Ярослав Коваль - Боец Демона-Императора

— Да-да, я понимаю, — поспешил он продолжить, как-то по-своему истолковав выражение моего лица, — что ты — боец перспективный, с большим будущим и весьма уважаемым прошлым. Мне рассказали о твоих наградах и о службе самому императору. Понимаю, что ты многое теряешь. Принимаю также во внимание, что тебе предстоит роль не столько даже телохранителя, сколько человека, присматривающего за девицей, привыкшей жить… скажем так, в высшей степени разгульно. И потому собираюсь, конечно, предложить тебе достойную оплату такого труда. Шесть полулун в неделю — как ты на это смотришь? Разумеется, премиальные за каждый случай столкновения само собой. И обе основные страховки буду оплачивать за тебя в полном объеме. Ну, что скажешь?

Я изумленно смотрел на купца Прахима. Шесть полу-лун в неделю — плата более чем щедрая, даже при моих уже сформировавшихся финансовых привычках. Пусть придется иметь дело с вредной наглой девицей, но ведь зато не будет настоящего риска для жизни, как здесь, в ходе даже самых гуманных гладиаторских боев. С кем эта дурочка может встретиться в тех же клубах, просто на улице? По большей части с парнями и мужчинами, которые едва умеют драться.

— Э-э… Я хотел бы прояснить один момент прежде, чем соглашаться. Понятно же, что моя опека не будет для твоей дочери… хм, желательна. Так что я буду иметь право делать? Если и пальцем ее не тронуть, резкого слова не сказать — тогда такое мне едва ли подойдет.

— Это я понимаю. Ласковыми словами с Кариншией давно уже не сладить. Я… Скажем так, давай договоримся — делаешь, как считаешь нужным, особенно если ситуация опасная. Не могу дозволить тебе бить ее, но если иного выхода не будет, шлепок или пощечину я тебе, конечно, прощу. Ну и насчет слов. Без сквернословия придется обходиться. Лучше было бы, если б ты осаживал ее парой фраз, вроде того, как делал это вчера. Кое-что мне пересказали. Я потому и пришел к тебе. Не каждый боец умеет так ловко складывать слова в язвительные фразы, как ты. Само собой, я прощу тебе одно-два ругательства в ее адрес, если совсем разойдется, однако лучше бы без этого обойтись.

— Но за руку и на плечо — такие приемы тебя устраивают, я верно понял?

— А как же! Без них никак.

— Тогда я склонен был бы согласиться. Однако не знаю, как хозяин клуба посмотрит на мой уход.

— Я с ним разговаривал. Он готов тебя отпустить после того, как ты проведешь еще два боя. Деньги за них, конечно, получишь в полном объеме. Платить же я начну тебе сразу. Согласен?

Я подумал о жене и о том, что теперь стабильная зарплата и не менее стабильное положение сделают нашу с ней жизнь еще более приятной. Не зря большинство бойцов считает карьеру телохранителя наилучшим продолжением карьеры гладиатора. Я готов с ними согласиться.

А девицу как-нибудь утихомирю. И не таких обламывал. По крайней мере стоит попробовать.

Решимости добавил разговор с управляющим клуба. Он заявил, что очень доволен мною как работником, и если мои деловые отношения с Прахимом Айми не сладятся, я всегда смогу вернуться, меня примут обратно на работу в клуб, не в этот, так в другой, принадлежащий тому же владельцу.

Словом, без куска хлеба мы с Моресной не останемся в любом случае.

— Представляешь, теперь буду телохранителем, — сообщил я ей, едва переступив порог и попробовав напиток, с кружкой которого она неизменно встречала меня в дверях. — У купца первой гильдии.

— Правда? — ахнула она с восхищением и радостью. — Это же замечательно! А что за купец? Я о нем знаю? — И, выслушав от меня имя нанимателя, расцвела еще больше. — Ух ты! Он ведь очень богатый. Один из самых богатых купцов Киалаша.

— Он обещал хорошие деньги. Шесть полулун в неделю. Что скажешь?

Моресна развела руками.

— Это больше, чем зарабатывает мой отец даже в сезон. Сколько из этого ты сможешь давать мне на хозяйство?

— Скажем, половину. Этого будет достаточно?

— Конечно, более чем… Тогда я смогу откладывать и даже нанять настоящую прислугу. Или лучше поднакопить и купить, как думаешь?

— Кого купить?

— Служанку. — На меня смотрели искренние и такие красивые чистые глаза.

— Что? — Я внезапно понял, что раньше никогда не интересовался этим вопросом, не задумывался о нем. Проблемы рабства волновали меня мало, а уж на фоне проблемы собственного выживания любому показались бы эфемерными. Но сейчас — другое дело. Я наконец нащупал ногой плотную и надежную тропку в этом болоте чужой жизни, и участок внимания освободился для всяких посторонних мыслей и сопереживания. — Ты рабыню имеешь в виду?

— Да. Можно купить хорошую и сравнительно недорого, особенно если не торопиться…

— Так, давай договоримся раз и навсегда — никаких рабов в моем доме не будет никогда. Хорошо? У нас есть деньги, есть люди, которые согласны работать в нашем доме, помогать тебе за весьма скромную плату — и слава Богу. Так пусть и дальше идет.

— Но если купить, то тогда платить будет не нужно. Только кормить и одевать.

— Нет.

— Как скажешь. — Она покладисто опустила глаза. — Тогда я найму еще одну женщину? Она будет стирать, гладить, прибираться в комнатах и на кухне, мыть посуду…

— Нанимай хоть двух, если увидишь, что нам это теперь по деньгам. Пусть делают по дому все. Но за работу они должны получать плату. Договорились?

— Как скажешь, Сереж…

Первое, чему я научил ее — называть меня по имени, а не по прозвищу, данному мне императором. Правда, имя Сергей ей не давалось, и она стала именовать меня Сереж. В ее устах это звучало очень своеобразно, экзотически, но я быстро привык. Все равно лучше, чем именоваться как попало и в полузабытьи сна или в состоянии крайней усталости не идентифицировать как свое имя.

Через день я уже переступил порог роскошного купеческого особняка. Надо сказать, сразу бросилось в глаза, что пристрастием к излишней пышности и аляповатости хозяин дома не страдает — и снаружи, и изнутри каждая мелочь говорила, во-первых, о незаурядном вкусе, а во-вторых, об умении владельца всего этого богатства прислушиваться к мнению профессионалов. Уж конечно, не первогильдейский купец — по-нашему бизнесмен-олигарх — расставлял в вестибюле статуи и декорировал стены живой зеленью.

Дочка купца встретила меня в гостиной настолько кислой миной, что я поморщился бы, как от дольки лимона, если бы не стремился с самого начала одерживать над нею верх. Можно было предполагать, что конфликт, начавшийся в клубе, продолжится и теперь. А уж когда я примусь осуществлять функцию надзора, он вполне может перейти в открытую стадию.

— Значит, батюшка решил еще раз попробовать. — Она выпятила губы, и без того полноватые. — Ты что, будешь таскаться за мной и по дому тоже?