Павел Корнев - Дивизионный комиссар

— Пришлось повозиться с сущностью, — поморщился Ян, задумчиво повертел рукой и спросил: — Боли не беспокоят?

— Под морфием-то? — только и фыркнул я и указал на графин. — Попить налей.

Навин напоил меня и сразу засобирался.

— На процедуры пора, — объяснил он, подошел к двери и вдруг вспомнил. — Да! Крамер просил передать, что в номере они нашли четыре обломка.

— Только четыре? — удивился я и откинулся на подушку. — Ладно, спасибо.

Четыре части плюс еще одна в хранилище мэрии — это пять. А их шесть должно быть!

У кого последняя?

Впрочем, какая разница? Не мои заботы.

Следующим пришел Алекс Бриг, он кинул мне на кровать пару свежих выпусков утренних газет и с довольным видом рассмеялся:

— Мои поздравления, Виктор!

Передовицу оппозиционно настроенного «Вечернего экспресса» венчал заголовок «Война дискриминации!» и уже мельче «Ланфорд вступился за тронутых». «Осенний вестник» отнесся к инициативе претендента на место мэра не столь благосклонно и обозвал ее авантюрой.

— Можно я не буду это читать? — спросил я. — Просто скажи, у нас все хорошо?

— Лучше не бывает, — заверил меня медиатор и уселся на стоявший рядом с койкой стул. — Грузчики уже прибежали к советнику на поклон, и он расщедрился еще на пятьдесят тысяч. За вычетом двадцати пяти этому твоему Версту…

— Он же двадцать проиграл?

— Мне показалось разумным наладить с ним взаимовыгодное сотрудничество. Надеюсь, ты не против?

— Нисколько, — вздохнул я, устраиваясь поудобней. Легкость схлынула без следа, тело заполонила ломота в костях и при малейшем движении взрывавшаяся резкими вспышками боль. — Как прошло с Гриди?

— Дело в шляпе, — вновь расплылся Алекс в довольной улыбке. — Соркин получил контракт на сырье, Готвальд — перевозки. А наша контора выступит оператором расчетов.

— Много выкроил?

— Один процент от платежей, — подмигнул Бриги повернулся к заглянувшей в палату медсестре. — Уже все?

— Время посещения закончилось, — подтвердила та и выставила на тумбочку лоток из нержавеющей стали со шприцем, пузырьком медицинского спирта, жгутом, клоком ваты и ампулой.

— Морфий колоть обязательно? — засомневался я.

— Вам надо поспать, — отрезала дамочка, продезинфицировала место укола и, перетянув плечо, попросила: — Поработайте кулаком.

— Ну, пойду, — поднялся Бриг на ноги.

— Алекс! — позвал я. — Найди Сола. Надо с ним решать.

— Хорошо. — И медиатор вышел в коридор.

Сестра совершенно безболезненно воткнула в вену иглу, сделала инъекцию и покинула палату. Я зевнул, начал понемногу проваливаться в мягкий теплый сон и вдруг одним рывком очнулся, заслышав знакомый голос.

— Анна! — позвал пытавшуюся прорваться через медсестру девушку. — Пустите ее! — Собрался уже слезть с кровати, но тут распахнулась дверь и в палату заскочила моя подруга в больничном халате и тапочках на босу ногу.

— Виктор! — бросилась она к кровати. — С тобой все в порядке? Я как услышала, сразу прибежала!

Я обнял ее, запустил пальцы в светлые волосы, провел ладонью по спине.

— Успокойся, любимая, со мной все хорошо, — а когда Анна опустилась на стул, спросил: — Расскажи лучше, как ты…

Девушка неуютно передернула плечами и помрачнела.

— Это было ужасно. Просто ужасно.

— Похитители тебе…

— Не в них дело, — вздохнула Анна, — это все та тварь…

— Сущность? — догадался я, вспомнив, как уверенно вел себя гомункулус в нашей квартире. — Ей были нужны твои воспоминания?

— Это было ужасно, — повторила девушка. — Будто пленку с моей жизнью в обратном порядке перематывать начали. А знаешь, что хуже всего? Воспоминания на миг становились живыми, а потом просто перегорали. Я все помню, но это уже нисколько не трогает. Как если бы фильм о чужой жизни посмотрела. Это уже не мое, понимаешь? У меня забрали наши годы. Осталась одна пустота!

— Все вернется…

— Не вернется, — уверенно заявила Анна, и в ее глазах заблестели слезы. — Я знаю. Не вернется. И я сойду с ума, если не заполню пустоту чем-то новым. Новыми ощущениями, знакомствами, путешествиями…

— Давай уедем куда-нибудь? — предложил я неожиданно даже для самого себя.

Просто вырвалось, и все.

— А ты сможешь?

— Возьму отпуск, — пообещал я, почувствовал, как вновь наваливается сонливость, и поспешил накрыть девичью ладонь своей. — Мы уедем. Уедем вместе. Только закончу одно дело. У меня осталось здесь только одно дело. А потом уедем…

Ответа уже не расслышал. Уснул. А в моей руке была зажата изящная ладошка лучшей девушки на свете, моей любимой… Анны…

Проснулся, когда от неудобной позы затекло тело. Продирая слипшиеся ото сна глаза, пробормотал:

— Анна?

В ответ раздался ехидный смешок. Развалившийся на стуле Алекс Бриг закинул ногу на ногу и обернулся к Солу Когану.

— Что ты на меня уставился? — немедленно возмутился тот. — По-твоему, я похож на Анну?

— Ничуть, — признал медиатор после некоторой заминки. — Но я тоже на нее не похож! Так кого зовет пациент?

— Такое иногда случается, когда слишком сильно бьют по голове, — предположил гангстер. — Как-то меня унесли с ринга, и ты не поверишь…

— Сол, заткнись, — попросил я и приподнялся на одном локте. — Где Анна?

— У отца, полагаю, — пожал плечами Алекс. — Ее выписали еще вчера, и, когда я заезжал за твоим плащом, она была там.

— Вчера? — пробормотал я, откинулся на подушку и какое-то время бездумно смотрел в потолок.

Выходит, это было просто видение. Чрезвычайно реальное и правдоподобное, но видение. Никто ко мне не приходил, никто не разговаривал и не держал за руку. Небольшой подарок от Морфея и не более того.

От Морфея? Да нет, скорее, от морфина.

Так иногда бывает: мозг пытается разгадать некую загадку, и на самой грани между явью и сном человека посещает озарение.

Вот и мне как-то вдруг стало ясно, что именно не давало покоя в нашу последнюю встречу с Анной. Ответ лежал на поверхности: девушка тогда выглядела столь же потерянно, как и люди, которых удалось откачать после нападения сущностей. Воспоминания этих бедолаг выцветали, и от связанных с ними эмоций оставался лишь прах. Разумом человек понимал, что ничего не изменилось, а вот смириться с этим зачастую не мог и потому резко менял свою жизнь в попытке заполнить новыми впечатлениями образовавшуюся брешь.

С Анной именно так и произошло, а у меня, как на грех, не было возможности ее поддержать!

— Судя по отсутствующему взгляду, пациент находится под воздействием морфия, — приглядевшись ко мне, авторитетно заявил Алекс. — Похоже, на сегодня все отменяется.

— Черта с два! — выругался я и осторожно уселся на койке. Движение отозвалось острой болью в левом боку, но в целом самочувствие не беспокоило. Главное, руки шевелятся, а то перехватили бы связки — и привет. — Делаем, как договорились.