Эми Тинтера - Ребут

Он поднял бровь, прежде чем вернуться к своему мясу. Он ткнул его так, словно опасался, что оно может прыгнуть вверх и не остаться в долгу, если он откусит кусок. Он сморщил нос и посмотрел, как я сунула кусочек себе в рот.

— Это вкусно? — спросил он. — Выглядит странно.

— Да, вкусно.

Он с сомнением посмотрел на мясо.

— Что это?

— Стейк.

— Из коровы, что ли?

— Да. Никогда не пробовал мяса?

Все виды мяса было трудно отыскать в трущобах, если только человек не устроился на работу в КРРЧ. Они контролировали фермы, и охота часто была бесполезной тратой сил. Чрезмерная охота лишила землю большинства диких животных много лет назад. Кролики и белки попадались время от времени, но я никогда не видела их. Ребуты питались лучше, чем большинство людей, что заставляло их ненавидеть нас еще больше.

— Нет, — ответил Двадцать два. По выражению его лица казалось, что он и не заинтересован в изменении этого.

— Попробуй. Тебе понравится.

Он поднес кусочек к губам и быстро закинул в рот. Парень медленно прожевал его и проглотил, поморщившись. Он посмотрел на толстый кусок стейка, оставшийся на тарелке.

— Я не знаю. Оно странное.

— Просто ешь и прекрати ныть, — рявкнула Лисси, сидящая несколькими сидениями дальше. У нее было мало терпения для новичков. И Двадцать два не будет исключением.

Он мельком взглянул на нее, потом снова повернулся ко мне. Лисси нахмурилась на его полное пренебрежение к ней.

— Она типа ворчунья, да? — тихо спросил он меня.

« Всегда » . Я чуть не улыбнулась, посмотрев на Лисси, тыкающую мясо так, словно оно пыталось сбежать. Хьюго поднял свой нож над стейком с гримасой, подражая ей. Росс Сто сорок девять дважды моргнул ему, и я была совершенно уверена, что это было его версией улыбки.

— Все говорят, что она будет моим тренером, — сказал Двадцать два.

Голова Лисси резко вздернулась и она указала ножом на него, когда заговорила:

— И все правы. Поэтому заткнись и ешь.

Дерзкое лицо Двадцать два отличалось от любого другого лица, которое я видела. Его улыбка не исчезла, а лишь превратилась в насмешливую, вызывающую ухмылку. Он бросил вилку и откинулся на стуле. Ему не нужно было говорить « заставь меня » . Это было ясно.

Лисса кинула свою оставшуюся еду в рот и вскочила на ноги, что-то пробормотав себе под нос. Она метнула взгляд на Двадцать два, шумно проходя мимо.

— Я надеюсь, тебя быстро убьют, и мне не придется долго терпеть тебя, — прорычала она.

— Я думаю, что эту стратегию она применяет ко всем своим новичкам, — усмехнулся Хьюго, наблюдая за тем, как она оттолкнула Пятьдесят один со своего пути и вылетела через двери.

— Она должна делать из них хороших ребутов, — сказала я. Воспоминание о вытаскивании ножа из головы Сорок Пять всплыло в моем сознании.

— Тогда, может быть, этим следует заняться тебе, — сказал Двадцать два, оживляясь. — У тебя же есть право выбора, так?

— Да. И я не тренирую такие низкие номера.

— Почему нет?

— Потому, что они бесполезны.

Мэри Сто тридцать пять издала короткий смешок, и Двадцать два метнул на нас насмешливый взгляд.

— Может, это потому, что у них нет тебя. К тому же, я оскорблен. — Его улыбка говорила, что это было не так.

Я ткнула вилкой в свою тарелку. Он может иметь свою точку зрения. У новичков с низкими номерами никогда не было шанса. Было ли это из-за их номера? Или из-за Лисси, которая тренировала, крича на них? Я подняла на него глаза, не способная сказать ни слова. Я никогда не думала об этом.

Его улыбка исчезла, явно принимая мое молчание за отказ. Я не то имела в виду, но держала свой рот на замке, когда он приступил к еде.

После ланча я побрела на шестой этаж. Я часто скучала в дни между учебными циклами, не зная, чем себя занять. Не могла представить себя ребутом с низким номером, одной из многих, кто не создан быть тренером. У них было немного занятий, чтобы заполнить свои дни, особенно с тех пор, как КРРЧ посчитало большинство видов развлечения излишними для ребута.

Я заглянула в комнату с крытым стадионом и увидела несколько бегающих ребутов, состязавшихся в скорости или преследующих друг друга. Я перешла к следующей комнате, стрельбищу, которая была, как обычно, заполнена. Это было нашим любимым времяпровождением. Ребуты в каждой кабинке направляли свои пистолеты на бумажных мужчин, выстроившихся у стены. Большинство попадало в намеченную цель — голову — каждый раз. КРРЧ не доверяли нам настоящие пули, поэтому те, которые мы использовали на стрельбище, были сделаны из пластика.

Я засунула руки в карманы своих черных брюк, направляясь к последней двери, ведущей в спортзал. Затем открыла ее и мельком взглянула на группы ребутов в разных углах. Некоторые просто болтали, другие делали нерешительные попытки бороться, избегая криков со стороны охранников.

Эвер стояла в углу, один из бумажных мужчин со стрельбища был зафиксирован на стене перед ней.

Она перескочила с ноги на ногу, схватив нож в руку, и сосредоточено изучила цель перед собой. Высокая девушка стояла рядом с ней, Минди Пятьдесят один, и наблюдала за тем, как нож вылетел из руки Эвер и угодил в стену, в середину головы бумажного человека.

Эвер шагнула ближе к Пятьдесят один и наклонилась к ней для разговора, когда я направилась к ним. Ребуты использовали этот уголок спортзала для игры в дартс, но КРРЧ положил этому конец. Метание ножа тоже было игрой, только выглядевшей как практика. Я не принимала в этом участия, но несколько до-шестидесяти вели счет бросков в голову за один сеанс. Эвер была в первой тройке, судя по последним слухам.

Девушка начала подносить руку к руке Пятьдесят один, но увидела меня и быстро отошла от нее, надевая улыбку на лицо при моем приближении.

— Привет.

— Привет, — сказал я, взглянув на Пятьдесят один. Она вытирала глаза дрожащими пальцами, и я пожалела, что пришла. Эмоции Ниже-шестидесятых заставляли меня чувствовать себя неловко. Я попятилась назад, готовя повод, чтобы уйти, когда она сделала несколько шагов в сторону от нас.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Эвер на сорок втором броске.

Я кивнула и повернулась к Эвер, которая вытягивала тупой нож из пробковой стены. Она протянула его мне, но я покачала головой. Девушка вернулась на свое место и, сощурившись, посмотрела на цель, перевернув нож в своих руках.

— Ты позволила Каллуму сесть с тобой сегодня на ланче, — сказала она, подняв бровь перед тем, как бросить нож. Он попал прямо в середину лба.

— Он может сидеть там, где хочет, — сказала я. Этот дерзкий взгляд, который он послал Лисси сегодня, промелькнул перед моими глазами.

Эвер рассмеялась, выдернув нож из стены.

— Точно. Ведь ты же всегда ешь рядом с Ниже-шестидесятыми.