Виктор Милан - Черный дракон

— В действительности я сделал небывалое отступление от правил, позволив вам действовать в качестве одного из моих агентов. Но поскольку я пошел на это, то буду обращаться с вами так же, как со своими агентами. Вы мне докладываете обо всем; я вам ни о чем не докладываю, за исключением тех случаев, когда у меня есть сведения, способные помочь вам более эффективно выполнить поставленную задачу. Это понятно?

— Хай, Сабхаш-сама.

Разомкнув закрытый канал связи, Индрахар долго сидел в своем кресле-каталке, глядя на погасший экран. Несмотря на строго поддерживаемый в подземном бункере КВБ температурный режим и толстый плед на коленях, его бил озноб. Впрочем, ощущение холода никак не было связано с температурой окружающего воздуха.

Наконец директор КВБ вышел из оцепенения. Протянув руку, он нажал несколько клавиш на панели управления. Экран снова ожил. На этот раз на нем появилась компиляция из всех сколько-нибудь важных донесений, полученных в последнее время со всех уголков Синдиката Дракона и Внутренней Сферы. Запросил сводку сообщений с Диерона и ввел ключевые слова «Черный Дракон».

На экране появилось сообщение о тайном сборище рядовых членов Кокурю-кай, на котором присутствовал агент мецуке; разговор, как всегда, шел о «плохих советниках», сбивающих благородного Координатора с пути истинного. Слишком активный вербовщик Черных Драконов погиб в результате несчастного случая, катаясь на горных лыжах, — выделенные слова «следствие закрыто» указывали на то, что все поверили в несчастный случай.

Но не было никаких упоминаний о том, что агитаторы Черных Драконов распространяют слухи, будто Теодор Курита лично убил своего отца Такаши. Что было очень странно, так как один из «Сыновей Дракона», работающий на Диероне, согласно полученному вчера приказу передал такое сообщение по стандартным каналам КВБ. Час назад Сабхаш по своей личной линии получил зашифрованное подтверждение, что необходимое сообщение отправлено.

Значит, эта вспыльчивая, непочтительная, но очень способная девчонка права. Права в том, что Корпус Внутренней Безопасности поражен гнилью предательства, и права в том, что Кокурю-кай замешана в крупномасштабном заговоре, в котором изменники из числа КВБ завязли по уши. Разум Индрахара, по-прежнему такой же гибкий и быстрый, как полстолетия назад, рассмотрел и другие возможности, но тотчас же отбросил их Сотни мелочей, в свое время отметенных как случайные совпадения, внезапно слились воедино в весомое доказательство болезни спецслужбы.

Сабхаш заглянул внутрь себя. Тотчас же последовал однозначный ответ: «Я был слеп».

Точно так же, как только что его мучил холод, сейчас Индрахар ощутил волну тепла, разливающуюся по усталому телу, солнечным ожогом щиплющую онемевшие члены.

«Я допустил, что меня обвели вокруг пальца. Я пережил свой срок, и теперь от меня больше нет никакого толку…»

Сабхашу показалось, что с его высохших, поникших плеч сняли груз весом в целую планету.

Развернув механическое кресло-каталку, «Сама Улыбка» подкатился к дверям, бесшумно раздвинувшимся при его приближении, и выехал в тускло освещенный коридор цитадели КВБ. Агенты, технические сотрудники, административные работники, встречавшиеся у него на пути, приветствовали директора почтительными поклонами. Он не обращал на них внимания.

«Кто?» — гадал он, катясь куда глаза глядят по подземному комплексу. Нинью Кераи Сабхаш отбросил сразу же. Преданность мальчишки — а он до сих пор смотрел на своего приемного сына как на мальчика, хотя тому уже было за пятьдесят, — не вызывала никаких сомнений. Нинью Кераи, если так можно выразиться, был чересчур предан Сабхашу Индрахару. И самое главное, вместо того чтобы торопить события, рыжеволосый Нинью, наоборот, делал все возможное, чтобы оттянуть тот момент, когда ему придется сменить своего отца на посту директора КВБ. Вероятно, именно упрямая настойчивость Кераи, утверждавшего, что он еще недостоин встать во главе разведслужбы Дракона, удерживала все последние годы душу Сабхаша в изношенном бесполезном теле.

В таком случае кто? Такуру Мигаки Индрахар исключил практически так же быстро, как и своего приемного сына. Остальные начальники отделов KB Б недолюбливали и даже открыто презирали директора «Голоса Дракона». Он был излишне мягким, потакал собственным слабостям. По иронии судьбы, именно этот человек с революционными взглядами и привычками занимался проповедованием ортодоксальных устоев Синдиката Дракона. Лишь Оми Дашани, казалось, принимала Мигаки, но она, с ее точки зрения, была самым бескомпромиссным и независимым человеком, старавшимся держаться подальше от предпочтений и предубеждений. По правде говоря, он и сам считал своего шефа пропаганды излишне легкомысленным, но работу свою директор «Голоса Дракона» выполнял безукоризненно, а это было главным.

Отвращение, питаемое Мигаки к бремени ответственности, граничило с манией. Работа нравилась ему постольку, поскольку она позволяла осуществлять его творческие замыслы. На самом деле Такура Мигаки хотел быть импресарио. В последнее время он проявлял поразительную активность, но было это не опасным признаком стремления продвинуться вверх в иерархии тайной полиции, а просто проявлением желания поскорее покинуть КВБ и основать собственную студию, снимающую развлекательные голофильмы. Говорят, как-то раз Мигаки сказал, что скорее лишится руки, чем станет директором Корпуса Внутренней Безопасности.

С точки зрения Индрахара, Оми Дашани также едва ли могла быть предателем. Больше всего ей хотелось заниматься тем, чем она занималась: двигать своими бесчисленными мецуке, словно фигурами в сложной, запутанной игре, накапливать безбрежный океан данных и купаться в нем. Как это ни странно, именно Дашани назначил бы Сабхаш своим преемником после Нинью Кераи: за ее дотошность, методичность, стремление к совершенству. Конечно, в отличие от Кераи, она не смогла бы воодушевлять оперативников своими собственными подвигами — Корпус еще хранил в памяти легендарные деяния, совершенные в молодости самим Сабхашем. Однако Дашани обеспечила бы безотказную работу своих подчиненных.

«Сама Улыбка» имел две фундаментальные теории касательно причин, побуждающих человека действовать, и опыт всей его долгой жизни лишь подтверждал их верность.

Согласно первой, люди стремятся добиться желаемого так же, как несется вниз по горному склону поток воды. Пути, которые они избирают, часто кажутся стороннему наблюдателю нерациональными и даже тупиковыми нередко потому, что таковыми они и являются на самом деле. Вожделенная цель, бывает, приносит человеку, достигшему ее, одни неприятности. Но что бы ни думали, что бы ни говорили другие, именно это движет большинством людей.