Ярослав Коваль - Боец Демона-Императора

Но для того, чтоб понять этот город, следовало гулять не здесь, а там, где можно было почувствовать пульс города, где ритм городской жизни входил в резонанс с самоощущением и начинал довлеть над ошеломленным чужаком. То есть следовало идти искать что-нибудь базароподобное. Где еще, как не на базаре, можно увидеть город во всей его непарадной «красе»?

И я отправился искать базар. Найти его не составило особого труда. Несколько вопросов, заданных встречным (ответы мне давали очень подробные и довольно вежливо), развернули меня в нужном направлении. Как я понял, город когда-то увенчал собой огромный покатый холм. И теперь по всем законам логики и жанра вершину занимал императорский дворец и самые богатые кварталы, чуть дальше располагалась торговая часть, Средний город, где также обитали ремесленники всех мастей и достатков, а у подножия холма селились все остальные.

Средний город оказался чуть менее просторным. Зато дома здесь несколько подросли в высоту. Нижний этаж занимали магазинчики, к ним лепились уличные прилавки, и людей здесь толклось уже намного больше. Обнаружил я в Среднем городе и широкие проспекты, однако к ним лепились извилистые узкие улочки, где помещалось разве что два прилавка по обе стороны и проход между ними. Правда, таких мне попалось немного.

Над некоторыми дверями висели покрывала с кистями, похожие на скатерти, и изображения большой пивной кружки. Из этих заведений потягивало ароматом свежего хлеба и жареного мяса, и догадаться было несложно — тут кормят. Внутрь одного из таких я заглянул не без сомнений, однако на меня отреагировали вполне положительно. Не потребовали продемонстрировать деньги, поспешили поставить передо мной кружку напитка, похожего на эль или кисловатый сидр, и блюдо с закуской. Мясные ломтики с маринованными овощами — стоящая штука.

— Угодно ли господину заказать мясо молодого поросенка? — увесистая дама в затянутом под грудью переднике наклонилась надо мной. — Сегодня резали.

— Порцию, — согласился я, вынимая одну из двух монет, которые мне дали с собой.

Глаза у дамы вспыхнули, и я понял, что стоимость заказа сильно меньше.

— Еще что-нибудь могу предложить?

— Я подумаю. Пока отдай мне сдачу, а я подумаю.

Женщина фыркнула, словно я ткнул ей в лицо лисьим хвостом, посмотрела на меня обвиняющее, но, уйдя, скоро вернулась с горстью монеток поменьше.

— Неужто ты думаешь, тебя тут обманут? Здесь никого не обманывают, здесь достойное заведение! И уж тем менее могут обмануть гладиатора!

— Это понятно, — успокоил я. — Но не люблю подсчитывать. Лучше видеть глазами, сколько у меня еще денег.

Она снова фыркнула, хоть и не так яростно, и ушла, покачивая бедрами. Порцию мяса с напластованными баклажаном и репой мне принесла девчонка, у которой из-под короткого халата типа кимоно торчали босые ноги, и смотрела она на меня с восхищением и любопытством. Угощение было настолько вкусным, что ненадолго я забыл обо всем. И когда кто-то опустил мне на плечо руку, я вздрогнул.

— Эй, боец. — Парень, стоявший надо мной, был изрядно пьян и взглядом буквально сверлил меня, словно искал во мне черты своего обидчика. У меня вполне рефлекторно сжались кулаки. Однако, натолкнувшись взглядом на фибулу, которую мне вручили вместе с плащом и велели застегнуть на плече, пьянчуга поспешно отшатнулся. — Извинения просим. Обознался.

— Вали отсюда! — велел я, на всякий случай поднимаясь.

— Да ушел уже, ушел…

Убедившись, что несостоявшегося обидчика действительно вынесло из залы, я украдкой покосился на фибулу. На ней был тот же герб, что на длинных шелковых полотнищах, свисающих со стен дворца, только чуть упрощенный. Должно быть, у этого был свой смысл. Или все просто, и таким образом император маркирует свое «имущество»?

— Примите, господин, — заспешила ко мне полногрудая трактирная работница, а может, и хозяйка. Блюдо, которое она передо мной поставила, было наполнено какой-то аппетитнейшей мешаниной, залитой ароматным соусом. И хотя я вполне насытился свининой, понял, что не смогу отказаться от угощения.

— Сколько с меня?

— Оставьте, господин, угостить императорского бойца мы всегда рады.

— Я могу заплатить, зачем?

— Ну что вы, господин. — Однако все же приняла от меня монетку. От ее обиды не осталось и следа, женщина смотрела умильно и радушно.

Овощи и мясо были приготовлены искуснейшее, соус оказался выше всяких похвал. Добирая лепешкой его остатки, я вздыхал лишь о недостаточном объеме моего желудка. И, выбравшись из заведения на улицу, постарался запомнить его местонахождение. Забегаловок в городе наверняка очень много, но надо держать на примете вот эту, где так вкусно кормят.

Во дворец я вернулся раньше того срока, который мне обозначили, и Хунайд, придирчиво поморщившись, все-таки не высказал претензий. Вернее, нет, одну-таки высказал:

— Ты что-то больно правильно себя ведешь! И вернулся раньше, и на своих ногах… Подозрительно!

— Я благоразумный. — И, набрав побольше воздуха в грудь, старательно дыхнул мастеру в лицо. Видимо, учуяв легкий запах пива, тот совершенно успокоился.

Последующие бои я запоминал во всех подробностях и каждый переживал по много раз, просыпаясь по ночам и рефлекторно пытаясь схватиться за оружие, повторить атаку или блок. Несмотря на это, привыкание шло стремительно.

Вот странно, но уже через месяц я вполне освоился в замке, с тренировками, с Хунайдом и его манерой тренировать меня, с боями, случавшимися все-таки не чаще, чем раз в две недели. Здесь все воспринимали подобную жизнь не просто как нечто нормальное, а как огромную удачу. Сложно было не поддаться общей инерции. К тому же, не лучше ли видеть в ситуации хоть что-нибудь хорошее?

Заставить себя наслаждаться положением смертника слишком трудно, однако привыкнуть к нему, как оказалось, было вполне возможно. Два последующих боя не завершились смертями — в первом случае я ранил противника (сам, правда, тоже по ходу дела получил пару неприятных царапин), и это вполне удовлетворило правителя, а во втором случае он прервал бой и велел нам уходить, потому что к нему явился посыльный с какой-то срочной депешей. Это немного примирило меня с реальностью — я получил доказательство, что поединок не обязательно должен закончиться смертью одного из бойцов.

Полученные царапины уже через пару дней перестали меня беспокоить — лечили здесь великолепно. Так что, если меня искорежат и посильнее, но не добьют, есть шансы быть отштопанным по полной программе. И, может быть, если после этого я не смогу драться со всей отдачей, оно даже будет и к лучшему…

— Глупости тебе в голову приходят! — загремел Хунайд, услышав от меня эту идею. — Ты чем намереваешься зарабатывать на жизнь, если не сможешь драться? Ты еще хоть что-нибудь умеешь?