. Станислав подтвердил его мысли:

– Почти никто из нас не умел того, что делает сейчас. Я вообще… из сынков-мажоров. До войны даже не работал ни дня. Ходил в институт. Иногда… занимался, чем хотел. То мне парашютный спорт подавай, то верховую езду, то стрельбу из лука, то горные лыжи. И, знаешь, как раз эти затеи мои дурацкие пригодились больше, чем прослушанные кое-как лекции по менеджменту. Тут такое творилось, никакой кризис-менеджер не разобрался бы!

Денис слышал немало рассказов о страшных смутных временах сразу после ядерного удара, слышал их столько, что они слились в одну бесконечную черную летопись тех дней. Но это всё было о метро. Что же чувствовали люди, которым некуда было бежать?

– Нам повезло. Видно, сработала все-таки оборона противоракетная на нашем участке, только аэродром проутюжили, но весь город не накрыло. Впрочем, с этого не легче, все равно радиоактивное облако, огонь… О бункере я даже не знал. И те, кто выжил… Неправильно, я бы сказал: те, кто не погиб сразу. Потому что умирали люди каждый день, и почему сейчас вообще хоть кто-то остался, никому не ведомо. Нельзя приспособиться, нельзя жить почти на поверхности безнаказанно. Выжили самые осторожные: кто никогда не ходил без противогаза по лесу, не пил отравленной воды, не ел ничего, что не хранилось бы глубоко в погребе. Остальные давно мертвы.

Противогазы тут у многих были – народ запасливый, а уголь из них раньше для очистки самогонки использовали. Так что хоть одно средство защиты у нас оказалось под рукой. А вот с радзащитой было похуже… И водолазный костюм вызвавшегося добровольца не спас, слишком долго он искал… Он принес нам ОЗК и дозиметры, рассказал, где найти больше. И умер. Страшно умер, не дай бог такого…

– А нам – это кому?

– Дачникам. Поселок тут был. Как ты ни в один колодец по пути не провалился – ума не приложу. Лес, конечно, прибрал почти все следы человеческого жилья, но кое-что до сих пор осталось. Сначала люди прятались, самые любопытные первыми и вымерли. Остальные по погребам сидели. Семьями. Или по одному, как я…

Станиславу тяжело было вспоминать. Как он был уверен, что найдет наверху одно пепелище. И как потом увидел почти нетронутый огнем поселок. И как близкие взрывы заставили его броситься в дом… А когда он, преодолевая страх, поднялся на второй этаж, увидел через разбитое окно далекий ядерный гриб…

Теперь огонь был невидимым, неосязаемым, без вкуса и запаха – радиация. Но он убивал, выжигая изнутри жизнь человека за несколько дней. Но это было позже…

Стас не помнил, что было дальше – пришел в себя только в подполе, когда в панике затыкал все щели чем попало. Чуть не задохнулся там, пока сообразил сделать самодельные фильтры не такими плотными. И все же страх не отпускал ни на секунду. Не было света – он зажигал свечу только для того, чтобы поесть. Хоть об этом первое время не пришлось беспокоиться: запасов еды хватило Стасу на три месяца – родители постарались, хорошо подготовились к празднованию отцовского юбилея на даче. Для их единственного гостя оказалось достаточно, чтобы пережить самое тяжелое время.

Тяжелее было переносить одиночество и неизвестность. Сначала Стас пытался считать дни, потом перестал. Через месяц такого существования он был на грани помешательства. Когда закончились все запасы, он вышел наверх, и ему было все равно. Но он все-таки нацепил старый противогаз и надел отцовские вещи для рыбалки. Понимая, что это не поможет… И, сделав несколько шагов по усыпанной пеплом земле, услышал стук генератора у соседей и побежал туда.

Сначала его не впустили, но потом он назвал себя. Охранник соседа вспомнил молодого балбеса Стаса. Их подвал оказался надежным убежищем, лучше обустроенным для того, чтобы в нем жить: Михаил Ефимович ко всему подходил основательно. Конечно, и он не ожидал ядерной войны, просто нижний этаж его дома использовался под склад оружия… Солидный дядька-банкир оказался преступником, но сейчас это не имело значения ни для кого. И то оружие немало послужило людям, когда пришла пора обороняться от диких животных, облик которых с годами становился всё более ужасающим.

Именно охранник псевдобанкира и оказался тем самым добровольцем. Он знал о базе МЧС при аэродроме, знал, как добраться туда, и надеялся, что она уцелела при бомбежке. Потому что даже казавшиеся бездонными кладовые Михаила Ефимовича пустели, и рано или поздно им пришлось бы покидать дом. А для этого нужна была радзащита.

Станислав не помнил уже имени охранника, но помнил, как тот оглянулся напоследок на дочку оружейного барона. Ее звали Надей, и Стас подозревал, что только ради нее парень отправился на верную смерть, чтобы девушка выжила. А она… Надя стала первой жертвой стаи собак, расплодившихся вскоре в огромном количестве. Не помогло и оружие отца, которым девушка не умела пользоваться толком…

Денис слушал тишину, боясь нарушить ее. Нельзя было мешать человеку еще раз попрощаться с мертвыми. Это и так слишком тяжело для него.

– Вот, так сказать… вот так… – Сергей Петрович запинался больше обычного, чувствуя себя неуютно в президиуме. Алексей решил, что зрелище довольно жалкое. В самом деле, Борис Владленович хотя бы внушал людям уважение, а этот человек не знает, что и делать. Пьедестал-то высок, и снизу поддувает! Сам Алексей уверенно занял место за столом, оно давно было ему предназначено, заждалось, практически. Он с комфортом устроился в удобном кресле, по-кошачьи прикрывая глаза от удовольствия. Первое его заседание, в первый раз он в составе Совета. Будни начнутся завтра, а сегодня праздник. Если бы только Никитин его не портил своим председательством! Но всему своё время…