Виктор Гутеев - Дорога домой

Победа. Это слово, ещё вчера произносимое с неуверенностью и опаской, сегодня неслось по палубам сводной флотилии в полную силу. Как только обстановка позволила зондам увидеть последствия атаки, сомнения остались позади. Пространство, где недавно на сетке координат значилась странная звёздная система, мерцало гигантскими пылевыми образованиями.

В восемь по вечернему корабельному, когда эскадре объявили о победоносном завершении войны, слова командующего вызвали бурю эмоций. Мощный радостный гул, кругами расходясь от мостика и центров связи, заглянул на каждую палубу висящих в черноте космоса кораблей эскадры. Кричали до хрипоты. Плясали, хлопали друг друга по плечам, делились планами.

Эйфория дошла до такой степени, что командующий определил сектор стрельбы и позволил дать победный салют.

Стреляло всё. Космос полыхал под количеством боеприпасов. Феерия красок рвущего боекомплекта очаровала даже самые чёрствые души. И вахны, и люди не скупясь разгружали в космическую пустошь арсенальные погреба.

Почувствовав дрожь палубы, Алексей усмехнулся. Даже неповоротливый десантный транспорт, на котором уже слишком долго живёт их уставшая от войны дивизия, и тот палил из всех своих башенок.

Третья кормовая палуба вместила не менее семи тысяч матросов и пехотинцев. Чудеса проекционной техники позволили людям очутиться в открытом, усеянном звёздами пространстве и почти своими глазами смотреть на грандиозный салют.

Эйфория первых минут успела сойти. И хотя многие, продолжая бурно выказывать радость, пытались втянуть его обратно в водоворот страстей, Алексей уклонился от настойчивых заигрываний и отошёл в сторону.

— Что-то, смотрю, не особо ты весел, — услышал знакомый голос.

Алексей повернулся, смерил главу контрразведки взглядом и тяжело выдохнул.

— Дэйсон, — устало констатировал он сей безотрадный факт, — может, хоть ты мне скажешь, где я могу от тебя спрятаться?

— Нет, Вольнов, в галактике такого места.

— Ты всё скромнеешь.

— Надо кое-что обсудить. Где мы можем спокойно поговорить?

Спустившись на два уровня, ступили на пустынную палубу, занятую импровизированным полигоном. Обустроенный для поддержания в войсках должного уровня подготовки тренажёрный центр немо взирал, как два человека, пробравшись по полутёмному залу, скрылись в полевом командном модуле.

— Ну, майор, — пинком откинув походную койку и тяжело на неё усевшись, спросил Дэйсон присевшего на стул Алексея, — как тебе вкус победы? Сладок?

— И ради этого ты оторвал меня от салюта?

— У тебя что, вопросов по поводу нашей победы совсем не возникает? — вопросом на вопрос ответил Дэйсон. — Всё гладко? Победили и всё? А ты не спрашивал себя, кого мы победили? Мы жителей этой Каменной даже разглядеть не успели. Очень много здесь, майор, странного, не находишь?

— Нет, — заглянув Дэйсону в глаза, невозмутимо сказал Алексей, — не вижу ничего странного.

— Ты часом не приболел?

— А что, должен был?

— Обычно тебя не переспоришь, а тут тихий какой-то, подозрительный. Хотя при каждой встрече клещами из меня слова вытягивал. Что, Лёша, неинтересно стало? Вижу, ты в своём расследовании тоже в тупике оказался. Ведь мир тех, кто якобы тебя использовал, ты уничтожил, а ответов от хозяев так и не услышал. Может, поделишься соображениями.

— С чего ты взял, что я должен с тобой чем-то делиться? — спросил Алексей. — Один твой вид, Дэйсон, ввергает меня в крайнюю степень уныния. Всё наше многолетнее сотрудничество лично для меня ничем, кроме нервов, ни разу не обернулось. Но война закончилась, а вместе с ней закончились и наши договорённости. Поэтому единственное, что я хочу тебе сказать, это слово — отвали.

— Прекрасно тебя понимаю, — невозмутимо продолжил Дэйсон, — поводов меня любить у тебя не много. Договорённости наши силы не теряли. Как только вернёмся, ты волен жить как угодно. Я в нашем с тобой разговоре не глава контрразведки, а человек по имени Дэйсон, который очень сомневается, что всё закончилось так, как должно было закончиться.

— И что тебе надо, человек Дэйсон?

— Диалога, — сказал он, — как ни странно, но ты единственный, в чей разум наши прозрачные союзники не могут подселиться, и только с тобой я без риска могу обсудить волнующую меня тему.

— Ну коли ты только с разговором, а не с предложением куда-нибудь слетать, то я готов тебя слушать.

— Раз готов, давай пройдёмся с самого начала. Итак. — Дэйсон поудобнее устроился на койке, — давай для начала восстановим последовательность событий. Дикая вахновская группировка атакует Гарду. Покойный адмирал Двински отправляет в атакованную систему ударную группу, которая, как потом выясняется, выныривает в неизведанной части космоса и стирает мир вахнов. После этого люди уничтожают атаковавший Гарду флот и забрасывают на планету группу диверсантов. Твой дебют, из которого ты вышел вместе с интересным прибором и последним линкором, оставшимся от ударной группы шестого флота. Верно?

— Верно, — согласился Алексей, — с памятью у меня порядок, и перечислять события, в большинстве которых я лично участвовал, кстати, не без твоей протекции, совсем не обязательно.

— Это я так, память освежить. Всё интересное впереди. Как ты думаешь, от кого пришло предложение о применении вашего ядерного оружия?

— Представления не имею.

— От Кромина, представителя расы с аномалии Вьятта. А хочешь, расскажу, как он узнал об этом оружии.

— Не трать время. Поскольку ни с какими Кромиными я до этого не виделся, то узнать об оружии он мог лишь изучив данные сканирования моего мозга.

— Верно, а передачей им результатов сканирования занималось моё ведомство. А теперь обещанный сюрприз. Случилось так, что моя сотрудница спутала файлы и вместо твоих мыслезаписей отправила подноготную совсем другого человека.

— А тот о ядерном оружии знать просто не мог, — сообразив, куда он клонит, опередил Дэйсона Алексей, — а откуда тогда Кромин мог узнать об оружии?

— Думаю, бомбардировка Каменной вашим ядерным оружием была частью первоначального плана.

— То есть ты хочешь сказать, что нашу войну спровоцировали обитатели аномалии Вьятта, затем выставили себя жертвами злобных существ с Каменной и с нашей помощью её уработали?

— Сотрудница только сегодня обнаружила оплошность и поставила меня в известность. Я сообщил ей, что в этом нет ничего страшного, и, думаю, она не будет акцентировать внимание на своей ошибке. Так что, кроме нас, об этом пока никто не знает. Времени для анализа было мало, но на первый взгляд всё выглядит так, как ты сказал.

— Твою мать, — задумчиво произнёс Алексей, — а ведь это похоже на правду. Мне тут приходила в голову мыслишка, но я посчитал её несостоятельной, однако в свете твоего рассказа она получила второе дыхание.