Роман Глушков - 08.2.Кальтер: Свинцовый закат

Ошарашенный гранатой и посеченный осколками снорк и не думал сдаваться, даже начисто лишившись одной руки. Из-за мельтешения проносящихся мимо нас мутантов Кальтер поздно заметил их мстительного собрата, скачущего за нами против течения живой волны. И потому среагировал малость запоздало. А снорк, брызжа кровью из зияющей в плече раны, подбежал на расстояние прыжка и немедля атаковал.

Правда, в последний момент я все-таки успел вскинуть над головой автомат и блокировать удар, которым чудовище хотело проломить мне макушку. Что, впрочем, не спасло меня от сокрушительного толчка, когда «Абакан» принял на себя вес рухнувшего следом снорка. Сбитый с ног, я врезался спиной в изрешеченную пулями стену, проделал в ней брешь, а затем грохнулся навзничь, продолжая держать оружие перед собой на вытянутых руках, словно оно было настолько хрупким, что я опасался его разбить.

Не сумевший прикончить жертву с ходу, снорк ворвался в пролом и накинулся на меня лежачего. Нас разделяло всего три шага, поэтому мне удалось всадить во врага лишь короткую очередь, которая хоть и сорвала его атаку, но не причинила фатальных повреждений. Вместо того чтобы прыгнуть, словивший в живот несколько пуль мутант навалился на меня, как набитый тухлятиной дырявый полуторацентнеровый мешок. Я попытался было откатиться вбок, но тварь оказалась проворней и не позволила мне этого сделать.

Выручавший меня до сей поры «Абакан» сыграл теперь со мной злую шутку, встав на сторону противника. Силы в единственной конечности снорка оставалось столько, что он ухватился за оружие и, легко сломив мое сопротивление, прижал прикладом мне горло. Продолжи монстр налегать на автомат, и сначала я почувствую, как хрустнет гортань, а затем задохнусь и лишусь головы, когда мутант передавит мне шею ребром приклада, будто тупым ножом гильотины…

Но я верил, что если в ближайшее время и умру, то явно не от обезглавливания собственным «Абаканом». Прежде чем я начал задыхаться, позади снорка беззвучно вырос Кальтер со вскинутой винтовкой. Дабы насевший на меня осатанелый враг не почуял неладное, мне пришлось отвлечь его отчаянной борьбой. Долго мое сопротивление продлиться, естественно, не могло – это мутанты, по слухам, запросто обходились без кислорода, а я, к несчастью, нет. Но топчущийся за спиной чудовища компаньон вовсе не планировал испытывать меня на стойкость. Просто ему нужно было немного времени, чтобы хорошенько прицелиться.

Стрелял Куприянов не из винтовки, а из пристегнутого к ней сорокамиллиметрового подствольника, в который он заблаговременно зарядил картечный патрон. Дроби в него было напичкано примерно как в пять ружейных патронов двенадцатого калибра, так что горсть свинца, прилетевшего в висок снорку, уже не оставляла тому надежд на выживание. Майор приноровился, чтобы ненароком не зацепить меня, а потом шарахнул из подствольника так, что мутант лишился не только головы, но и шеи, начисто срезанной картечью по самые плечи. После чего Кальтер оказал мне еще одну услугу, пинком столкнув тело мертвой твари с моей груди. Не сделай он этого, даже не знаю, хватило бы у меня сил освободиться самому до того, как цех взялся рушиться подобно гигантскому карточному домику.

Забиться под литую станину пилорамы, чтобы обезопасить себя от всех неприятностей, не представлялось возможным. Поэтому мы просто притулились к ее ржавому боку там, где над ней зияла в крыше огромная дыра; цех рассыпался по частям давно, и первыми начали обваливаться прогнившие стропила. Так мы могли хотя бы не бояться падающей нам на головы обрешетки. А северная стена уже ходила ходуном и роняла оторванные доски под натиском напирающей на нее инфернальной орды.

Я не смотрел на часы, поэтому не могу сказать, сколько длился наш маленький «последний день Помпеи». По логике, волна мутантов должна была схлынуть минуты через три-четыре. Так оно, скорее всего, и случилось. Но если бы вдруг выяснилось, что мы проторчали возле пилорамы целый час, я поверил бы. Потому что когда мир вокруг тебя меняется до неузнаваемости, сложно представить, что у него ушло на это столь мало времени.

Истинно говорят, что дурной пример заразителен. Стоило лишь какому-то тяжеловесу первому протаранить дощатую преграду, как за ним напролом ринулись все кому не лень. Мы прижались к пилораме и боялись даже на миг оторвать лопатки от ее непоколебимого постамента. Казалось, чуть расслабишься, и бушующая на вырубке стихия уволочет тебя за собой, словно сель или лавина. Прыткие мутанты перепрыгивали через ржавый агрегат справа, слева, а иногда прямо над нашими головами. В отличие от мелюзги, тяжеловесы грузно переваливались через заросший травой конвейер лишь там, где для них это было проще всего сделать. А впряженным в тракторные прицепы псевдогигантам пришлось и вовсе объезжать пилораму по обломкам разлетевшихся повсюду досок.

Уши у меня были заложены после выстрела Кальтера, поэтому весь этот гвалт долетал до меня будто сквозь толстый слой ваты. Угодив в самую стремнину живого потока, я боролся с головокружением и отрешенно наблюдал, как стена, в которой находилась проделанная мной брешь, исчезает прямо у нас на глазах. Помимо обшивки мутанты снесли также бревенчатый каркас, разметав его куски аж до конторки. А она в свою очередь была обращена в груду ломаного бруса быстрее, чем с этой задачей справился бы даже бульдозер.

Замыкали бегущую орду калеки и наиболее безмозглые зомби, ориентирующиеся, очевидно, только на шум. Мы дождались, пока на лесопилке не останутся лишь несколько натыкающихся на обломки хромоногих мычащих уродцев, и лишь тогда покинули укрытие – единственный объект на вырубке, который уцелел при опустошительном нашествии. Все прочее было сметено, втоптано в землю и перемолото в щепки. Любопытно, что станет отныне с существовавшим в этом лесу миражом? Впрочем, задерживаться и проверять, исчез он или нет, мы, ясное дело, не стали. Судьба призрачных пильщиков волновала нас значительно меньше, нежели скорое появление здесь компании, что отстреливалась от мутантов на холме.

Если там действительно засели «буяны», значит, их дозор нагрянет на лесопилку в ближайшую четверть часа. Доносившаяся с холма канонада стихла, но вряд ли устроившие ее бродяги пали смертью храбрых все до единого. На радарной станции имелось много укрытий, где можно было держать длительную оборону даже от такой мощной волны монстров. Поэтому уже через три минуты духу нашего не было на той злосчастной вырубке. Так что если Череп все еще жаждал поквитаться с нами за братца, ему следовало искать нас не южнее, а севернее. У останков того самого Небесного Паука, неразгаданная тайна которого до сих пор являлась излюбленной темой для досужих сталкерских разговоров…