Владимир Стрельников - Резервист

Олег много рассказал мне про этот мир, в том числе про русские земли. Правда, политика его интересовала меньше всего, что в таком возрасте вполне объяснимо. А вот города и людей он описывал здорово, придерживая одной рукой между коленей основательно переделанный АКМ и держась другой за ручку на передней панели.

– И что, даже в Москве можно пистолеты носить? Прямо на поясе?

– Нет, дядь Володь, именно на поясе. При въезде в город получаешь регистрацию, оплачиваешь разовую лицензию, и все, «обязан носить короткоствольное оружие на виду, дабы пресечь вероятные недоразумения». В том, как запудрить людям голову бумажками, москвичи идут впереди планеты всей. Нет чтобы просто объяснить, что в городе много преступников и они не могут приставить к каждому человеку омоновца. Хотя у этих парней из ОМОНа разговор с бандитами короткий. Мне папа рассказывал, что в той Москве задержанного при совершении преступления могут адвокаты из тюрьмы вытащить и что слову офицера могут предпочесть слово бандита. Здесь такого нет, если омоновец сказал, что пристрелил бандита, ему верят.

А так мне больше всего в Виго понравилось. Там огромные верфи, корабли строят. Это так здорово! Хотя цирк мне тоже нравится, не знаю пока, чем займусь после срочной службы.

Оказывается, здесь, что в Московском протекторате, что в Протекторате РА, любой парень, достигший восемнадцати лет, призывался на один год. По большому счету это была большая учебка, только в одном протекторате учили егеря, а в другом ОМОН. Призывали даже некоторых сынков московских чинуш, у которых были самые умные родители. Новоприбывшим сыночкам служба явно очень не нравилась. Но возмущаться было бесполезно, а взятки в Москве, по словам циркачей, хоть и помогали, но сыночки не могли наскрести нужную сумму. Зато за год из парней делали довольно приличных бойцов, умеющих хорошо стрелять, водить легкую бронетехнику, имеющих неплохую тактическую подготовку. Так что даже некоторые московские чиновники понимали полезность службы в армии и не возражали.

Довольно большая площадка между скал заполнялась машинами. Ближе всего к самим скалам поставили три вездеходных ПАЗа, переделанных под здешние условия, то есть с наваренными на крышу багажниками и внушительным водяным баком. В них ехали самые бедные переселенцы, многие из которых только и имели деньги на продукты. Даже переезжали за счет правительства Демидовска. Грузовики с пулеметами и БРДМ-2 заняли позиции по периметру, направили тяжелые стволы на пожелтевшую саванну.

Дядя Миша бегал по площадке, помогал устроить лагерь для ночлега. Семен Семенович сидел возле своего джипа и полоскал натруженную глотку. Да уж, орать в открытом джипе в микрофон в такую пылюку – удовольствие ниже среднего, а покричать ему за эти два дня пришлось много. Все-таки караван состоял более чем из тридцати единиц техники, из которой двадцать три управлялись непривычными к таким переходам людьми.

– Володь, как думаешь, стоит готовить горячее? Вроде за два дня пути консервы приесться не успели? – спросила Олеся, выйдя из своего кондиционированного джипа.

Из другой двери выскочила Анжелка, помахала нам рукой и убежала к матери, придерживая за спиной небольшой американский карабинчик.

– Наверное, не стоит, вскипятим чаю, разогреем тушенку, хлеб утром на заправке купили, когда отъезжали. Слушай, я и не думал, что мы на той кроватке вдвоем поместимся. – Я поглядел на свою девушку, и мы засмеялись.

Вчера ночью нас согнал друг с друга стук в стену и возмущенный бас соседа, который потребовал, чтобы мы сжалились над ним и его супругой, мол, им не по двадцать лет. Так что пришлось мне лезть на вторую, верхнюю кровать.

– Помыться бы, насквозь мокрая, – вытирая пот со лба широким полотенцем, заметила Светлана. Они в УАЗе тоже хорошо прожарились.

– Свет, я же тебе утром предлагала со мной ехать. Стоило жариться? – спросила Олеся. Потом приветствовала подошедших старших Артемьевых.

Дочки разговаривали с братьями-братками, которые, как оказалось, знали наизусть множество стихов – от Высоцкого до Пушкина.

– Константиныч, как думаешь, сухпаем обойдемся? – поинтересовался я, доставая из кузова вязанку дров. Потрогал привязанные канистры, за день вода в них стала почти как кипяток.

– Дамы, если хотите, можем вам помывку организовать. Малик, давай натянем полог между моим грузовиком и твоим фургоном, будет импровизированная баня. Воды теплой на женщин хватит, а мы и холодной из ручья помоемся. – Через лагерь тек небольшой ручей с очень чистой и прохладной водой и терялся где-то в саванне, которую просматривали в бинокли ночного видения дежурные на грузовиках. А вымыться придется, а то будет как от загнанного коня переть.

Через час, организовав помывку сначала дамам, а потом и мужчинам, мы решили, что перекусить лучше чем-нибудь горячим. Тем более что нам настойчиво рекомендовали развести костер.

Так что я залез в кузов, вытащил казан и сделанный из обрезанной бочки очаг.

– Володь, а скоро готово будет? – Сестренки вокруг меня крутились, принюхивались к плывущему из-под крышки запаху.

Я варил самую простую еду – рисовую кашу с тушенкой и овощами. Нарезал меленько и обжарил в растительном масле лук, картошку и помидоры, выгрузил три килограммовые банки тушенки, засыпал рис и залил все это чистой холодной водой. Сейчас уже варево доходило до кондиции, провоцируя моих спутников на слюноглотальные движения и жалобные вопросы.

– Уже. – Я открыл котел и перемешал кашу.

Вокруг, смеясь и толкаясь, выстроился народ с мисками. Я взял Олесину тарелку, наложил хорошую горку каши, отдал хозяйке.

– Снимай пробу, красавица…

– Слушайте, как вкусно. А добавки можно? – Вера посмотрела на меня.

– Вера, берешь шумовку и накладываешь, сколько хочешь. Мне уже вставать неохота. – Я прислонился к колесу своего грузовика, возле которого сидел с Олесей, Маликом и Светланой. Рядом тщательно подчищали свои глубокие миски братья.

Впрочем, Колян встал, поправил ТТ на поясе и подошел к котлу, забрал шумовку у осторожно примеривающейся к ней Веры, положил ей в тарелку добавку, получил благодарность, не забыл положить и себе. Тут ему протянула тарелку Лиза и начала отрабатывать «стрельбу глазами».

Артемьев усмехнулся, повернулся ко мне:

– Знаете, их дома накормить невозможно было. Мать с кухаркой как только ни извращались, ничего почти девчонки не ели. Так, как цыплята поклюют, и все. Первый раз вижу, как они добавки просят. Впрочем, так мы никогда и не путешествовали, Таиланд и Греция с Испанией не в счет. А я молодость вспомнил и студенческие отряды, у нас один студент-узбек так готовил. Спасибо.