Святослав Зайцев - Семицвет: молодость богов. Части 1-2

— Не интересно. — привычно ответил Сон. — Слушаю. — Так его всегда просил отвечать тренер. Все по-честному — неинтересно так неи6нтересно, но надо, значит надо. А тут и не надо было даже. А действительно надо было только одно — сконцентрироваться.

Перед каждой дракой в привратнике, перед каждой тренировкой — он всегда концентрировался. Так как втайне любил отвлекаться. На все подряд. Однако если он чем-то вдохновлялся — то отвлеч его было невозможно ничем. Поэтому перед любыи важным делом нужно было всегда вдохновиться. Разогреться. Раскачаться. Если процесс проходил удачно — все уходило на второй план, забывалось, никаких переживаний, никаких нервов. Не драка, а песня.

Но если сконцентрироваться не удавалось — пиши пропало, лучше вообще на бой нет выходить. А если нужно было выйти — то вести себя спокойно, тихо и не высовываться.

Поэтому Сон и был таким неравноверным — когда контрольную на пять напишет, а когда едва на трояк вытянет. Он это свое качество знал прекрасно! И поэтому так опасался обнадеживать людей — особенно если те хоть раз увидели его в состоянии концентрации, и были вохсщены его способностями, ведь в любой момент он может разконцентрироваться. А вот те, кто ставили на нем печать вечного неудачника — вот они были гораздо привычнее. И хоть он таких людей недолюбливал, таких людей было не жалко расстроить, огорчить, а его победы и удачи воспринимались такими людьми как случайное стечение обстаятельств. Или просто удача.

Флаер мягко приземлился на посадку позади дома на горе. Вокруг арены столпилось несколько человек — а в несколько рядов были расставленны стулья. Даже журналист был! А Сон все думал что город секретный. А вот и профессор!

Он лег на примятую траву — стетику заряжать.

О том, что она может заряжаться он и раньше догадывался. Но о том как правильно это делать он узнал практически случайно, когда сдавал хвосты по курсу биологии. Причем изучить это он должен был намного, намного раньше. Ещё когда только поступил. Но все уроки прогулял, к учебнику не притрагивался — и все понять не мог, отчего ему пробежки так тяжело даются? А он стетику от земли неправильно заряжал. А отчего так фехтование тяжело дается? Так ведь энергия солнца…

А поняв, что потерял — был готов на себе волосы рвать — потому как если бы стетика была заряжена полностью, смог бы он выбраться из водоворота, когда спасал Вааську, и вообще ему повезло, что стетика была наполовину заряжена — умела выполнять его приказы, отсоединяться и сшиваться, тепло отдавать. Будь не так, замерзла бы Васька прямо там, в ледяной реке. Он тряхнул головой, отгоняя неправильные мысли.

А вот лежать на земле в стетике всегда было приятно. Когда стетика заряжалась — от неё словно ток исходил, как статическое электричество, только немного другое. Вибрация! Странное ощущение, сначала он его немного пугался, а потом привык и даже полюбил — когда стетика была полностью заряженна, она отдавала часть сил напрямую: он становился быстрее, и реакция улучшалась. А током бьет — значит хорошо ей.

У стетики имелось четыре заряда, водный, воздушный, световой и какой-то ещё. Ему была нужна земля. Это была его стихия. Жаль что не огонь! Огонь вроде красивше выходит. Моднее. Но от земли было важно получать максимум. Он даже и не помнил как заряд земли называлсЯ. Но именно этот заряд был для него самым важным — заряд защиты. Ведь в этом и был смысл стетики — защищать. И этот заряд давала земля.

В идеале перед боем все заряды должны быть максимальны, однако для этого надо было двенадцать часов к ряду купаться в чистой речке, загорать на ветру, а потом всю ночь на земле проспать. В общем вести себя как пещерный человек в отпуске. Те из воинов, что могли позволить себе второй комплект хранили про запас заряженную стетику, таскали с собой, например. Но второй комплект можно было купить за свои деньги — а он был таким дорогим что… Недаром Цикада так рулоном стетики хвалилась.

Клан. Он так хотел клан! Вот если бы он победил, то получил бы отступные за поединок. Сумма очень хорошая. Вот только как можно победить того, кто ни разу не проигрывал?

Сон сел и вывалил из рюкзака вещи. Вещей было много… Вот, например — пружинка, старый пластиковый пропуск и смятые бумажки из банкомата — очень важные вещи! Особенно чеки.

В банкомате он получал бумажные деньги. Банкомат был старый — механический, зеленый, весь облуплившийся. Приходили к нему редко, поэтому обычно он стоял отключенным, а включали его только по требованию — когда кто-то решался снять зарплату в бумажных деньгах.

Давно бы пора этот хлам утилизировать или сдать в музей — вместе со старыми телефонными будками и заправочными станциями. Он бы и сам лично все это утилизировал — и посадил на их месте яблони. Или вишню. Но по закону весь этот хлам имел какое-то ключевое значение. И его поддерживали в рабочем состоянии. А раз поддерживали — отчего бы не глянуть хоть раз на банкомат которому сто лет от роду?

И он глянул — банкомат стоял в конце коридора в одном из мелких банков на окраине города. Включать его надо было от электрического аккомулятора и каждый раз для этого из своей коморки выходила толстая пожилая дама — отпирала какую-то заднюю дверь, долго там пропадала, и затем банкомат начинал мигать циферками. Сон доставал свою карту, вставлял, аккуратно набирал пин-код и получал пару стареньких потемневших от времени купюр. Долго рассматривал, затем отрывал чек, бросал в сумку и уносил ноги из этого странного места.

Зачем нужны были бумажные деньги Сон сам если честно не понимал, но посмотреть на них было так интересно — что он не выдерживал и ходил к банкомату каждый раз, когда оказывался в этом районе города… Правда, когда заканчивались деньги электронные приходилось бумажными расплачиваться. В столовой, например — чтобы посмотреть на удивленное лицо кассирши, которая потом будет бегать и просвечивать на свет купюры — а вдруг ненастоящие?

Чеки печатались с одной стороны, а так как бумага была дорогой, то он их не выбрасывал. А вдруг пригодиться? Ещё кому бумажное письмо написать. Ручки у него правда не было, зато был старый карандаш «конструктор», ещё от Арсения достался. Тот самый, которым первые космонавты в невесомости писали. Ну не тот конкретно, но той же фирмы. Фабрики. Завода… Производителя. Ручка же в невесомости не пишет! Хотя какие-то да и пишут. Но вот «конструктор» писал везде. Даже на стетике.

Отложив чеки, он снова добрался до плазмы, оглянувшись не видит ли его кто. Плазма была в таблетках — хотя обычно это инъекция. Таблетки были белые, флакончик для таблеток тоже был белый. Ни надписей, ни срока годности — ничего. Наверное их в аптеке на развес давали. Правда по рецепту. Принимать их, кстати, надо было по одной штуке утром и перед боем. Плазма давала сил, но потом, после боя он чувствовал себя выжатым как лимон… Поэтому по началу он, конечно, принимал по расписанию, а потом забросил — и без плазмы справлялся. А таблеток осталось штуки три всего… Он высыпал их на руку. Нет, четыре…