Святослав Зайцев - Семицвет: молодость богов. Части 1-2

— Настройка яркости справа, там же невербальное меню. — сказала операторша.

И тут Сон окунулся в ад.

Первое, что он увидел — гигантское щупальце, утыканное стрелами и стоило ему попытаться разглядеть подробности, как обрушился шум. Потусторонний, оглушительный рев такой силы, что едва не сорвал с себя наушники и стал срочно искать громкость. Но громкость никак не регулировалась — вернее регулировалась, но гул перерастающий в рев по-прежнему звучал в ушах с такой силой что хотелось сделать все, что угодно, лишь бы он прекратился.

Он снял наушники и перевел дух. Стало тихо. Уши не звенели, хотя ему и показалось, что его оглушили! И неприятные ощущения остались. Посмотрев с опаской на наушники он собравшись с духом и снова их надел. Сознание мгновенно заполнила какафония. Сконцентрироваться было практически невозможно — блики, силуэты, движения… Стоило только отвлечся и шум как…

Он не выдержал и снова снял наушники.

— Второй оператор готов. — сказала девушка за пультом и обернулась. — А тебя, видимо, ещё не учили противостоять бинуральным атакам?

Сон покачал головой.

— Демон не может атаковать за пределами арены, но голос его настолько мерзостен, что внушает страх и отвращение даже в записи. А звук отключить нельзя, так как видео и звук в данный момент это одно и то же.

— И часто вы так… Э… — он задумался.

— Постоянно. — сказала девушка склонившись над приборной панелью и показав на рацию в ухе. — Это как работать в морге. Поначалу противно, а потом привыкаешь.

Радости в её голосе что-то не слышалось. Поэтому Сон сел на диван и снова стал вертеть в руках лук. Было душновато. Тихо. И ужасно скучно.

— Ну мы в любом случае должны дождаться окончания боя… Хотя бы для разнообразия мог бы сделать вид, что тебе интересно. — добавила она раздраженно.

Но ему было скучно! В операторской, правда, было ещё скучнее. Поэтому он попытался оттуда выбраться — любым способом. Но Лиза никуда не отпускала его одного. Можно было подумать он последние полгода… Или год? Сколько он тут уже? Стал считать и сбился. Долго. В общем все это время он жил один, в своем домике и долгое время, без присмотра — и не помер же! А у Лизы при виде него сразу обострялся родительский инстинкт. А так как она не была настоящим родителем, а только наполовину — то родительство омрачалось какой-то легкой озлобленностью. Это раздражало не меньше её дотошности! Какая-то нелепая неопределнность. Любовь наполовинку. Дружба на четвертинку и ещё немного безчувственной, карьерной гиперопеки. То тут, то там… И уж если кто хочет из себя мамочку поизображать, то пусть будет ею до конца. Интересно у неё свои то дети есть? Наверное нет. Хотя к воспитанию и преподаванию дети без детей и не допускались, но тут, в Академии все могло случиться…

В общем, Лиза его одного не пустила, везде за ним смотрела, в фонтан на улице, конечно, забраться не даст — даже не смотря на то, что он в стетике, и потренироваться на голубях из лука, естественно тоже.

— Ты чего разозлился? — спросила та. Как обычно она сразу чувствовала когда тот злиться или недоволен.

— Может, сходим к фонтану? — спросил Сон. Говорить правду он не хотел, а врать не любил.

— Тебе скучно? — осенило её. — Так надо было сразу сказать! Идем, я покажу тебе лифты.

А лифтов на аренах было много. По три штуки на каждую кварту. Кварты — это лопасти арены. Сама арена напоминала половинку яблока. Нет, даже не яблока — скорее лимона. Красиво порезанного на дольки. Только вот внутри лимона ничего не было. Вернее было. Сейчас там было три воина, монстр и, может быть, даже число Ангх…

— Ежегодно отдел по развитию, — вдохновенно начал профессор, поправил очки и оперся на палочку обводя всех подозрительно поверх стекол. Вот умора. Зрение у него было прекрасное, хромать он никогда не хромал — но так эффектно использовал очки и трость, что все сразу пронрикались глубоким уважением к мудрым сединам Лилиенталя.

Профессор нахмурился.

— Кажется, ученик на четвертой парте занят сборкой модели аэроплана, не так ли?

Сон попался.

— Это арена, а не аэроплан. — произнес он подавленно, выключив планшет — он же все под партой прятал! С последнего ряда встал староста. Ох уж этот лютый зазнайка… Злобно подумал Сон и нехотя отдал старосте планшет. Тот поднялся по аудитории на ряд выше и сел сзади — чтобы за ним наблюдать. Отношения со старостой у него не складывались. Он во всем и постоянно с ним спорил! Даже если Сон невзначай скажет про хорошую погоду — и ту фразу староста расценит как повод в чем-то его, Сона переспорить. Он был каким-то неконтактируемым — с ним ничего нельзя было обсудить спокойно, тот сразу переходил на эмоции, так словно Сон и не общался с ним вовсе, а ножом его тыкал. В общем, Сон вызывал у главного по классу раздражение. Необъяснимое, нелогичное и нескрываемое. И при любой возможности — даже маленькому поводу староста это раздражение на нем отыгрывал. Ну сдался ему этот планшет! Принеси бы его другой ученик, тот бы даже…

— Ежегодно… — произнес Профессор снова, глядя на то, как в аудиторию вбегает запыхавшаяся девица. — Сударыня, если вы забыли дома косметичку, не покормили собаку или сломали ноготь — то извольте хотя бы опаздывать по-тихому. Девица фыркнула и села на первую парту. Кажется её звали Алина — она была дочкой какого-то очень состоятельного бизнесмена и на занятия ходила для вида. Профессор её терпеть не мог, так как была она черезчур озабоченна внешним видом и… Внезапно в класс вбежал ещё один ученик. Ещё один богатый сынок, только вот с уклоном в какое-то невообразимое творчество. Что именно он делал на лекциях профессора Сон до конца не понимал, но дал себе зарок позволить людям желать быть странными, желать странное и творить странное.

— Да что ж ты будешь делать! — вскричал профессор. — Я так больше не могу! — он швырнул книгу и убежал в учительскую коморку. — Толпа неблагодарных тунеядцев! — в сердцах прокричал он из-за двери.

Повисла тишина. Девица хихикнула.

Злость как рукой сняло — Сон скорчился от смеха. Первый раз, когда он увидел как профессор картинно увольняется — ему поплохело. Ведь тогда, в прошлый раз — он собирался увольняться из-за его плохого сочинения. Затем Сон увидел как он увольняется, когда кто-то из учащихся не сдал сочинение, затем как-то раз профессору стало плохо и он схватился за сердце из-за того, что одна из учениц не смогла ответить у доски на урок… В общем, минут через пять профессор вышел из своего укрытия, а староста выгнал всех в парк — там было свежо, зелено и пели птички. С тех пор они собирались на урок в назначенном месте — каждый раз разным, и шли проводить урок в другое место — тоже каждый раз разное.